Эту 175-летнюю, весьма серьезную именинницу тбилисцы, как и десятки лет назад, называют ласково и чуть фамильярно – «публичка». А во всевозможных справочниках, документах и докладах она официально фигурирует под именем «Национальная парламентская библиотека Грузии имени Ильи Чавчавадзе». Кстати, это уже седьмое ее название за всю историю существования. До этого она именовалась «Тифлисской публичной библиотекой», «Кавказским музеумом и Тифлисской публичной библиотекой», «Научной библиотекой Кавказского музея», «Государственной публичной библиотекой Грузии», «Государственной республиканской библиотекой», «Национальной библиотекой Грузии».
История ее начинается в конце первой половины XIX века. В 1842 году по инициативе и при поддержке грузинского политического деятеля, публициста, писателя и переводчика, чиновника по особым поручениям при Грузинском гражданском губернаторе Дмитрия Кипиани открывается «Частная ассоциированная товарищеская библиотека». Она состоит из 519-ти томов 233-х наименований, которые предоставили и он сам, и литераторы, общественные деятели Захарий Палавандишвили, Георгий Меликишвили, Александр Чавчавадзе, Николоз Бараташвили, Константин  Орловский и другие.
Просуществовала она четыре года, а потом слилась с детищем царского наместника на Кавказе, графа Михаила Воронцова. Ко многим своим добрым делам в грузинской столице он присовокупляет создание в 1846-м «Тифлисской общественной библиотеки». Деньги на ее формирование выделяются государством из суммы, выделенной «на полезные предприятия на Кавказе», а книги поступают как подарки представителей Грузинской Церкви, местной знати и русского чиновничества на Кавказе.
Документы свидетельствуют: «Первыми дарителями библиотеки были Экзарх Грузии Высокопреосвященный Исидор, Преосвященный Иеремия, Епископ Кавказский и Черноморский П.Иоселиани, а также М. Оболенский, П.П. Мурзакевич, Т. Лада-Заблоцкий, А.А. Скальковский, А.Ф. Орлов, А.С. Голицын, С.П. Шевырев, М.С. Воронцов, Е.К. Воронцова, С.В. Сафонов, Г.А. Токарев, М.Г. Чилаев (Чилашвили), князь Гурамишвили, М.И. Прибиль, М.Г. Алиханов, Д.А. Чаплин, П.И. Кеппен, Лорис-Меликов, А.Ф. Крузенштерн, А.В. Рихтер и др.».
После объединения частной и общественной библиотек в книжном фонде уже 3 тысячи томов 900 наименований на 16 языках. Из них 288 томов 145-ти наименований – о Кавказе. Потом через каждую пару лет – приятные новшества. В 1850-м все расходы на содержание Тифлисской общественной библиотеки берет на себя государство, а с 1852-го в нее в обязательном порядке начинают поступать по два экземпляра любой печатной продукции, издаваемой на Кавказе. Так что она становится центральным книгохранилищем сведений о кавказских и соседних с ними странах, а одновременно – научным и просветительским центром.
Поначалу библиотека размещается в Канцелярии наместника. И хотя обслуживает она в основном работающих там, а также других государственных чиновников, пользоваться ею может любой желающий. Но помещение Канцелярии не безразмерно и, по мере появления все новых и новых книг за счет покупок и обмена, библиотека переселяется. Ведь к 1859 году в ней уже 13.260 экземпляров изданий на 19 языках.
Сначала она обосновывается в особняке князей Орбелиани, том самом, где сегодня расположилась резиденция президента Грузии. Потом – в здании Комендантского управления, которое в городе называли просто «гауптвахта». Стояло оно на месте нынешнего кинотеатра «Руставели». А потом книги надолго оказываются в помещении Кавказского музея. В 1868 году «публичка» объединяется с этим музеем и новосозданному учреждению, не особо заморачиваясь, дают такое официальное название: «Кавказский музеум и Тифлисская публичная библиотека».
А еще за три года до этого объединения председатель Кавказской археографической комиссии Адольф Берже пишет: «Мне привелось услышать не менее лестный отзыв и от другого знаменитого ученого, доктора Бастиана, который считал, между прочим, Тифлисскую публичную библиотеку первою в Азии, после подобных учреждений англичан – в Калькутте и голландцев – в Батавии». Автор этих строк – один из семи человек, руководивших Тифлисской публичной библиотекой со дня ее основания до создания Грузинской Демократической Республики.
Давайте вспомним всех этих директоров. Писатель, путешественник, чиновник Канцелярии наместника Гавриил Токарев (1846-1852 годы). Титулярный советник Людвиг де Сен-Тома (1852-1856). Археолог, востоковед Адольф Берже (1856-1868), географ и натуралист Густав Радде (1868-1875), служивший при пяти (!) правителях Кавказа. Энтомолог, преподаватель Тифлисской гимназии Густав Сиверс (1875-1881). Археолог Петр Меллер (1881-1903). Ботаник, зоолог, географ, Александр Казнаков (1903-1919). При нем в 1913-м рождается новое название «Научная библиотека Кавказского музея».
Но уже на следующий год для музея начинают строить новое здание, библиотека вынуждена закрыться. В названии учреждения остается только Кавказский музей. А 55 тысяч томов пакуются в ящики, которые десять лет хранятся в подвале. На свет божий они извлекаются лишь в 1923-м, когда библиотека возрождается, выделяется из состава Музея и становится Государственной публичной библиотекой Грузии имени К. Маркса. Она получает обязательные бесплатные экземпляры печатных изданий на всех языках СССР.
Через 14 лет она пополняется изданиями, которые в 1880-1927 годах поступали в «Общество по распространению грамотности среди грузин». Это общество основали все те же Илья Чавчавадзе и Дмитрий Кипиани вместе с просветителем Якобом Гогебашвили, у  общества были свои сети школ, книжных лавок, небольших библиотек, то есть немало ценной литературы. И, получив эту литературу в 1937 году, «публичка» имеет самое полное собрание национальных печатных изданий.
С тех пор по нынешнее время у «публички» еще несколько переименований. В 1955 году – «Государственная республиканская библиотека», в 1990 – «Национальная библиотека Грузии», в 1996 – «Национальная парламентская библиотека Грузии», поскольку она переходит под административный контроль парламента страны. А в 2000 году она получает имя Ильи Чавчавадзе.
Сегодня она размещается в целом комплексе зданий, три из которых – роскошные архитектурные памятники в самом центре города. Они строились для банковских учреждений на Лорис-Меликовской улице, ныне носящей имя художника Ладо Гудиашвили. Первый и второй корпуса стоят вплотную один к другому между ее пересечениями с улицами Нато Вачнадзе и Антона Пурцеладзе. Третий корпус – напротив второго, на другом углу Гудиашвили и Пурцеладзе.  
Первый корпус построен в 1913-1916 годах как Дворянский земельный банк, основанный Ильей Чавчавадзе. Архитектор Анатолий Кальгин использовал европейские и азиатские мотивы, в создании каменного орнамента братья Агладзе применили мотивы монастырей Тао-Кларджети. А замечательную роспись здания сделал выпускник Флорентийской Академии художеств, один из основателей и преподавателей Академии художеств Грузии, автор иконостаса в церкви Кашвети, посвятивший Грузии свою жизнь поляк Генрик Гриневский. Две капители созданы по моделям выдающегося скульптора Якова Николадзе.
Соседний второй корпус строят в стиле неоклассицизма для одного из крупнейших банков Российской империи. Откроем №598 газеты «Народный листок» за 1916 год: «12 июня тифлисское отделение Волго-Камского банка перешло в собственное здание… Новое здание... построено в 1914 г. по проекту архитектора Г.А. Касьянова. Земля куплена у графини Лорис-Меликовой и половину, приблизительно 300 кв. сажень, банк уступил тифлисскому Дворянскому земельному банку, который так же строит красивое здание для своих нужд. Здание Волго-Камского банка широкое и красивое, в нем 30 комнат, прекрасные склады и квартиры для служащих и артельщиков». И еще – замечательное добавление: «В здании есть центральное отопление».
Третий корпус библиотеки – бывший Тифлисский государственный банк. Его построил в 1910-м году известный тифлисский архитектор Михаил Оганджанов. В таком же стиле «модерн» он создал здания, ставшие гордостью города – Тифлисского общества взаимного кредита на Сололакской (Леонидзе) улице, принявшее потом Государственный банк Грузии, Дом для неимущих горожан на Судебной (сейчас – Гамгеоба Мтацминдского района Тбилиси на улице братьев Зубалашвили) и жилой дом табачного магната Бозарджянца на улице Гудовича (Чонкадзе).
После прихода к власти большевиков Тифлисский государственный банк, естественно, исчез, и с 1929 года в его здании расположился Народный комиссариат финансов Грузинской ССР. Затем здесь были «Грузсельхозбанк» и Министерство финансов; библиотека получила это здание в конце 1980-х. Самое старое по времени постройки, оно – самое молодое в этом библиотечном комплексе.
Сейчас «публичка» – культурно-просветительский центр страны, центр национальной библиографии, место сбора, хранения и обработки всей литературы, выпущенной в Грузии. Конечно же, в ее фондах – огромное количество книг, изданных в других странах. В ней постоянно ведется большая научно-исследовательская и методическая работа. В 2017 году на ее базе открыт крупнейший на Кавказе Музей книги.
В 1957 году библиотека присоединилась к международной книгообменной сети, в 1990-м создала у  себя цифровые каталоги, через год стала членом Международной федерации библиотечных ассоциаций и учреждений (IFLA). Уже 33 года при ней действует Медиатека Центра французской культуры имени А. Дюма, созданного Министерством иностранных дел Франции. И 21 год работает Немецкий культурный центр имени В. Гумбольдта, открытый германской неправительственной организацией  «Институт имени Гете» (Немецкий культурный центр имени Гете).
Помимо архитектурных памятников-красавцев в центре Тбилиси у Национальной парламентской библиотеки Грузии имени Ильи Чавчавадзе есть и другие корпуса. Четвертый находится на улице Цинцадзе в Сабуртало. Пятый (дополнительное хранилище) – в Кутаиси. А шестой – на Авлабаре, на Каспской улице. Там размещается…  музей подпольной Авлабарской типографии.
Той самой, отреставрированной в советское время подземной типографии, где в 1903-1906 годах большевики в тайне от властей печатали антиправительственные газеты и листовки. В 2012 году то, что осталось от нее, передали «публичке». Зачем? Из-за того, что в ветшающих помещениях осталась революционная литература? Но кто будет ее читать? Не лучше ли сохранившуюся типографию передать в подчинение Музею Грузии имени С. Джанашиа? Уж если не уничтожили эту часть истории, то для нее самое уместное быть подведомственной такому учреждению. При  чем тут библиотека?



Владимир ТАВАДЗЕ

Символом вероломства и бесчеловечности прозвучало 80 лет назад возрожденное  слово «Барбаросса» – прозвище средневекового короля Германии и императора Священной Римской империи Фридриха I Гогенштауфена. Оно стало кодовым названием директивы 21 – стратегического плана внезапного нападения нацистской Германии на СССР, который начал выполняться 21 июня 1941 года. Без объявления войны и в нарушение дипломатических договоренностей, исковеркав судьбы миллионов людей. То же название получила и военная операция, проходившая по этому плану в первые месяцы Великой Отечественной войны. Гитлер любил символы, а правивший в XII веке Барбаросса прославился своими завоевательными походами. План был рассчитан только на блицкриг – молниеносную войну, она должна была закончиться через два, максимум – три месяца. Но растянулась на 46 с половиной месяцев.
Разработку плана по молниеносному вторжению и завоеванию СССР в Берлине начинают еще летом 1940 года. К этому времени Гитлер полностью обладает властью в Германии, за год с небольшим завоевывает Австрию, Чехословакию, часть Литвы, Польшу, Норвегию, Данию, Голландию, Люксембург, Бельгию и Францию. Он мечтает построить великую империю, но для этого нужны огромные промышленные и сельскохозяйственные ресурсы. А они – у Советского Союза.
План «Барбаросса» не сразу становится таким, каким он был 80 лет назад. 22 июля 1940 года начальнику Генерального штаба Сухопутных войск Францу Гальдеру поручается разработать несколько вариантов вторжения в Советский Союз. Уже через 9 дней Гитлер обрисовывает свое видение общей стратегии операции. Сначала план называется «Фриц», над ним работает начальник штаба 18-й армии генерал Эрих Маркс. Затем главный оберквартирмейстер – заместитель начальника Генштаба Сухопутных войск генерал Фридрих Паулюс и подполковник Управления планирования Верховного командования вермахта Бернхард Лоссберг дорабатывают план, и он уже называется «Отто».
Именно его 19 ноября одобряет главнокомандующий Сухопутными войсками Вальтер фон Браухич и через месяц представляет Гитлеру, который дает ему окончательное название «Барбаросса». Стремительное и глубокое продвижение танковых клиньев германской армии должно уничтожить советские войска на западе СССР и не дать боеспособным частям отойти вглубь страны.
Затем, стремительно преследуя противника, вермахт должен достичь рубежа, с которого советская авиация была бы не в состоянии совершать налеты на Германию. Конечная цель «Барбароссы», то есть первого этапа войны с Советским Союзом – выйти на линию Архангельск-Волга-Астрахань и оттеснить Красную армию за Урал.
Фюрер в целом доволен планом, но вносит важную коррективу: разделить кампанию на два этапа. Вначале захватить Ленинград, Киев и Москву, а потом – стратегическая пауза. Во время нее армия отдыхает, укрепляется – морально и ресурсами разбитого противника. И лишь затем – окончательный победный рывок.
В июне 1941-го Германия атакует сразу по трем направлениям. По центру группу из 50 немецких дивизий и 2 немецких бригад ведет фельдмаршал Мориц фон Бок. У него – самые подготовленные и мощные танковые группы. Он должен захватить Минск и через Смоленск двигаться на Москву.
Продвижением на север 29 немецких дивизий и армии «Норвегия» руководит фельдмаршал Вильгельм фон Лееб. Его задача – захватить Прибалтику, установить контроль над выходами к морю, взять Ленинград и двигаться к Мурманску через Архангельск.
А самая большая по численности группа армий под командованием фельдмаршала Карла фон Рундштедта продвигается в южном направлении. В его подчинении – 44 немецкие дивизии, 13 румынских дивизий, 9 румынских бригад и 4 венгерские бригады. Их задача – захватить всю Украину и обеспечить выход на Кавказ. То есть они нацелены и на Грузию.
Чем закончились эти наступления знает каждый. Но не всем известно, что конкретно ждало Грузию и другие советские республики в случае победы нацистов. По этому вопросу Гитлер издает распоряжение «О гражданском управлении в оккупированных восточных областях», на основании которого создается Имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий. Руководить им назначается уроженец Ревеля (Таллинна) Альфред Розенберг, свободно говорящий по-русски, выпускник знаменитого МВТУ (Московского высшего технического училища).
Помимо кресла рейхсминистра, у него еще масса высоких должностей и титулов:  начальник Внешнеполитического управления и уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП), один из 25-ти партийных руководителей, получивших лично от фюрера ранг рейхсляйтера (титул, обозначавший принадлежность к высшей элите нацистской партии), звание обергруппенфюрера СА (генерал-лейтенанта военизированных формирований НСДАП).
Легко представить, как будет относиться к подчиненному ему населению  оккупированных территорий этот автор таких фундаментальных понятий нацистской идеологии, как «расовая теория», «окончательное решение еврейского вопроса», «борьба с вырождением искусства». А ведь ему подчинялись несколько рейхскомиссариатов – особых административно – территориальных единиц на территориях Восточной Европы и Закавказья, занятых войсками Третьего рейха и его союзников.
Эти колониальные марионеточные образования во главе с рейхскомиссарами (германскими наместниками) создавались по образу двух самых первых – «Норвегия» и «Нидерланды», просуществовавших с 1940 по 1945 годы. Первый рейхскомиссариат, созданный на территории СССР – «Украина» с центром не в Киеве, а в Ровно – включал в основном эту республику (за исключением нескольких западных областей), и часть белорусских земель. К нему планировалось присоединить Курск, Ростов, Воронеж, Тамбов, Саратов и Сталинград. Рейхскомиссариат «Остланд» с центром в Риге существовал на территориях Прибалтики и Западной Беларуси. Включить в него планировали Псков и Смоленск.
Другие рейхскомиссариаты гитлеровцы создать не успели, хотя еще в 1941-м были сформированы соответствующие управленческие аппараты. Их планировалось еще три. В «Туркестан» с центром в Казани или Ташкенте должны были войти все среднеазиатские республики, Казахстан, Алтай, Башкирия, Татария и, по некоторым данным, Марий Эл и Удмуртия. В «Московию» заочно включили саму советскую столицу, Юго-Запад (центр – Тула), Центральную часть России с центром в Горьком, Северную часть (центр – Киров), и Северо-Запад с центром в Ленинграде, переименованном в Адольфсбург.
И, наконец, рейхскомиссариат «Кавказ» – один из самых жизненно важных для Третьего рейха. Центром его хотели сделать Тбилиси, «Кавказ» должен был раскинуться на площади в 500 тысяч километров от границ с Турцией и Ираном до Волги и Дона, включив в себя Астраханскую область. Тбилиси расценивался и как столица генерального комиссариата «Грузия». А таких генеральных комиссариатов в «Кавказе» планировалось еще шесть: «Азербайджан» (столица – Баку) с выделением Бакинской области в отдельное образование, «Армения» (Ереван), «Кубань» (Краснодар), «Терек» (Ставрополь), «Калмыкия» (Астрахань), «Горский» (Владикавказ), в составе которого – зондеркомиссариаты «Дагестан», «Чечено-Ингушетия», «Северная Осетия», «Кабардино-Балкария», «Адыгея», «Карачаево-Черкессия», «Кара-Ногайская область».
Во всех этих образованиях Розенберг собирался передать власть национальным элитам. Но Гитлер заявил, что в «Кавказе», основой экономики которого должны стать добыча нефти и сельское хозяйство, и речи быть не может о самоуправлении. Всем могли руководить только немцы. Во главе германской администрации на Кавказе должен был стоять «имперский покровитель по Кавказу», или «наместник по Кавказу». Во главе отдельных районов намечалось поставить «наместников». И военная оккупация Кавказа предусматривалась на длительный срок.
«Имперского покровителя», который будет из Тбилиси управлять всем краем, в Берлине подыскивали тщательно. Сначала прозвучала кандидатура уроженца Риги, видного профессора-тюрколога Герберта фон Менде, который бегло говорил на русском, турецком, арабском, латышском и французском языках, имел степень доктора по славистики. Но оказалось, что он чересчур откровенно выражает симпатии мусульманам.
Потом хотели назначить статс-секретаря Имперского министерства продовольствия и сельского хозяйства Герберта Бакке. Казалось бы, он, как никто другой подходил в правители «Кавказа»: родился в Батуми, учился в 1-й Тифлисской гимназии, его дед по материнской линии Фридрих Ветцель был в столице Грузии владельцем знаменитого пивоваренного завода и роскошной гостиницы на Михайловском проспекте, гласным (членом) в Тифлисской городской думе и уполномоченным Коджорской посадской думы. А Бакке стал одним из ближайших помощников Германа Геринга и уполномоченным особого штаба «Ольденбург», созданного для вывоза имущества, захваченного на оккупированных территориях СССР. Но при этом он не был человеком Розенберга.
И окончательный выбор рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий остановил на начальнике штаба руководимого им Внешнеполитического управления нацистской партии, журналисте Арно Шикеданце. Тот был другом его молодости, уроженцем Риги, тоже учился в Москве, а в Берлине, как ближайший помощник, 20 лет занимался разработкой «русского вопроса». Он говорил по-русски и хорошо разбирался в кавказской специфике.
Шикеданц, которому должна была подчиняться вся гражданская оккупационная власть, в своих «Записках о политическом будущем Кавказа» писал: «Завоевать симпатии кавказских племен – это значит получить от них все, что мы желаем: дополнительный источник питания, возможность широкого использования богатств страны, в частности нефти». Для этого он заранее уже сформировал себе управленческий аппарат численностью в 1200 человек.
А право безжалостно карать и обязанность железной рукой поддерживать порядок были возложены на начальника СС и полиции рейхскомиссариата «Кавказ» группенфюрера Геррета Корземана. Он был одним из организаторов массовых расстрелов евреев на Украине: 17.000 человек в Ровно, 12.000 – в Харькове и 33.000 – в киевском Бабьем Яру. Тут уж не стоит разъяснять, какую политику проводил бы этот изверг на Кавказе, в том числе и в Грузии, где евреи, не зная притеснений, живут 26 века.
Главой военной администрации «Кавказа» назначили генерала со странной фамилией Кох-Арбах. И он – единственный, кто успел поработать в этом регионе, в тех областях Северного Кавказа, которые были оккупированы. Подчиненные ему полевые и местные военные комендатуры занимались расквартированием и снабжением войск, обеспечивали выполнение приказов командования и охрану порядка, формируя гражданские административные учреждения и вспомогательную полицию, охраняли различные объекты, контролировали издание газет.
В комендатурах населенных пунктов действовали штабы действующих частей армии, работали военный, полицейский, карательный, сельскохозяйственный, транспортный, регистрационный, финансовый и другие отделы. Там же действовали команды охраны и связных-мотоциклистов, писари и переводчики. Во главе комендатур – офицеры вермахта. Так на оккупированном Северном Кавказе оттачивалась система военного управления всем регионом.  
Сейчас в СМИ нередко вспоминают планы различных немецких ведомств и предложения отдельных чиновников о создании после разгрома СССР независимой Грузии со своим собственным правительством. В частности, Министерство иностранных дел поддерживало концепцию Фридриха Вернера фон дер Шуленбурга, который хорошо знал и Кавказ, и Грузию. До Первой мировой он был германским консулом в Тифлисе, а с 1918 года возглавлял германскую дипломатическую миссию при правительстве Грузинской демократической республики.
Суть его идеи была в том, что главную роль в отношениях с покоренными народами СССР должен играть германский МИД во главе с Иоахимом фон Риббентропом, а не Министерство по делам оккупированных восточных территорий Розенберга. Предлагалось «поддержать создание правительств нацменьшинств. Данные правительства должны быть признаны Германией в качестве союзников. В том числе должны быть созданы независимые Армения и Грузия. Под германской эгидой и на основе равноправия необходимо обеспечить вступление этих правительств в Европейское Объединение».
Были и другие подобные предложения, у многих существовало свое видение нового устройства Грузии и создания ее национального правительства. По этому поводу даже велась подготовительная работа с грузинскими эмигрантами в Европе. Но верх берет государственная концепция рейхскомиссариатов во главе с немцами. А Гитлер лично запрещает публично заниматься «рассуждениями о будущих формах существования народов». В общем, как отмечает немецкий историк Г. Умбрайт, «…имелось много идей, но не было четкой концепции... национал-социалистская экспансия осуществлялась не столько по единому плану ведения войны, столько на основе решений, диктовавшихся требованиями момента».
А какими нацисты видели судьбы покоренных народов независимо от того, кто ими будет управлять – непосредственно немцы или подчиненные немцам правительства?  Давайте прочтем основополагающие цитаты на эту тему.
Фюрер и рейхсканцлер Адольф Гитлер: «…Первой задачей является создание великой Германии. Вокруг великой Германии мы создадим систему мелких и средних вассальных государств, в которую войдут прибалтийские государства, Польша, Финляндия, Венгрия, Югославия, Румыния, Украина и многочисленные южнорусские и кавказские государства. Это будет федеративная германская империя. Эти территории нужно заселить немецкими крестьянами, славян нужно частично уничтожить, а частично переселить в Азию, у остальных нужно отнять землю и превратить их в слуг господствующей германской расы».
Один из разработчиков генерального плана «Ост» по колонизации и германизации захваченных земель, референт по расовым вопросам в Министерстве по делам оккупированных восточных территорий, доктор Эрхард Ветцель (кстати, не имеющий никакого отношения к тифлисскому предпринимателю): «Есть много путей подрыва биологической силы народа... Целью немецкой политики по отношению к населению на русской территории будет являться доведение рождаемости русских до более низкого уровня, чем у немцев. То же самое относится, между прочим, к чрезвычайно плодовитым народам Кавказа…». А далее – конкретные рекомендации по снижению рождаемости покоренных народов:
«Средствами пропаганды, особенно через прессу, радио, кино, листовки, краткие брошюры, доклады и т.п., мы должны постоянно внушать населению мысль, что вредно иметь много детей. Нужно показывать, каких больших средств стоит воспитание детей и что можно было бы приобрести на эти средства. Нужно говорить о большой опасности для здоровья женщины, которой она подвергается, рожая детей, и т. п. Наряду с этим должна быть развернута широчайшая пропаганда противозачаточных средств. Распространение этих средств и аборты ни в коей мере не должны ограничиваться. Следует всячески способствовать расширению сети абортариев. Можно, например, организовать специальную переподготовку акушерок и фельдшериц и обучать их производить аборты… Вполне понятно, что врачи также должны иметь разрешение производить аборты. И это не должно считаться нарушением врачебной этики».
Дальше – больше: «Следует пропагандировать также добровольную стерилизацию, не допускать борьбы за снижение смертности младенцев, не разрешать обучение матерей уходу за грудными детьми и профилактическим мерам против детских болезней. Следует… не оказывать никакой поддержки детским садам и другим подобным учреждениям. Наряду с проведением этих мероприятий в области здравоохранения не должно чиниться никаких препятствий разводам. Не должна оказываться помощь внебрачным детям. Не следует допускать каких-либо налоговых привилегий для многодетных, не оказывать им денежной помощи в виде надбавок к заработной плате».
В генплане «Ост» переселение немцев на захваченные территории и онемечивание некоторой, пригодной для этого части местного населения, поручалось войскам СС, уже имеющим опыт организации концлагерей, и уничтожения евреев с цыганами. Из письма Ветцеля рейхсфюреру Генриху Гиммлеру видно, что гитлеровцы собирались заселять порабощенные земли не сразу, а в течении 30-ти лет, оставив в итоге всего 14 миллионов местных жителей там, где были Польша, Украина, Белоруссия, республики Кавказа, страны Балкан и Прибалтики.
Не забудем, что все это должно было начаться 80 лет назад при осуществлении плана и операции «Барбаросса». Которые, к счастью миллионов людей, с треском провалились.  И когда мы, обнажив головы, думаем о раннем утре 22 июня, будем помнить, сколько человек отдали свои жизни, чтобы не стал действительностью рейхскомиссариат «Кавказ». Где порядок в вассальном государстве должен был «поддерживать» душегуб Корземан, а населению предстояло превратиться в «слуг господствующей германской расы». И где численность «чрезвычайно плодовитых народов Кавказа» регулировалась бы этой самой расой, в 1941-м убежденной, что с «Барбароссой» она делает важный шаг к мировому господству.


Владимир ГОЛОВИН

Обращение «Господа юнкера!» впервые прозвучало в столице Грузии 155 лет назад на Елизаветинской (ныне – Цинамдзгвришвили) улице. Там на углу с Фейерверкской (сегодняшней улицей Конституции), в расположении Кавказской артиллерийской гренадерской бригады 16 января 1866 года основывается временное юнкерское училище (юнкерская школа), рассчитанное на обучение лишь полсотни человек. А 20 сентября оно именуется уже Тбилисским юнкерским пехотным училищем и переходит в специально построенное для него здание на Михайловскую улицу – теперешний проспект Давида Агмашенебели. Из старого помещения туда можно попасть по нынешней улице Каргаретели. В ноябре уже набран полный штат преподавателей для двухлетнего обучения 200 человек (одной роты). На карте 1887 года видно, что здесь стоит лишь одно здание, но уже через несколько лет появляются еще три корпуса, и училище принимает вид, привычный коренным тбилисцам.
Первые четыре таких учебных заведения появляются в Российской империи в 1864-м – в Москве, Вильно (Вильнюсе), Гельсингфорсе (Хельсинки) и Варшаве. Тифлисское – среди еще восьми, открытых в течение следующих двух лет. У каждого училища – собственный девиз. И с учетом того, что он должен стать жизненным кредо будущих офицеров, девиз тифлисцев особенно привлекает. Судите сами. Идя по наиболее легкому пути, Павловское и Виленское училища выбирают народные пословицы – «Сам погибай, а товарища выручай!» и «Виленец один – и тот в поле воин!». Алексеевское пехотное, тоже особо не заморачиваясь, сурово констатирует: «Дисциплина – прежде всего!». Одесское попросту вспоминает трех мушкетеров: «Один – за всех, и все – за одного!»
У Киевского Константиновского пехотного училища – дидактическое: «Помните, чье имя носите!», у Чугуевского – романтическое: «К высокому и светлому – знай верный путь!». В Николаевском кавалерийском переделывают в полуутопическое: «И были дружною семьею солдат, корнет и генерал!», слова «И были вечными друзьями солдат, корнет и генерал» из «фирменной» песни училища. А у тифлисских юнкеров традиционно звучит лишь первая часть девиза: «Жизнь – царю…». Оно и понятно: царь – олицетворение государства, законности, божьего проявления. А вот дальше звучит: «…сердце – даме, честь – самому себе!» Согласитесь, это – четкое изложение того, к чему стремилась офицерская молодежь и чем вообще жили в Грузии.
Появление юнкерских училищ – часть реформ по созданию массовой армии и ликвидации военной отсталости России, которая проявилась в Крымской войне 1853-1856 годов. Особое внимание в этих реформах уделяется подготовке офицеров. Их ряды, до этого в основном пополнялись вольноопределяющимися (солдатами-добровольцами) и унтер-офицерами, прослужившими определенный срок и сдавшими очень легкий экзамен. По новым же правилам все, желающие стать офицерами и достигшие 17-ти лет, обязательно должны были учиться в юнкерских училищах.
Курс обучения в этих училищах, в том числе и в Тифлисском, – всего 2 года, а сразу в старший класс мог поступить каждый, имевший аттестат об окончании реальных училищ, гимназий и других средних учебных заведений. В младшем классе преподавали в основном общеобразовательные предметы, программа старшего класса предусматривала подготовку вплоть до командира батальона. Изучались тактика, уставы, полевая фортификация, различное вооружение, иппология (наука о лошадях). А еще – имеющие военный уклон топография, судопроизводство, география и гигиена.
Со временем добавляется третий класс для изучения военных дисциплин по углубленной программе, а число юнкеров увеличивается до 300 человек (трех рот). Они учатся и на территории училища (в классах и спортивных залах), и в строевых частях. Летом их приписывали к ближайшим войсковым частям, а в 1879-м открывают для них стационарный летний лагерь около поселка Сурами. По окончании училища юнкера производились в подпоручики армейской пехоты.
Тифлисское училище по всей империи считалось престижным, поэтому большинство юнкеров – выходцы из образованных и интеллигентных семей. Но с годами призыв в армию растет, командиров стало не хватать, а число юнкеров увеличивается в разы. Поэтому доля юношей из семей военных и офицеров, почетных граждан и духовенства стала снижаться. И выходцы из крестьян и мещан составили более четверти всех офицеров
В 1891 году в Тифлисе торжественно отмечают 25-летие училища, носящего имя великого князя Михаила Николаевича (Кавказского наместника, при котором оно было основано). Через пару лет ему вручается шитое золотом гвардейское знамя с изображением Спаса Нерукотворного. В 1904-м и 1905-м в училище – ускоренный выпуск офицеров из-за Русско-японской войны. С 1910-го оно именуется Тифлисским военным, а не юнкерским, но его учащиеся – по-прежнему юнкерами. С началом Первой мировой войны их число значительно увеличивается – до 700 человек. Подготовка вновь проходит ускоренно – за 4 месяца, с присвоением звания прапорщиков, а не подпоручиков.
А в 1914-м в училище нагрянули два августейших проверяющих. В апреле – генерал-инспектор Военно-учебных заведений, великий князь Константин Константинович, а в ноябре – сам император Николай II. «Юнкерам Государь сказал удивительную речь, проникнутую чисто христианской любовью. Через два дня юнкера становились офицерами. Училище представилось образцово. Государь благодарил и юнкеров, и офицеров», – вспоминал начальник императорской дворцовой охраны Александр Спиридович. Выпускники училища «представились образцово» и надев офицерские погоны. Вспомним хотя бы некоторых из них.
Герой Русско-турецкой войны 1877-78 годов Павел Черков назначается Тифлисским комендантом и «за отличие» производится в генерал-лейтенанты. Иван Думбадзе становится генерал-майором Свиты (состоит для особых поручений при императоре) и градоначальником Ялты. Абхазский дворянин полковник Сергей Лакербая, участник Первой мировой войны и кавалер персидского ордена Льва и Солнца исполняет должность мирового посредника Сухумского округа и «удостаивается высочайшего благоволения за труды по сельскохозяйственной и культурно-промышленной выставке «Черноморское побережье – Кавказско-русская Ривьера в 1914 г.». А через два года погибает в бою с турками.
Сражаются на Первой мировой и три князя – выпускника Тифлисского училища. Герой Русско-японской войны Константин Геловани становится генералом Грузинской Демократической Республики. Полковник Георгий Мачабели с 1905 по 1917 годы награждается восемью орденами, командует 13-м лейб-гренадерским Эриванским полком. Полковник Михаил Шервашидзе, двоюродный брат последнего правителя Абхазии – последний командир одного из лучших полков русской армии – 4-го гренадерского Несвижского. Служил в войсках Грузинской Демократической Республики и Георгиевский кавалер, участвовавший в Русско-японской войне, полковник Александр Закариадзе. Потом он становится командующим Вооруженными силами грузинского эмигрантского правительства, в Польше арестовывается гитлеровцами, живет под постоянным надзором гестапо. Умер он в Париже, где работал в грузинском правительстве в изгнании. С японцами сражался и генерал-лейтенант, черногорец Йован Попович-Липовац, Георгиевский кавалер, участник шести войн и Белого движения. Еще он стал поэтом, путешественником, этнографом, актером и драматургом. А генерал-майора Федора Петрова, награжденного не только орденом Святого Георгия, но и Георгиевским оружием, убивают не немцы, а взбунтовавшиеся в 1917-м солдаты его дивизии.
Сознательно идет на верную гибель полковник Акакий Отхмезури, когда немцы применяют против его батальона газы. В приказе о награждении его Георгиевским крестом говорится: «Отхмезури, так как голоса его не было слышно, презрев явную опасность, являя доблестный пример неустрашимости, присутствия духа и самоотверженности, снял маску, стал отдавать приказания и, открыв огонь, отбил наступление немцев, причем сам был отравлен ядовитыми газами и смертью своею запечатлел содеянный геройский подвиг». А другой полковник – Давид Мачавариани получает такой же орден за разгром крупного турецкого подразделения и захват его знамени 490-м пехотным Ржевским полком, которым он командует.
При охране границы с Китаем отличается ротмистр 31-й Амударьинской бригады Отдельного корпуса Пограничной стражи князь Василий Гедеванишвили. В сражении с красноармейцами гибнет героически прошедший Русско-японскую и Первую мировую войны Георгиевский кавалер, генерал-майор Виталий Склодовский… Еще может прозвучать множество имен, но, думается, и названных вполне достаточно, чтобы убедиться: воспитатели и командиры Тифлисского военного училища могли гордиться теми, кого они привели к офицерскому званию.
Почти сразу после большевистского переворота, в ноябре 1917-го, народный комиссар по военным делам Николай Подвойский издает приказ «О прекращении производства в офицеры». То есть приказ о закрытии всех военных учебных заведений. Еще один приказ – «О демократизации армии» отменяет все звания и награды, ношение погон, а офицеров предписывает называть «гражданами». Но в Тифлисе (как и потом, во многих вопросах) этим приказам «сверху» не подчиняются. И после провозглашения независимости Грузии училище официально переходит в ведение ее правительства.
В мае 1920 года в Тифлисе поднимают восстание большевики. Они пытаются взять под свой контроль не только правительственные учреждения, но и военное училище, которым тогда руководит генерал-майор Георгий Квинитадзе. Под руководством этого опытного военачальника юнкера успешно отбивают атаку. А в феврале следующего года во главе с новым начальником училища, бригадным генералом Александром Чхеидзе они выступают уже против опытных частей Красной Армии, вторгшихся в Грузию.
Отрядам 11-й армии советской России, вышедшим на подступы к Тифлису, противостоят регулярная армия и народная гвардия Грузии, всего около 10 тысяч человек. С ними и 166 юнкеров из 183-х, числящихся в училище. Остальные лежат в госпиталях или работают на призывных пунктах. В боях погибают девять юнкеров – Александр Ахвледиани, Платон Долидзе, Шалва Эристави, Павле Якобашвили, Леван Канделаки, Отар Лорткипанидзе, Михаил Лолуа, братья Иосиф и Илия Джандиери.
После падения независимой Грузии большинство преподавателей и выпускников училища, не приняв советскую власть, уезжает за рубеж. И там создаются «Объединения Тифлисского Е. И. В. Вел. Кн. Михаила Николаевича военного училища в эмиграции». В Париже такое объединение возглавляет генерал-лейтенант Белой гвардии, участник Русско-японской и Первой мировой войн, обладатель ордена Святого Георгия и Георгиевского оружия Георгий Андгуладзе. В Белграде же объединением руководят «общее собрание и правление, особо выбираемое на годичный срок в день Училищного праздника».
Ну а Тифлисское училище при советской власти прошло через чехарду переименований и профессиональной ориентации. Оно поочередно становится «пехотно-пулеметными командными курсами», «пехотной школой», «Закавказской объединенной военной школой». А после переименования города называется «Тбилисским военным училищем», потом – «Тбилисским горно-артиллерийским училищем». В годы Великой Отечественной войны свыше 60-ти его воспитанников становятся Героями Советского Союза.
С 1956-го это – «Тбилисское высшее артиллерийское командное училище», просуществовавшее до 1992 года, когда его переименовали в Екатеринбургское и вывезли на Урал. А ныне господа юнкера грузинской армии становятся офицерами в Горийском училище. Им принимать по наследству кредо: «Сердце – даме, честь – самому себе!»


Владимир ГОЛОВИН

Грузия и весь театральный мир отмечают столетие со дня рождения выдающегося режиссера народного артиста СССР Михаила Ивановича Туманишвили. Мастера с нами нет уже четверть века, но он продолжает жить – в учениках, продолжателях его дела, теоретических трудах, памяти. Наконец, в спектаклях – на сегодняшний день на сцене созданного им Театра киноактера продолжают играть два его спектакля: «Наш городок» Т. Уайлдера и «Свиньи Бакулы» Д. Клдиашвили.

Ремесло и божественная сила вдохновения

Всю свою сознательную жизнь Туманишвили ставил спектакли и глубоко погружался в тайны режиссерской профессии. Анализировал, размышлял, строил систему, опираясь на свой опыт и познания коллег – современников и предшественников. Причем не только Станиславского. Как говорил Михаил Иванович Туманишвили, он старался прислушиваться к советам Константина Сергеевича, но не только. «Ведь в последние годы столько разных театров всего мира открыли нам свои секреты: Брехт, Дюллен, Барро, Вилар, Гротовский, Планшон, Стрелер, Брук… Чего мы только не узнали! Да, не только к советам Станиславского! Я копаюсь в материалах Мейерхольда, Вахтангова! А стараюсь делать по-своему. Это только кому-то (иногда и мне самому) кажется, что я работаю по методу Станиславского. На самом деле это не совсем так. Даже совсем не так… мы должны изучать правила нашего ремесла. Их обязательно нужно знать… А потом можно и нарушать», – говорил мастер.
К счастью, Михаил Иванович оставил потомкам свои научные изыскания. Сегодня на столе каждого профессионала театра лежит катехизис сценического искусства – «Введение в режиссуру» М. Туманишвили. Я не режиссер, но эта книга лежит и на моем столе – подарок верной ученицы Михаила Ивановича, художественного руководителя международного фестиваля искусств «Gift» его имени Кети Долидзе. С напутствием: «Желаю, чтоб на Вашем столе всегда была эта книга». Кети знает, что говорит – ведь «Введение в режиссуру», изданная в 2005 году, посвящена законам театрального творчества. Так определил ее суть сам автор, не скрывая при этом опасений, как бы кто-нибудь не решил ставить спектакли по сухим схемам. Тем не менее в каждом деле существуют свои законы, и талантливые люди обязаны их твердо знать, чтобы «сочиняя, не думать о них, творить по ним, как будто не ведая никаких правил». «Великое счастье, – говорит режиссер, – импровизируя, создавать, будто не ведая, куда идешь и как идешь, подчиняясь одной лишь божественной силе вдохновения».

«In tiranos!»
Об этом режиссер написал в своей книге «Режиссер уходит из театра». Самое сильное впечатление детства – знаменитые «Разбойники» Шиллера на руставелевской сцене в постановке Сандро Ахметели.
«Ин тиранос!» – так это называлось на грузинской сцене. Сила впечатления была настолько большой, что все остальное отодвинулось на второй план, – вспоминает режиссер. – Умные, смелые, красивые, вдохновенные люди, вывороченные бурей деревья, замки, таверны, стремительность событий и самое главное – борьба! Борьба за справедливость, борьба за правду! Несколько недель я не мог прийти в себя, не мог найти себе места. Я играл в разбойников, – не в тех разбойников, в которых все играют в детстве, но в тех, которых увидел в театре. Деревья нашего двора легко превращались в Богемский лес, а подвал дома – в таверну, где собирались студенты-вольнодумцы, готовившие восстание. Все стены нашего дома были разрисованы мизансценами из спектакля. Жильцы стирали мои художества, но на другой день они возникали вновь.
С тех пор прошло много лет. Вспоминая «Ин тиранос!», я всегда пытаюсь понять, почему спектакль вызывал такую сильную реакцию в зрительном зале. Это был поистине революционный театр, зовущий, требующий, ищущий, — мы видели именно такой театр. Мы навсегда запомнили чувство, вызываемое таким искусством. В определенном смысле можно сказать: мы как зрители таким театром были воспитаны.
Я ненавидел Франца Моора, которого великолепно играл Акакий Васадзе, и был страстно влюблен в Карла – Акакия Хорава. Меня потрясала сцена студенческой клятвы: герои клялись в верности делу революции, они хватали табуреты, поднимали вверх и все вместе крутили их в воздухе. А на центральном столе, широко расставив ноги и взметнув вверх руки, стоял Карл, натянутый как струна, переполненный силой, молодостью, вдохновением. И все вместе они пели. Это было прекрасно! Во всяком случае, для меня в мои тринадцать лет».

Война
Страшным, но бесценным опытом стала для будущего режиссера война. С 1939 года Михаил Туманишвили служил в Красной Армии, в Украине, в городе Шепетовка. Окончил школу младших командиров связи. Участвовал в войне против фашизма. Был в плену, дважды бежал. В 1944 году был демобилизован… Позднее были изданы его дневники. Приведу всего лишь одну запись, датированную 1 января 1942 года:
«Прошел 1941 год, год мучений и испытаний. В эти ужасные крещенские морозы нас приютила очень милая, добрая пожилая женщина. Мы ей очень обязаны. Ведь на улице такой мороз, что дышать невозможно. Ветер воет по крышам землянок, занося дороги, строения и дворы снегом. На мне майка-безрукавка, рубаха непонятного от древности цвета, куртка, летнее военное галифе и тряпка, выполняющая роль шарфа. Вот и весь костюм. Мои товарищи одеты примерно так же.
Ночь. Коптит передо мной «шахтерка» – лампа… 1942 год. Где-то далеко, далеко за высокими хребтами, в комнате моего родного дома, старинные стенные часы пробили двенадцать часов, возвещая миру о приходе Нового года. А здесь, в селе Евдокиевке, недалеко от полуразрушенной гидростанции, советский летчик сбросил бомбы, оглашая занесенное снегом пространство звуками надежды. Двенадцать часов. С взрывами здесь в мир вошел новый и ушел старый год».

Начало начал
Будущего гуру Туманишвили воспитал его учитель – им был Георгий Александрович Товстоногов.
«У каждого мастера должен быть учитель. Без учителя никак нельзя. Учитель ставит тебя на ноги, дарует тебе веру во что-то определенное. Ты принимаешь ее на всю жизнь или потом как-то переделываешь по-своему. Это начало начал, профессиональное крещение, принятие театрального вероисповедания. У Леонардо был Верроккьо, у Микеланджело –  Гирландайо, у Мейерхольда – Станиславский, у Ахметели – Марджанишвили, У Эфроса были Попов и Кнебель, а у меня был Товстоногов», – пишет Туманишвили.
В 1944 году Георгий Товстоногов подключил первокурсника Мишу Туманишвили к своей работе над студенческим спектаклем «Мещане» М. Горького в качестве помощника режиссера – и ученик скрупулезно, тщательно записывал все репетиции. Товстоногов требовал от своих студентов не рассуждений, а упорной напряженной работы.  «Он все время находился среди актеров, студентов, на сцене, в зрительном зале, в центре мизансцены. Показывал он прекрасно –  точно, коротко, ясно. Помню его спорящего, доказывающего, взволнованного, сосредоточенного и до мозга костей театрального», – вспоминает Михаил Иванович.

Швидкаца
После окончания учебы молодой режиссер Михаил Туманишвили пришел в театр имени Ш. Руставели. В своих спектаклях того времени, вместе с актерами-единомышленниками, известными как «Швидкаца», он совершил в грузинском театре настоящий переворот.
«Мои первые актеры – это Котэ Махарадзе, Бадри Кобахидзе, Гоги Гегечкори, Медея Чахава. К ним уже во время репетиций присоединился Эроси Манджгаладзе, потом появились Нодар Чхеидзе, Мераб Гегечкори и Карло Саканделидзе. Из института пришли Рамаз Чхиквадзе и Гурам Сагарадзе. Это была моя армия, готовая идти в бой против штампов, против... Молодые всегда против чего-то. И это естественно. Плохо, когда молодым нравится все. Мы стыдились лжи на сцене, а пути, ведущие к правде, скорее, предчувствовали сердцем, не стараясь обосновать их теоретически», – рассказывает Михаил Туманишвили в своей книге «Режиссер уходит из театра».
В одном из телевизионных интервью режиссера Гоги Маргвелашвили – последовательного ученика Михаила Ивановича – спросили о том, как, на его взгляд, развивался бы грузинский театр, не будь в нем Михаила Туманишвили. Маргвелашвили ответил, что многое пришло бы гораздо позднее. «Туманишвили ускорил процессы, многое в грузинском театральном искусстве изменил концептуально, абсолютно перевернул систему обучения актерскому и режиссерскому мастерству и заложил ее научную основу. Создал методологию. Конечно, в основе была система Станиславского. Но сегодня очень мало говорят о той ключевой роли, которую сыграл Туманишвили в окончательном формировании грузинского профессионального театра. Он поднял его на другой уровень – как режиссерское, так и актерское мастерство, а также педагогику. В режиссуре Туманишвили был абсолютным волшебником – в полном смысле этого слова. Это волшебство, когда режиссер ставит спектакль и сам в нем совершенно невидим. Хотя при этом каждый шаг, каждая деталь в спектакле созданы его волей, задуманы им. Присутствие Туманишвили в каждом актере, в каждом эпизоде, в каждой интонации было тотальным. И в то же время присутствия как бы не было – оно было совершенно незаметно. Это и есть мастерство высочайшего класса! При этом Михаил Иванович всего добивался с помощью актеров и только с помощью актеров. А все остальное, из чего состоит театр, – свет, звук и т.д. было для него вспомогательным, а главным никогда не становилось».
Первые спектакли периода театра Руставели, в которых мастер утверждал новую эстетику, новую театральную правду: «Люди, будьте бдительны!» по Ю. Фучику, «Испанский священник» Дж. Флетчера, «Чинчрака» Г. Нахуцришвили. В нашумевшей постановке «Такая любовь» П. Когоута, которую многие восприняли как театральную революцию, Туманишвили соединил глубокий психологизм, эмоциональность, графическую четкость, ритмичность сценического действия, яркость формы.

«Хотите посмотреть, как надо играть «Дон-Жуана»? Езжайте в Грузию!»
Любой человек, занимающийся творчеством, хоть однажды в жизни переживает кризис…, а затем выходит на новый уровень, поднимается еще выше по лестнице признания и успеха. Именно это произошло с Михаилом Туманишвили, в результате чего в 1971 году он покидает театр Руставели. Для режиссера наступил очень трудный период – период переоценки ценностей, жесткого самоанализа, поиска новых путей. Обо всем этом он рассказал в своей книге «Режиссер уходит из театра». В итоге рождается Театр киноактера. С 1975 года  Туманишвили – главный режиссер театральной мастерской при киностудии «Грузия-фильм», а с 1978-го – первый художественный руководитель вновь созданного Тбилисского театра киноактера при киностудии, членами труппы которого стали выпускники его экспериментального курса. И понеслось! «Дон-Жуан» Мольера, «Наш городок» Т. Уайлдера и Р. Габриадзе,  «Свиньи Бакулы» Д. Клдиашвили, «Амфитрион-38» Ж. Жироду, «Сон в летнюю ночь» У. Шекспира…
Вспоминает актриса Русудан Болквадзе:
«В 80-е годы наш театр отправился на гастроли в Ленинград. Михаил Туманишвили очень волновался, поскольку ему предстояло показывать спектакли и свою молодую труппу Георгию Товстоногову, который был его педагогом. Забегая вперед, скажу, что после этих гастролей очарованный «Дон-Жуаном» Георгий Товстоногов рекомендовал спектакль на фестиваль в Мадриде, и именно с Испании началось наше путешествие за границей… Позднее «Дон-Жуана» посмотрел и Питер Брук, его фраза: «Хотите посмотреть, как надо играть «Дон-Жуана»? Поезжайте в Грузию, почему бы и нет? Вот это театр!» стала для нас золотим ключиком, открывшим двери всех фестивалей».

Мнение критики
А вот что написала о спектаклях Туманишвили театровед Наталья Крымова:
«Когда-то в Москву привозили «Дон-Жуана». Это был очень веселый спектакль, где серьезный смысл таился в массе розыгрышей. Природа грузина сама по себе театральна, в Грузии люди строят всю жизнь на ритуалах, на песнопениях и заведенных порядках. Дон-Жуан (его играл Зураб Кипшидзе) нарушал все порядки, но делал это с такой изворотливостью и изяществом, что его аморальная наступательность могла найти лишь божескую кару. А Сганарель и все женщины отступали перед его натиском. Режиссер ввел в спектакль персонаж, которого нет у автора, –  чудаковатая суфлерша постоянно вылезала из своей будки и, в сотый раз переживая происходящее, авторским текстом вводила актерские вольности в надлежащее русло. Союз этой современной фигуры с персонажами Мольера придавал спектаклю особое обаяние. Мольеровские типы воссоздавались живо и темпераментно, но такой же была и суфлерша с очками на кончике носа и бутылкой кефира в авоське! Она была из сегодняшней жизни, герои спектакля из мольеровской фантазии, а знаки вечности в сценографии (мраморные бюсты великих мыслителей и поэтов) – из жизни всеобщей, соединяющей культуру эпох в общий поток. В этот поток не торжественно вступали, а вбегали, впрыгивали молодые актеры, готовые драться, переодеваться, петь. Их невозможно было утомить и успокоить. Когда сегодня мы видим в кадрах кинохроники, как репетирует Туманишвили, понятно делается, откуда бралась энергия спектакля и каков был истинный темперамент этого внешне меланхоличного человека с четками в руках.
Михаил Туманишвили тонко ощущал эту грань серьезного, смешного и печального. Собственно, он всегда был серьезен, даже грустен, потому что знал о жизни много невеселого. Например, хорошо знал, как быстро эта жизнь проходит, что забвению подлежит все, что сегодня кажется единственно важным. Об этом был поставлен «Наш городок» Торнтона Уайлдера. Действие пьесы было перенесено в Грузию – маленький макет старинного храма стоял на авансцене, намекая, что на жизнь, которая шумит и движется, можно посмотреть с высоты вечности, и тогда что-то в ней примет другой облик, а концы и начала как бы исчезнут. В спектакле девочка и мальчик жили, играли, бежали в школу, а потом выросли и полюбили друг друга. Но вдруг она умерла. И выяснилось, что в городке есть такое место – кладбище. Странное место, где тишина и чуть слышно, очень спокойно переговариваются между собой умершие. Когда в «Нашем городке» хоронили героиню, шел дождь, и так грустно было смотреть на сиротливую кучку людей под зонтиками, среди могил... А потом эта девушка появилась вновь среди тех, кого любила. И они ее не заметили – завтракали, пили кофе, жили как прежде. Мгновение, когда сознаешь, что без тебя все будет точно так же, –  страшно. Что это – трагедия? Да, конечно, но извлеченная не из кладовой театральных жанров, а из самой обыкновенной жизни, которая в существе своем одинакова в Грузии, в Америке, в России. Глядя на то, как был сыгран момент осознания этого в спектакле, можно было ужаснуться. Но можно было взять такой существенный момент в собственный опыт и растворить его там. В подобном знании и растворении – мудрость. Михаил Туманишвили был мудрым художником».

Воспитывать
самого себя
«В педагогике есть возможность, воспитывая молодых, воспитывать самого себя, чтобы не отставать. Творить, увлекаться и увлекать своей работой и выдумками других. Вести за собой, постоянно быть возле молодых и иногда, когда они уже окрепнут, пропускать их немного вперед. Наконец, отпустить совсем. Лишь издали наблюдать за ними, но так, чтобы в любой момент прийти на помощь. Работать с молодыми вовсе не значит только передавать им свои знания и опыт. Нет, это гораздо более сложный процесс взаимного воспитания. Каждый раз с приходом в театр нового поколения молодых людей я очень остро ощущаю время – то новое, что оно действительно несет с собой. Иногда это совсем не похоже на то, что мы хотели бы видеть, как приметы времени. Оттого так и присматриваешься к желающим «стать режиссером» («Режиссер уходит из театра»).

Знать, «откуда идешь»
Режиссер, педагог Темур Чхеидзе:
«Все, что я знаю в профессии, берет начало от Михаила Ивановича. Недаром студенты Туманишвили считают себя внуками Товстоногова, который русский психологический театр трансформировал через грузинскую театральную традицию. Михаил Иванович учил вскрывать истинную причину происходящего, точно определять психологическое состояние. Находить внутреннюю линию поведения персонажа, которая скрыта от нас – то, что раньше называли «внутренним монологом». Это не так старомодно, как кажется. Мы часто останавливаемся на уровне слов, но ведь они диктуются изнутри. Михаил Иванович никогда нам не говорил, как надо ставить. Он учил нас анализу, тому, что у каждого произведения есть своя внутренняя логика, и вот обнаружить, нащупать пульс этой логики – это, наверное, самое важное, прежде чем вообще начинать ставить пьесу. Что такое «учитывать автора»? Это… чтобы, не дай бог, не сбиться на… повторение прошлого, прошлых постановок. …Да, вот что я еще говорю моим ученикам: для актера важно не «выходить на сцену», а знать – «откуда идешь» (В. Церетели, М. Борода. «Это каждый раз загадка». Сайт Международной гильдии писателей).
Режиссер, педагог Теймураз Абашидзе:
«Михаил Туманишвили  в тот период, когда его назначили нашим педагогом и руководителем группы, был высоким, худым мужчиной с черными-черными усами и такими же черными, живыми глазами. Со временем он слегка отяжелел, но тем не менее всегда оставался очень подвижным и легким. Михаил Иванович по своей природе, характеру не был сторонником того монументального, героико-романтического стиля, который тогда повсеместно господствовал и являлся фундаментальной концепцией формирования репертуара театра Руставели; постановки Туманишвили стали переходным мостом, соединившим исчерпавшую себя стилистику с той актуальной, более разнообразной и гибкой моделью, которая, наконец, заменила господствовавшее однообразие и утвердила то открытое, свободное, раскрепощенное взаимодействие с автором, с пьесой, с театром, с режиссером, со зрителем, существующее по сей день. За что сегодняшний грузинский театр должен сказать ему искреннее «СПАСИБО».  Ему удалось убедить, что язык спектакля должен стать многоплановым, разнообразным, что обновления требует язык художника, композитора, а также «драматургический язык»; особенно масштабно ему удалось продемонстрировать это в спектакле «Именем «Молодой гвардии» (пьеса Мераба Гегия), поставленном в театральном институте. После этой постановки его экспериментаторство стало еще более целенаправленным, дерзким, а после перехода в Театр киноактера, который теперь носит его имя и который был открыт специально для него его другом и однокурсником, замечательным человеком и министром кинематографии Грузии – Акакием Двалишвили, полностью переключился на экспериментальную работу. Он создал театр, которого действительно недоставало в панораме театров Тбилиси, и воспитал целую плеяду действующих мастеров сегодняшнего грузинского театрального искусства».
Актер Зураб Кипшидзе:
«Я избалован тем, что моим учителем был Михаил Иванович Туманишвили – настоящий феномен, ученик Георгия Товстоногова, серьезный режиссер и большой педагог. Мы, его воспитанники, думали, что сами что-то творим на сцене, а это мастер направлял нас так, чтобы возникало это ощущение самодостаточности. И часто рождалось что-то по-настоящему интересное».
Режиссер, педагог Авто Варсимашвили:
«Я сразу понял, что передо мной большой мыслитель. Философ. То, что он великий педагог, я осознал позже. Со временем мы сблизились. Два раза в неделю я приходил на студию, где он уже собирался открывать свой театр, панибратски здоровался с Кети Долидзе, Мурманом Джинория и другими знаменитостями той поры. К маю месяцу я уже иногда позволял себе спорить с Михаилом Ивановичем, в чем-то не соглашаться… В том году Туманишвили должен был набирать режиссерский курс и, как я понимал, подготавливал меня для себя. Я даже шутил, что он меня не к экзаменам готовит, а уже режиссуре обучает, потому что его задания были архисложные. В июле-августе в институте случилось ЧП. Студенты-режиссеры, окончившие первый курс, подняли бунт и потребовали сменить педагога. Они хотели, чтобы их взял Туманишвили. И он, вместо того, чтобы набрать первый курс, взял второй. А нас, первокурсников, отдали Лили Иоселиани и Гиге Лордкипанидзе. Но Туманишвили успел научить работать с книгами. Ответственно относиться к делу. Вообще я считаю его самым великим педагогом всех времен и народов. Книга Туманишвили «Введение в режиссуру» («Пока не началась репетиция») – лучшая для режиссеров. Если бы она была написана англичанином, это был бы классический учебник для режиссеров всего мира» (Н. Зардалишвили-Шадури. Впередсмотрящий. «Русский клуб»).
Актриса Нелли Килосанидзе:
«Продолжая учиться, я начала, с разрешения руководства вуза, репетировать в спектакле Михаила Туманишвили. Это был очень необычный режиссер. Он проводил с нами этюды. Однажды велел мне спуститься на первый этаж, а потом подняться. Как выяснилось, вслед за мной он послал моего партнера, который по пьесе был в меня влюблен. Я спускалась, а он меня догонял, старался остановить, чтобы завязать какие-то отношения. А я-то не была предупреждена – я его на полном серьезе отшвыривала, говорила: «Ну что с вами? Я замужем. Отстаньте от меня!» А это было специально задумано, чтобы ввести меня в требуемое состояние... В театре работала аккомпаниатор Анечка, хорошая пианистка, супруга актера Анатолия Левина, и она все время играла на репетициях – Туманишвили постоянно просил музыку. И вдруг, услышав какую-то мелодию, сказал мне: «Нелли, вы же учились хореографии? Протанцуйте свидание «Ромео и Джульетты», как вы это видите!» Некоторые мои движения и позы он потом ввел в мизансцены. Когда он разводил спектакль в репетиционном зале, находившемся на последнем этаже старого здания театра, к нам приходила вся труппа, сидела, смотрела, как Миша работает. И он разрешал присутствовать. Это было действительно очень интересно! Но я зажималась, чувствовала себя очень неловко и трудно. А позднее, когда он стал хвалить меня и сцены начали постепенно вырисоваться, я уже ощущала себя как рыба в воде. Туманишвили никогда не показывал. Он приходил на репетиции с кадрами – рисунками. Михаил Иванович рисовал все мизансцены. К примеру, изображал меня в движении. Это было очень наглядно. Режиссер увлекался разными деревянными поделками и подарил мне статуэтку из коряги, в которой угадывалось человеческое тело. Дело в том, что у меня в спектакле основная лирическая сцена была такая: мы с моим партнером бегали друг за другом, вернее, он хотел меня поймать, а я убегала. Он меня обегал с другой стороны, хватал, а я в испуге поднимала руки вверх. Позднее Туманишвили увидел эту позу и это состояние в какой-то коряге, приклеил голову, обработал… и написал мне на платформе статуэтки очень теплые слова: «Я всегда буду внимательно следить за вашим творчеством! Счастливого пути!». Туманишвили действительно приходил на мои спектакли. У меня сохранилось несколько программок, им подписанных. На одной – это была программа спектакля «Дуэль» М. Байджиева – Михаил Иванович написал: «Теперь вы стали настоящей артисткой. Молодец!». Мне это до сих пор приятно».
Хочется резюмировать материал словами режиссера Роберта Стуруа: «Михаил Туманишвили создал школу и вырастил таких актеров и режиссеров, которым не стыдно быть в искусстве. Он передал нам, ученикам, знание профессии. Как создатель «Деда эна» Якоб Гогебашвили – знание родного языка».


Инна БЕЗИРГАНОВА

Борьба с коронавирусом, экономические трудности, запутанные амбиции политических партий заслонили минувшим летом юбилейную дату, знаменательную в истории Грузии и в жизни многих поколений тбилисцев. Комплексу, который в официальных документах значится как Малая Закавказская железная дорога, в июне исполнилось 85 лет. Но каждый житель столицы Грузии знает ее не под этим гордым названием, а как Детскую железную дорогу в саду Муштаид.
Все начинается с того, что в 1933 году школьники, занимающиеся в Тифлисском доме художественного воспитания и технической пропаганды, решают построить действующий макет железной дороги. «Много различных технических кружков было при этом доме: и конструкторский, и электротехнический, и модельный, и чертежный, – вспоминал, повзрослев, Виктор Сокольский. – Ребята, занимавшиеся в кружках, сделали много интересного. Ученик 8-го класса Захар Чхеидзе «изобрел» электросемафор, а его одноклассник Ашот Мурадян – электрическую железнодорожную стрелку. Конечно, все ребята мечтали увидеть свои модели в действии, им хотелось по моделям построить настоящие машины и приборы. Один из руководителей нашего дома Николай Маршак знал об этих мечтах. И вот однажды он завел с нами такой разговор: «А что, ребята, не построить ли нам собственную железную дорогу? На ней вы проверите свои модели и изобретения и научитесь железнодорожному и строительному делу».
Эту идею обсуждают в декабре того же года на вечере технической игры, проходящем в Театре юного зрителя. И руководители Тифлисского института железнодорожного транспорта (впоследствии – ТБИИЖД, Тбилисский институт инженеров железнодорожного транспорта) заявляют на этом обсуждении, что готовы помочь ребятам. Слово-дело: в вузе начинают проводить занятия с будущими строителями дороги, его специалисты участвуют в проектировании трассы, по их предложению выбирается стандартная узкая колея в 750 мм.
С проектированием не затягивают, к началу сентября 1934 года оно уже завершено. Проект предусматривает строительство 400 метров главного пути и двух станций – «Пионери» (в русском варианте «Пионерская) и «Сихарули» («Радостная»). И в сентябре в Муштаиде, переименованном парком культуры и отдыха имени Серго Орджоникидзе начинается строительство первой в мире Детской железной дороги. «На аллеях Муштаида и на прилегающей к парку территории шелководческой станции можно было видеть школьников с вехами, мерными цепями, рулетками измерительных лент. Они с упоением, довольные и гордые, намечали трассу будущей ДЖД», – отмечала искусствовед Светлана Кестнер.
Для земляных работ создаются семь молодежных бригад по 30 человек, руководит ими студент 4-го курса Института железнодорожного транспорта Г.Ахалкадзе, ставший через годы заместителем начальника Закавказской железной дороги. Работают бесплатно, в том числе и по выходным. Но все, связанное с железными дорогами, вызывает в те годы огромный интерес, и к концу строительства уже в 14 бригадах работают почти 500 человек. Но не будем забывать: дорога детская, так что и ребята вовсю строят пути, а взрослые инженеры и мастера дают им технические советы. «Во время строительства мы применили все свои знания по тригонометрии и физике, – делится в газете Лиза Соколовская, признанная лучшим бригадиром строительства. Нам даже практику в школе отменили». Да, вся эта работа засчитывается как школьная практика, под нее отдаются и некоторые уроки. Рядом с ребятами – учителя математики, черчения, труда, помогающие с расчетами и их воплощением. Снова слово Виктору Сокольскому, который станет нам гидом на этой дороге:
«Нашей бригаде было поручено провести под руководством студентов Института железнодорожного транспорта изыскательские работы на трассе будущей Детской железной дороги. После того, как мы выполнили свое задание, можно было начинать земляные работы. Сделать нам предстояло немало. На берегу Куры надо было поднять железнодорожное полотно почти на два метра, а для этого перебросить пятьсот кубометров земли. Каждая бригада работала всего два часа в неделю, но за первые два месяца было сделано довольно много. С наступлением холодов земляные работы приостановились, и мы стали работать в столярной, слесарной, кузнечной и инструментальной мастерских. Мы учились работать на сверлильном и токарном станках и управлять центровой пилой. Оборудовать мастерские нам помогли комсомольцы паровозоремонтного завода и Закавказской железной дороги».
Навыки, полученные в этих мастерских, помогают, когда ребята из модельного кружка изготовляют модели, по которым создаются вагоны. А ведь Вите Сокольскому всего 9 лет: «Хорошо помню, как трудно было нам, ученикам младших классов, нарезать болты: сколько было вначале неудач, но зато как гордились мы тем, что нарезанные нами болты пригодились при постройке вагонов! Эдик Ниорадзе метил свои болты, чтобы потом можно было их узнать. Старшеклассники изготовляли тормоза и буксы, собирали вагоны, кружок электросвязи разрабатывал схему телеграфной и телефонной связи. Младшие ребята перепиливали шпалы. Ведь для нашей узкой колеи нужны были шпалы вдвое короче, чем на обычной дороге». С помощью взрослых школьники создают три вагона: открытый, «дачного» типа и два закрытых – жесткий и мягкий, на котором красуется табличка: «Для отличников учебы».
Однако главное действующее лицо стальной магистрали – локомотив – своими руками не создашь. И в «закромах» Закавказской магистрали удается найти требующий ремонта немецкий узкоколейный паровоз А-1721, его в 1911 году построила немецкая фирма Arnold Jung Lokomotivfabrik. Восстанавливают его ученики железнодорожного ФЗУ (фабрично-заводского училища). А потом он получает новое, соответствующее моменту имя – ЛК-1. В честь члена Политбюро ЦК ВКП(б), народного комиссара путей сообщения СССР Лазаря Кагановича. Таково уж веление времени: его именем называют практически все, что имеет отношение к общественному транспорту. С годами меняются и локомотивы, и вагоны, но самый первый паровоз сохранился и теперь гордо стоит на постаменте рядом с главной станцией.
Трасса вырастает очень быстро. «Все строительство заняло 225 дней», – подчеркивает газета «Молодой рабочий». Пробный рейс – 18 апреля 1935-го, а в июне первая в мире Тифлисская ДЖД (Детская железная дорога) торжественно открывается. В кабине машиниста – Витя Сокольский. В этот знаменательный день состав делает 37 рейсов и перевозит свыше тысячи пассажиров! А до октября того же года поезда пробегают 1000 километров и перевозят 6.500 человек. Ну а те, кто строили трассу, набирают такой опыт, что из 19 строителей дороги, окончивших школу в том году, 17 (!) поступают в транспортный вуз.
Конечно же, сами ребята и обслуживают Детскую железную дорогу. «Мы сами провели нивелировку трассы, сами соорудили насыпи и уложили шпалы, сами построили вагоны и составили проекты станций, – рассказывает первый машинист ДЖД. – Поэтому мы чувствовали себя настоящими хозяевами дороги. После первого, пробного рейса, когда строительство уже подходило к концу, мы серьезно задумались над тем, что мы будем делать на нашей дороге. Кем быть: начальником станции или машинистом, телеграфистом или проводником, дежурным по станции или путевым обходчиком? Все казалось заманчивым и привлекательным. Наконец, выбор был сделан: мои товарищи Кирилл Папиташвили, Коля Лоскутов, Вера Дюбук и я решили стать машинистами. Хорошо помню, как мы поднялись первый раз на паровоз. Машинист рассказал нам о том, как устроен паровоз, а потом, вооружившись паклей и масленкой, мы стали знакомиться с частями машины. В то время, когда мы учились на машинистов, в других группах готовились железнодорожники разных специальностей».
Надев настоящую железнодорожную форму, школьники выполняют обязанности машинистов, начальников станций, стрелочников, дорожных мастеров, кондукторов, дежурных, кассиров… Они же и руководят Малой Закавказской железной дорогой. В ее правление входят бригадиры и активисты строительства под руководством замечательного педагога Константина Вайсермана. Вскоре после открытия движения здесь решают, что каждый юный железнодорожник должен познакомиться со всеми видами работ на дороге и выбрать специальность, которая ему больше по душе. Не каждый из них, повзрослев, связал свою жизнь с железной дорогой, но все они, как говорится, вышли в люди. Да, Олег Лулов стал инженером-строителем железных дорог, Михаил Арутюнов – старшим инженером Тбилисского паровозного депо, Юрий Джашитов – старшим инженером электродепо Москва-Павелецкая. А вот Павел Асланиди – редактором газеты «Вечерний Тбилиси», Густав Айзенберг – киносценаристом Анатолием Гребневым, Этери Кобиашвили – педагогом, Шалва Хориашвили – директором МТС, Глеб Бушкин – строителем мостов и тоннелей, Василий Чернышов – художником…
Вырученные от продажи билетов деньги идут на покупку паровозного топлива, мелкий ремонт, плату машинисту-наставнику и охране. Есть здесь и собственная газета с соответствующим времени названием «Сталинский электровоз». Это, так сказать неоправдавшийся задел на будущее, – до электровоза на этой дороге дело так и не дошло. А аварий на ней нет. О том, как работают юные машинисты, можно судить по рассказу одного из них – Миши Хмары: «Когда я прихожу, паровоз уже разогрет машинистом-наставником. Вместе с помощником я смазываю и протираю части. Пар поднимаю до 9 атмосфер и еду в пробный рейс. После пробного рейса со станции «Пионерская» еду маршрутом до станции «Радостная».
Однако не будем забывать, что за окном – 30-е годы, и любое замечательное дело, затеянное энтузиастами, надлежит связывать с «руководящей ролью партии». Поэтому в октябре 1935-го делегацию юных тифлисцев, построивших Малую Закавказскую железную дорогу, принимает товарищ Каганович, слова которого цитируются как некая важнейшая истина: «Молодцы, ребята. Вы воспитываете и у себя, и у других чувство любви к железнодорожному транспорту». А через пять дней после этой аудиенции в газете «Пионерская правда» появляется открытое письмо, в которым школьники с Тифлисской детской железной дороги рассказывают ровесникам всей страны о своем опыте. Есть в нем и призыв следовать их примеру и, в первую очередь, в Москве. Действительно, как же так: в провинции ДЖД есть, а в «лучшем городе Земли» – нет!
Так инициатива, проявленная на берегах Куры, раскручивает маховик всесоюзного механизма. С «самого верха» появляется предписание о строительстве еще 24 дорог, не считая расширения тифлисской! Паровозостроительные предприятия страны получают задание разработать и построить узкоколейные локомотивы специально для детских железных дорог. С легкой руки ребят из Грузии до войны удается открыть еще тринадцать ДЖД: в Красноярске, Днепропетровске, Гомеле, Кратове (Московская область), Ереване, Мелитополе, Горьком, Иркутске, Свободном (Амурская область), Ташкенте, Харькове, Ростове-на-Дону и Ашхабаде.
А в Тбилиси (название Тифлис перестает существовать с 1936-го) у юных железнодорожников – «планов громадье». Они хотят удлинить трассу по набережной Куры до 1600 метров и электрифицировать ее. Но этот проект не проходит, вместо него принимают и реализуют другой. Дорогу делают кольцевой, и на новом участке создают станцию «Мзиури» («Солнечная»). Рядом с «Пионери» между главными путями перегонов строят перемычку. Так образуется разворотный треугольник, необходимый из-за того, что «Пионери» стоит чуть в стороне от кольца и после каждого рейса приходилось разворачивать паровоз. Лелеют здесь и другие планы, но все перечеркивает нападение гитлеровцев на СССР.
Дорога в саду Муштаид продолжает работать и в военные годы. На ней появляется и оборудование, эвакуированное с Ростовской ДЖД, в том числе мотовоз МУТ/2 – локомотив с двигателем внутреннего сгорания небольшой мощности. Такие мотовозы использовались на стройплощадках, в горных разработках и на заводских путях. На детских железных дорогах их использовали мало, но в Тбилиси он пригождается и до окончания войны водит поезда наравне с паровозом. После войны его возвращают в Ростов-на-Дону. А еще ребята решают помочь военным госпиталям. Внутри кольца своей железной дороги они создают делянку, на которой выращивают помидоры для отправки раненым. Для удобства рядом с ней даже строят временную остановку – станцию Юннатов.
В послевоенное время локомотивы меняются, паровозы постепенно сменяются тепловозами, в 1971-м поступает ТУ3-035, через шестнадцать лет – ТУ7-2044, работающий и поныне. В 1960-е – крупная реконструкция. Строятся новые здания вокзалов на станциях «Пионери» и «Мзиури», демонтируется одна из ветвей разворотного треугольника, укорачиваются тупики на путях «Пионери» и на освободившееся место протягивается продолжение перрона. Но все это – детали, известные лишь специалистам, пассажиров это не интересует, главное – удовольствие от путешествия под стук колес.
Впрочем, удовольствие получают не только дети, и не только от поездки. Мы с друзьями, по выходным командированные женами развлекать отпрысков на этой железной дороге, здраво рассудили, что одного-двух кругов в открытом вагончике для детей мало. И поэтому закупали билеты на довольно большое количество рейсов подряд. А сами отправлялись во всенародно любимый пивной бар «Шатили», что в ближайшем соседстве с Муштаидом. С его террасы можно было видеть и слышать, как поезд делает очередной виток по трассе, знаменуя это громким гудком. И находчивые папаши, подсчитывая круги и радуясь здоровому досугу своих чад, успевали выпить по паре-тройке кружек «жигулевского».
Вообще-то, у каждого, кто родился и вырос в Тбилиси, – своя история, связанная с этой замечательной железной дорогой. И людей с такими историями было бы еще больше, если бы на детство многих тбилисцев не выпало «плохое время», – так в городе называют 1990-е годы. В пик общественного и экономического кризиса в Грузии дорога закрывается, но, к счастью, ее удается уберечь от разграбления. И с 1999 года, после реконструкции, она вновь действует. Но уже обслуживается только взрослыми. Потом снова перерыв в работе – с 2010 по 2012 годы, на время реконструкции всего Муштаида.
Сегодня это уже не то чудо, каким ДЖД была в детские годы многих и многих поколений. Это – просто один из аттракционов парка, сохранивший лишь одну работающую станцию. И для пользования продаются такие же билеты, как и на развлечения. А жаль! Потому что годы назад билеты на ДЖД были копиями тех, что на больших железных дорогах, настоящих железнодорожных. И те, что сохранились до наших дней, сулят нам «много открытий чудных». Ведь первое, что мы видим на этом билете – надпись, повергающая в изумление: «Детская железная дорога при ТЮЗе». При чем здесь Театр юного зрителя? Что ж, сегодня мало кто знает: появление и первые годы существования русского ТЮЗа в Тбилиси теснейшим образом связаны с Закавказской железной дорогой (ЗквЖД). Давайте, перечтем некоторые места в уже прочитанном.
Помните, кто предложил школьникам создать собственную магистраль? Так вот, Николай Маршак – главный режиссер ТЮЗа. Он в 1926-м году организует «театр особого назначения» – для детей – из рабочих Вагоноремонтного завода и паровозного депо, служащих Управления ЗКВЖД и актеров-любителей «Пролетарского театра». Руководство и профсоюз магистрали поддерживают это начинание, репетиции проходят по вечерам в свободных помещениях Управления дороги. А 18 апреля 1927 года в клубе железнодорожников имени Плеханова – премьера «Гайаваты» Г. Лонгфелло.
Так рождается первый детский театр в Закавказье, которому вскоре присваивается имя главного железнодорожника страны Кагановича. А помните, когда именно провели пробный рейс на ДЖД? Его приурочили именно к 18 апреля, к 8-летию ТЮЗа. Еще одно уже упомянутое имя – Константин Вайсерман, руководивший юными членами правления ДЖД. Он тоже имеет самое прямое отношение к ТЮЗу – заведующий педагогической частью и многолетний директор. Но все же, почему именно этот театр так тесно связан с детской магистралью?
А все дело в том, что тогда в стране не было ни дворцов и районных домов пионеров, ни кружков юных натуралистов и детских технических станций. И тбилисский ТЮЗ, в котором работают неравнодушные люди, помимо творческой работы берет на себя те функции, которые потом перейдут к перечисленным детским учреждениям. При театре создается Дом художественного воспитания и технической пропаганды с многочисленными кружками, и первая в мире Детская железная дорога становится детищем этого дома. «Тбилисскому русскому Театру юного зрителя наряду с другими передовыми ТЮЗами страны удалось создать модель детского театра, как феномена нравственного, эстетического и технического воспитания подрастающего поколения, создать свои, только ему присущие формы этой работы, обогатить ее целым рядом новых приемов и находок. Театр комплексно решал свои художественные и творческие задачи», – резюмирует Светлана Кестнер.
Так что детская дорога – одна из задач, блестяще решенных канувшим в лету легендарным Тбилисским ТЮЗом. Правда, сегодня уже нет праздника от встречи с ней, нет на перроне очередей, ожидающих посадки, нет школьников, одновременно и играющих в железнодорожников, и умело исполняющих их обязанности. Работает лишь одна станция, вдоль полотна дороги не осталось практически ничего, на что можно полюбоваться из вагончиков, влекомых тепловозом-ветераном. Тем не менее дорога живет. А это – главное чудо, учитывая, что пришлось ей пережить вместе с городом, украшением которого она была много лет.
И вспоминаются слова старой песни «Город детства», которую Эдита Пьеха пела на мотив композиции «Greenfields», созданной в 1960-м американской группой The Brothers Four: «Дайте до детства плацкартный билет./ Тихо кассирша ответит: Билетов нет». Теперь времена других билетов, по иным направлениям. Но ДЖД в Муштаиде продолжает вращать по своему кольцу вагоны с детишками. А все-таки она вертится!


Владимир ГОЛОВИН

10 августа исполняется 85 лет со дня рождения великого композитора, Народного артиста СССР и Грузии, почетного гражданина Тбилиси Гии Канчели.
Он не дожил до этого юбилея, и сегодня мы не поздравляем, а вспоминаем великого Маэстро. Впрочем, мы – с горечью, болью, но и радостью – можем поздравить себя – с тем, что мы жили и живем в эпоху Канчели, что были его современниками.
Его сочинения для оркестра, произведения камерной и инструментальной, вокальной и хоровой музыки давно стали классикой.  Мелодии Канчели к кинофильмам «Не горюй», «Мимино», «Кин-дза-дза», «Паспорт», «Голубые горы» и десяткам других у всех на слуху, их узнают, как говорится, с первых трех нот.
Грибоедовцы горды, что именно на их сцене Гия Канчели впервые выступил как автор театральной музыки – к спектаклю «Человек со звезды». А в 2015 году тбилисцы и гости столицы рукоплескали «Хануме», поставленной к 160-летию Русского театра Грузии, незабываемой музыке Гии Канчели и самому композитору, который находился в зрительном зале в качестве самого почетного гостя и дорогого друга.
«Писать о Канчели, – признавался известный музыковед, доктор искусствоведения Гулбат Торадзе, – трудно, потому что его отличает удивительное богатство творческой палитры: образно-художественной, жанровой, стилистической, психологической. Рафинированный, интеллектуальный, чувственный мир симфоний парадоксально соседствует с балаганно-пародийным, порой плакатным буйством красок и ритмов его театральной музыки, тщательная выверенность и скрупулезный отбор оркестровых средств – с броской яркостью и пестротой поп-музыки. Самое же трудное заключается во все еще не разгаданной, как мне кажется, природе симфонической музыки Канчели, хотя за прошедшие годы появился целый ряд превосходных содержательных исследований, ей посвященных. В чем секрет массового, я бы сказал, гипнотического воздействия этой яростной и прекрасной в своей самоуглубленной созерцательности музыки, когда слушатель, точно завороженный, следит за перипетиями развертывающейся перед ним звуковой панорамы? Вот в чем главный вопрос и, должен признаться, однозначного ответа на него у меня нет, как не нашел я его и у других авторов, писавших о Канчели. Каждое новое прослушивание музыки Канчели открывает перед нами какие-то дополнительные художественные грани, высвечивает дотоле скрытые, но очень важные детали и нюансы».
«Единственный язык, который не нуждается в переводе – музыка, – говорил Гия Александрович в эксклюзивном интервью журналу «Русский клуб». – Исходя из этого, музыка возникает, с одной стороны, на абсолютно пустом месте, а с другой, за музыкой стоит многовековая традиция. Ведь мы ничего нового не создаем. Мы просто берем звуки определенной высоты, и с помощью определенных комбинаций иногда следуем за нашей интуицией, иногда – за каким-то душевным состоянием… Для меня очень большое значение имеет тишина. У меня какое-то особенное отношение к тишине, и я всегда стараюсь или в нее уходить, или из нее приходить. Вы знаете, абсолютной тишины ведь не бывает. У Джона Кейджа есть сочинение, которое называется «Четыре минуты тридцать три секунды». И ничего не происходит: выходит пианист, садится за рояль, сидит и потом уходит. Но и здесь абсолютной тишины не бывает, поэтому он и пошел на такой шаг. Всегда происходят какие-то дуновения, какие-то шорохи. Или ветер. Абсолютная тишина может быть только в Мавзолее Ленина».
Вспоминаются слова, которыми грибоедовцы выразили свою скорбь в трагические дни прощания с Гией Канчели: «Наши боль и скорбь – безмерны. Ушел великий композитор, сокровище грузинской нации, гордость нашего Отечества, наш старший товарищ. Мы никогда не забудем его доброго отношения к Театру Грибоедова, теплые слова, которыми он всегда поздравлял наш театр в дни праздников и юбилеев – для нас это всегда было не только большой радостью, но и честью. Нам нечем себя утешить – утрата слишком велика».
Увы, эти слова наполнены все той же болью. Время не лечит…


Нина ЗАРДАЛИШВИЛИ

Ровно 50 лет тому назад, 19 апреля 1970 года, с полуторакилометрового главного конвейера Волжского автозавода сошел первый самый дешевый в мире заднеприводной автомобиль «Жигули». За этот период в Грузии, как и в других республиках бывшего Союза, «Жигули» стали самым массовым видом городского транспорта. Начинался же АВТОВАЗ, как и все грандиозные стройки бывшего СССР, с директивы партсъезда, 27 июля 1966 года ЦК КПСС и СМ СССР приняли после очередного съезда постановление о строительстве в городе Тольятти, названном в честь вождя итальянских коммунистов, нового автомобильного завода-гиганта. И уже 1 августа руководство Минавтотранспорта СССР путем покупки оснастки и лицензии автоконцерна «Fiat» подписало контракт и генеральное соглашение с представителями этой знаменитой итальянской фирмы.
Так началась новая эра в истории советского автомобилестроения. Кстати, после испытания на автомагистралях и дорогах СССР предложенных моделей советским инженерам пришлось внести свыше 800 изменений в конструкции первенца завода. Так, например, заново был сконструирован двигатель «ВАЗ-21 01», прозванный в народе «Копейкой». Этим летом будучи в Республике Беларусь я встретил на ее дорогах (а автодороги в этой республике просто загляденье) автомобиль данной серии, он еще надежно служил своему владельцу(!).
Зарубежные специалисты, знающие толк в промышленном строительстве были тогда настроены весьма скептически и с иронией отнеслись к дерзкому плану – построить за 3-4 года на голом месте современный автогигант мощностью 660 тыс. автомобилей в год. Мировая пресса пестрела тогда сообщениями о том, что «Россия садится на колеса». Еще бы, в те годы в бывшем СССР насчитывалось всего 220 тысяч машин, а в США – свыше миллиона.
Строительство Волжского автогиганта было возложено на Куйбышевгидрострой Минэнергетики и электрификации. Было решено выпустить первую продукцию завода к столетию со дня рождения В.И. Ленина – 22 апреля 1970 года. Так начал претворяться в жизнь один из самых сложных и грандиозных проектов СССР. С огромнейшим нетерпением ждали новых машин АВТОВАЗа в Грузии, где любителей автотранспорта было хоть отбавляй.
Великая стройка действительно была великой и по масштабам, и по размаху, а также по вкладываемым средствам. Однако в ходе строительства, особенно на завершающем этапе, стало ясно, что в прежние сроки уложиться невозможно. Сказывались советская расхлябанность, неаккуратность, что явно удивляло тогда итальянских представителей автоконцерна «Fiat». Пошли штрафы и санкции за срыв графика контрактных работ. Чтобы не ударить лицом в грязь перед Западом, Центральный комитет КПСС издал в начале лета 1969 годы секретное распоряжение, согласно которому  каждой советской республике предписывалось в срочном порядке командировать в Тольятти высококвалифицированных специалистов от инженера до каменщика.
Выполнение данного распоряжения ЦК Компартии Грузии возложил на Госкомитет СМ ГССР по использованию трудовых ресурсов, которым в те годы руководил блестящий организатор и замечательный человек, ветеран войны с полководческими наградами Михаил Герасимович Чиковани, заместителем которого был человек-легенда, знаменитый подводник, Герой Советского Союза капитан первого ранга Ярослав Константинович Иоселиани. В тот период я работал там в качестве завсектором информации. Подбор специалистов грузинского отряда поручили мне.
За короткое время, как и предписывалось «сверху», был сформирован стройотряд из 100 человек из разных городов и районов Грузии. Это были лучшие мастера своего дела. Перед дальней дорогой нас напутствовали Первый секретарь ЦК КП Грузии, кандидат в члены Политбюро Василий Павлович Мжаванадзе, один из активных участников защиты блокадного Ленинграда, бывший в ту тревожную пору членом Военного совета знаменитой 42-й армии, а также отраслевой секретарь ЦК Реваз Яковлевич Пруидзе. Они подчеркнули, что на нас возлагается особенная ответственность, и мы должны высоко нести честь республики.
И вот спустя часы мы уже в Тольятти. Начало июля 1969 года. Встретили нас весьма радушно, расселили по общежитиям и повезли на экскурсию. Первое, что бросилось в глаза, масштабность строительства Волжского автозавода. Только территория ВАЗа составляла 510 га, а общая развернутая площадь всех зданий и сооружений завода равнялась 2125 кв. км.! В его корпусах, объем которых был равен примерно 75 Исакиевским соборам или 10 Московским госуниверситетам, или 5 Волжским гидроэлектростанциям, разместится около 16000 единиц наиболее современного оборудования. И все это разворачивалось в широкой русской степи, примыкавшей к тольяттинскому бору и Куйбышевскому водохранилищу. Будущий же город уже приобретал вполне современный вид. Все увиденное и услышанное поражало нас.
Как нам тогда рассказали, предшественником Тольятти был город-крепость XVIII века Ставрополь, который при строительстве Куйбышевского водохранилища был затоплен. Тольятти, прильнув к голубой полоске великой русской реки Волги, образовался на незатопленных местах.
На следующий день после нашего приезда в Тольятти грузинскую делегацию приняло, как мы тогда выражались, высокое начальство. Было отрадно услышать, что Грузинская ССР первая из всех республик выполнила распоряжение ЦК КПСС. Оказалось, что немало посланцев Грузии, кто по комсомольской путевке, а кто и добровольцем, уже успешно трудятся на стройке и хорошо себя зарекомендовали.
Нам с удовольствием рассказывали о бригадире маляров Ревазе Турманидзе, который с 1967 года работал здесь. Немало лестного было сказано в отношении тбилисских монтажников Нодара Цкриалашвили, Барнада Гиоргадзе, Гиви Какабадзе, Якоба Шавлиашвили и др. Успешно трудились в СУ-12 Автозаводстроя студенты Грузинского института физкультуры Зураб Сопромадзе, Давид Дугашвили, Анзор Бахтадзе и многие другие. Здесь же работали и будущие педагоги из Телавского пединститута. У них была практика. В ходе теплой беседы зампарткома Куйбышевгидростроя Геннадий Васильевич Суворов спросил меня: «Интересно, а сколько метров могут оштукатурить за смену ваши мастера?» Спросив об этом скромно сидящих в углу зала ахалцихских братьев Лери и Бондо Капанадзе, я назвал услышанную от них цифру. Суворов, удивившись моему ответу, начал переговариваться с своими коллегами, а затем вновь спросил: «Вы не ошиблись, когда назвали цифру 25?» Вновь спрашиваю наших, те подтверждают сказанное ранее. Я не слишком сведущ в штукатурных делах, не сразу понял, что удивило наших хозяев. Оказывается, у них хорошим показателем считалось оштукатуривание 6-8 кв. метров. А здесь мы назвали цифру в 3-4 раза больше.
Хозяева решили без промедления проверить способности ахалцихцев. Загорелись и мы. Все направились к главному корпусу завода, где вовсю шли штукатурные работы, из-за которых часто срывался график монтажных работ.
Быстренько переодевшись, братья Капанадзе приступили к работе, и уже через минут 10 в воздухе замелькали мастерки, известковая смесь. Стена метр за метром покрывалась гладкой, словно отполированной штукатуркой. Они работали так слаженно, виртуозно и самозабвенно, что, казалось, здесь трудятся не штукатуры, а циркачи.
Восторгу наших хозяев не было предела. Вошли в раж и мы, поочередно поддерживали Лери и Бондо шутками, песнями  и даже импровизированными танцами. За 8 часов с двумя небольшими перерывами наши герои выдали «на-гора» почти 28 кв. метров оштукатуренной площади, и сделали свое дело настолько высококлассно, что главный инженер Куйбышевгидростроя Дмитрий Еремеев, проверив на второй день качество штукатурки, не уставал повторять: «Да вы только посмотрите, что за чудо свершили грузины. Их штукатурка ровная, ровная, блестит, как зеркало. Нам не надо будет наносить на нее малярку. Сколько времени и средств этим будет сэкономлено!»
Так пошла гулять по Тольятти слава о грузинском стройотряде, который впоследствии неоднократно награждался и премировался. Но удивлялись не только наши хозяева, удивлялись и мы, когда воочию столкнулись с фактами, которые в Грузии не имели места. На третий день, в воскресенье, мы решили прогуляться. От общежития до Волги лежала широкая степь. Вдруг мимо нас с шумом промчались мужики. Видим, бегут все, даже не останавливаясь на наши недоуменные взгляды, вопросы. Побежали и мы, поддавшись инстинкту толпы. На ходу наконец-то удалось узнать у одного бежавшего, в чем дело. Вытаращив на нас глаза, он скороговоркой брякнул: «Вы что, с неба свалились? Не видите, пиво завезли!»
И вот тут-то мы заметили у бежавших в руках полиэтиленовые кульки, а в середине поля – грузовик с цистерной. Пиво разливали в кульки. Здесь же, в поле, наполненные пивом «небьющиеся сосуды» мгновенно опорожнялись. Пили из кульков и прямо с ладоней. Кто-то подарил нам заветный кулек, и мы изрядно вспотевшие, потянулись за благодатным напитком. Он был густым, ароматно-хмельным и приятного на глаз табачного цвета. От выпитого пива наши пальцы слипались, словно мы вкусили настоящий хаши руками. Все это было так спонтанно, для нас необычно, но весьма азартно и вкусно. Кстати, и по прошествии полвека такого вкусного пива мне уже нигде не доводилось пить.
Однажды один из членов нашего стройотряда, уже распределенного по многочисленным объектам, обратился ко мне с просьбой. Оказалось, что Сико Гиркелидзе, окончив географический факультет ТГУ, ныне учился в Тбилисской Академии художеств, приехал же он в качестве маляра. С собой у него были чеканки собственного производства, которых тогда и в помине не было в тольяттинских кафе и столовых. Скромно попросил помочь ему в трудоустройстве в качестве оформителя культурно-бытовых объектов.
С этой идеей мы и направились к нашему знакомому Геннадию Суворову, с которым у меня сложились дружеские отношения. Захватили с собой, естественно, бутылку с чачей. Положив наш национальный «сувенир» на стол заместителя секретаря парткома, объединяющего свыше 40 тыс. членов партии КПСС стали излагать суть нашей просьбы. Он не дослушал нас до конца, он попросил дать попробовать чачи. Полный стакан опрокинул залпом. Сразу заблестели глаза. «Сейчас же мигом все устроим», – восторженно произнес Суворов и прихватив бутылку, завел нас в кабинет начальства. Отрезал сходу: «Петрович, давай быстрей стаканчик, тут грузины такую водку привезли, аж прямо огонь…». Тот стал искать стакан, не нашел второпях… Схватил стоящий на столе пенал с карандашами и ручками, мигом высыпал содержимое и подставил для налива. Также залпом опрокинул и ахнул: «Ну грузины, счастливцы, такую водку пьете!»
Как оказалось, чачу никто из них ни разу еще не пробовал. Естественно, вопрос Сико Гиркелидзе, был решен мгновенно. Уже позднее, когда я в очередной раз побывал в Тольятти, был очень рад успехам одаренного грузинского чеканщика…
Самым большим праздником в Тольятти был день зарплаты. Праздником для пьющих, тревожный для членов их семей, а также – милиции.
Кстати, грузины в Тольятти в тот период котировались не только как первоклассные труженики, но и как первые и надежные партнеры местных блюстителей правопорядка. Недаром местная милиция упрашивала наших ребят оказать им помощь и содействие, агитировала их стать дружинниками.
...Каким будет легковой автомобиль ВАЗа? Этот вопрос волновал тогда всех автолюбителей огромной страны по имени СССР. Кстати, старшее поколение хорошо помнит, что был объявлен Всесоюзный конкурс на лучшее наименование нового автомобиля и победителю обещали первенец АВТОВАЗа. В то время в Москву и Тольятти почта шла мешками, желающих стать обладателем вожделенного приза была чуть ли не вся огромная страна. Однако новый автомобиль так и не был вручен никому, как и не удалось установить авторство крестного нового автомобиля.
Легковая малолитражка была названа «Жигули». И об этом, кстати, первой сообщила республиканская газета «Заря Востока». Произошло это следующим образом. Находясь в очередной командировке в Тольятти по делам нашего стройотряда, я поинтересовался у генерального директора ВАЗа В.Н. Полякова, о том, как будет назван первенец автогиганта. Мне несказанно повезло с его ответом.
«Как раз сейчас проходит заседание комиссии, которой руководит главный инженер ВАЗа Евгений Федорович Башинджагян. Между прочим, он ваш соотечественник, родом из Грузии», – ответил гендиректор. Так я в этот же день познакомился с Евгением Башинджагяном. Было отрадно узнать, что столь высокую и почетную должность занимал наш земляк, он вырос и учился в Тбилиси, в ГПИ, со второго курса перевелся в Москву, где продолжил учебу. Затем работал в столичном проектном институте, после – назначение в Тольятти. Двухгодичная стажировка в Турции и Милане. И опять Тольятти.
Евгений Башинджагян сообщил, что только что на заседании комиссии было решено назвать первенец АВТОВАЗа «Жигули», и так получилось, что из журналистов я узнал об этом первым и также первой в СССР об этом написала тогда республиканская газета «Заря Востока», опубликовавшая мой материал из Тольятти. Небезынтересно отметить, что вскоре Е.Ф. Башинджагян был назначен заместителем министра автомобильной промышленности СССР. Кстати, он потомок знаменитого нашего соотечественника живописца Геворка Башинджагяна (1857-1925).
Выпуск первенца Волжского автогиганта был приурочен к 100-летию со дня рождения вождя революции Владимира Ильича Ленина – 22 апреля 1970 года. Автомобиль сошел с главного конвейера завода в канун юбилея 19 апреля, сверкая необычно яркой краской под радостные возгласы тысяч советских тружеников, вложивших свой труд в строительство этого чудо-завода. В числе почетных тружеников завода – представители Грузии. По громкоговорителю с утра того весеннего радостного дня разносятся слова диктора, который называет поименно ударников труда. Среди них – руководитель стройотряда Гиви Шанидзе, тбилисские инженеры Джумбер Метревели, Гиви Ревазишвили, Важа Торадзе; бригадиры – И. Хубеджишвили, Г. Микаэлян, Р. Бежиашвили; маляры – В. Бартиа, И. Шенханджинов; электросварщик – Т. Очхикидзе, который отличался и в спорте, став чемпионом Тольятти по вольной борьбе в среднем весе; штукатуры – Лери и Бондо Капанадзе, Резо Куртанидзе из Ахалцихе, Гиви Авалиани из Вани, Бухути Джинчарадзе из Самтредиа и другие.
Несмотря на огромнейший фронт работ 60-тысячный коллектив сумел уложиться в сроки (правда, это обошлось бывшему СССР намного дороже, поговаривали, что чуть ли не в 4-5 раз больше первоначальной стоимости АВТОВАЗа, которая равнялась 400 миллионам долларов США. В том юбилейном году было выпущено 28 500 машин. А всего за полвека АВТОВАЗ выпустил более 30 миллионов легковых автомобилей.
Первые «Жигули» ВАЗ-2101, прозванные в народе, как мы уже отметили выше, «Копейкой», появились в Грузии в середине лета 1970 года. Его обладателями стали передовики Волжского автогиганта. Стоимость «Жигулей» была тогда 5 500 советских рублей. Однако, как помнит старшее поколение, достать вожделенную машину можно было по большому блату или же переплатив 2-3 тысячи рублей. Постепенно СССР пополнялся разными модификациями продукции Волжского автогиганта, который вскоре вышел на полную мощность. Это – все запланированные и вновь разработанные модели: «Нива», «Лада», «Калина», «Самара» (кстати, городу Куйбышеву вернули его прежнее название – Самара) и др. Так, легковые автомобили марки «Жигули» стали основным транспортным средством для миллионов граждан СССР. И даже в наши дни новая модификация легкового автомобиля «Лада Веста» стала второй по популярности машиной в России впервые с момента выхода модели на отечественный рынок. Этой модели сопутствовал выпуск современных легковых машин кроссовера «Лада x-ray», «Лада гранта», «Лада ларгус», «Лада 4х4», «Лада Приора» и др.
Кстати, по качеству производимых транспортных средств АВТОВАЗ занимает 15 место (вместе с другими российскими автопроизводителями) в мире. В РФ Волжский автогигант был и остается крупнейшим производителем легковых машин.
В Европе Волжский автогигант прочно удерживает второе место после Германии. Хотя на долю России сегодня приходится приблизительно 3% из общего количества производимых в мире легковушек.
В нынешнем году немало юбилейных дат из истории советского автомобилестроения. Пожалуй, будет уместно здесь вспомнить рождение первого американского джипа фирмы Виллис – это было в 1940 году 13 ноября. До конца Второй мировой войны знаменитая фирма выпустила 361 тысяч единиц. Из этого количества СССР в годы Второй мировой войны получил по лендлизу 51 тысячу машин, что оказало СССР большую помощь в оперативном передвижении командно-офицерского состава Красной армии.
70 лет назад в СССР появился седан представительского класса «Зим», а полвека назад – на смену легковому автомобилю – «танка», как прозвали эту модель седана среднего класса «Волга ГАЗ-21» за особую прочность, был выпущен тем же Горьковским автозаводом, как говорится, массовым тиражом – «ГАЗ-24».
В связи с выпуском отечественных автомобилей в народе сохранились несколько забавных историй. Когда после войны в СССР в 1946 году подготовили к массовому выпуску более комфортабельный легковой автомобиль на смену знаменитых и легендарных «ГАЗ-М-1», прозванных в народе «ЭМ-кой», естественно, специально пригласили И. В. Сталина, который внимательно ознакомился с новинкой советского автопрома, а затем спросил, как ее назвали. Ему ответили: «Родина». Сталин посмотрел на министра автомобильной промышленности и спросил: «И за сколько вы собираетесь продавать «Родину»?»… Так появилась «Победа М-20». Кстати, она стоила 16 000 советских рублей. Шахтеры и горняки были в состоянии их купить на зарплату за 2-3 месяца. Что и сделал вскоре знаменитый шахтер номер один в СССР Алексей Стаханов, которому Сталин предоставил квартиру в известном правительственном доме на Набережной, а Хрущев после Сталина выселил его из этого дома. Аналогичным образом пригласили вождя и отца всех народов показать другой новый советский автомобиль «Москвич». Сталин осмотрел машину, сел рядом с водителем, а затем пригласил сесть в машину директора завода. Тот покраснел, сразу понял оплошность – машина была двухдверной, не мог же он попросить Сталина выйти из машины, чтобы сесть самому.
Уместно будет в этом материале упомянуть красноречивый факт. В 1958 году советским создателям «Волги ГАЗ-21», «Чайка ГАЗ-13» и грузовика «ГАЗ-52» на Всемирной выставке в Брюсселе присужден в 1958 году Гран-при. Да, были успехи в автомобилестроении у СССР…
Время быстротечно. Сегодня в Грузии на ее автострадах и городских улицах взамен некогда престижного автомобиля «Жигули 2101» уже давно комфортно себя чувствуют престижные иномарки передовых автофирм мира – автопродукция Германии и США, Японии и Франции, Кореи и Италии…


Леван ДОЛИДЗЕ

Мэлор Стуруа! Это имя знакомо всем, кто имел или имеет отношение к журналистике, а в его читательской аудитории куда больше ста миллионов! В этом году ему исполнилось 90 лет. По просьбе известинцев Мэлор Стуруа специально прилетел в Москву из США, где он сейчас живет и работает, чтобы в кругу коллег и почитателей его таланта отметить юбилей. В одной из самых популярных газет наш земляк побил все рекорды по стажу работы в «Известиях» – 53 года без перерыва! Однако с «Известиями» Стуруа практически не расставался почти семь десятилетий!
Карьера журналиста Мэлора Стуруа – одна из удивительных и даже парадоксальных: прийти в «Известия» еще при Сталине, привозить материалы на согласование в МИД СССР еще Вышинскому, а потом стать ключевым сотрудником легендарной аджубеевской редакции, долгие годы работать собкором в Лондоне, Нью-Йорке. И на протяжении своего долгого журналистского пути общаться со всеми первыми лицами советской и постсоветской эпохи, кроме Андропова, а также с сотнями самых известных в мире людей, среди которых были короли и королевы, президенты и премьер-министры, видные ученые, звезды эстрады и спорта, маститые литераторы, режиссеры, художники…
Так получилось, что Мэлор Стуруа оказался единственным журналистом, кому «зеленую дорогу в «Известия» проложил сам Сталин!
Однако перед этим событием мы расскажем читателям историю семьи Мэлора. Мэлор Стуруа, как и его младший брат – не менее известный журналист, писатель и государственный деятель Дэви, родился в Тифлисе 10 апреля 1928 года. Отец и родной дядя будущих метров журналистики были профессиональными революционерами, участниками борьбы за советскую власть в Закавказье. Отец Мэлора и Дэви Георгий Федорович Стуруа (1884-1956) занимал ряд руководящих постов в Закавказье, а в 1942-48 гг. был председателем Президиума Верховного Совета ГССР. Дядя Мэлора и Дэви Иван (Вано) Федорович Стуруа (1876-1931) был членом ЦКК ВКП (б), а с 1924 года – членом ЦИК СССР. Был весьма близок с А.И. Микояном, даже сидел с ним в Бакинской тюрьме, откуда помог ему выбраться.
Неудивительно, что старый революционер назвал старшего сына, как и младшего акрониматическими именами: МЭЛОР (Марк-Энгельс-Ленин-Октябрьская Революция), Дэви (Дитя эпохи Владимира Ильича).
Когда Красная армия во главе с Орджоникидзе и Кировым брала Тифлис, дяди со стороны отца будущих журналистов сражались вместе с ней, а дяди со стороны их матери Нины Абуладзе обороняли от них грузинскую столицу. Как вспоминает Мэлор Стуруа, «вражде грузинских Монтекки и Капулетти положила конец любовь и женитьба наших родителей – Георгия и Нины»…
Окончив в 1944 году с золотой медалью Первую тбилисскую школу, Мэлор, по совету отца, поехал в Москву поступать в Московский государственный университет на факультет международных отношений, будущий МГИМО. Спустя три года в Москву приехал его младший брат Дэви, который поступил на филологический факультет МГУ, а затем – после открытия отделения журналистики – перешел на него. Братья, которые друг без друга дня не могли прожить, оказались опять вместе. Однако их счастливая совместная жизнь вскоре была омрачена. В 1949 году их отец – Георгий Стуруа, член партии с 1901 года был обвинен в абсурдной «тоске по троцкизму» и снят со своих должностей. Это событие было как гром среди ясного неба, особенно для детей. «Несмотря на то, что отца не арестовали и даже не исключили из партии, – вспоминает Мэлор Стуруа, – мы все оказались «мечеными». Я, например, уже не мог мечтать о дипломатической карьере, хотя и окончил МГИМО с отличием. Естественно, пятно легло и на биографию Дэви… Был, конечно, еще один момент, уже не статусный и психологический, а чисто финансовый. Оказавшись за бортом, отец уже не мог помогать нам материально. Мне с Дэви пришлось жить на наши стипендии».
Сегодня это обстоятельство может удивить очень многих в Грузии, однако, как рассказывал Дэви Стуруа, семья Георгия Стуруа, несмотря на высокие должности, жила весьма скромно, у его детей не было велосипедов. На все мольбы детей их отец непреклонно отвечал: «Вот когда вырастите, сами купите и велосипеды, и все, что вам заблагорассудится. В ваши годы у меня была одна длинная рубашка. Даже штанов не было…». Все, кто знал одного из старейших большевиков Георгия Федоровича Стуруа, подчеркивали его потрясающую скромность, порядочность, честность, готовность всегда прийти на помощь нуждающемуся.
Так случилось, что в «Известиях» тогда работали практикантами несколько студентов МГИМО, в том числе и Ярослав Шавров, друг Мэлора Стуруа. Ярослав, зная неординарные способности Мэлора, предложил писать за него для газеты: ему известность, Мэлору – гонорар (он рано женился и рано обзавелся наследниками и к тому времени был единственным кормильцем в семье). Вскоре редактор иностранного отдела В. Кудрявцев обратил внимание на то, что Шавров «стал писать лучше». Тому пришлось открыть правду. Так Стуруа приехал в «Известия». Оформление шло как по маслу, пока кадровик не наткнулся на «тоску по троцкизму» отца Стуруа.
Мэлору Стуруа помог тогда близкий друг семьи, член Политбюро ЦК ВКП (б) А.И. Микоян, который позвонил главному редактору «Известий» К. Губину. За их разговором последовал разговор с самим И.В. Сталиным, который строго напомнил редактору, что дети за отцов не отвечают. 6 февраля 1950 года Мэлор Стуруа стал известинцем…
Как говорится, много воды утекло с той поры. Мэлор Стуруа, можно сказать, вихрем ворвался в журналистику. Все, что выходило из-под пера блестяще мыслящего и прекрасно излагающего суть, тонко разбирающегося в сложностях международных событий, вскоре принесло грузинскому журналисту всемирную славу. За более чем 70-летиюю журналистскую деятельность Мэлор Стуруа написал десятки тысяч статей, опубликовал более 30 книг, которые выходили полумиллионными и даже миллионными тиражами, переводились на многие иностранные языки. Он является автором нескольких сценариев художественных и документальных фильмов…
Журналистская и писательская деятельность нашего именитого земляка была отмечена премиями имени В.В. Воровского, им. Алексея Толстого, Союза писателей СССР. Он обладатель «Золотого пера» международного Союза журналистов, премии независимой печати Нью-Йорка за самый сенсационный материал. Мэлор Стуруа награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Дружбы народов, «Знак Почета», грузинским Орденом Чести, медалями, десятками грамот и дипломов. Хотя больше всех его обрадовало присвоение ему звания Почетного гражданина города Тбилиси!
Вехи его журналистской деятельности: в 1964-68 годах М. Стуруа был собственным корреспондентом «Известий»в Великобритании, затем в США – до 1972 года, и снова в Великобритании до 1977. Помню, будучи молодым журналистом, мне довелось познакомиться с Мэлором Стуруа в Центральном Доме журналистов в Москве. Мэлор Георгиевич обращал на себя внимание своей неповторимой внешностью, манерой разговора, аристократичностью, элегантностью. С первой же встречи впечатляли огромный багаж знаний, точность суждений, лаконичность. Когда в 1967 году в Лондоне не стало актрисы Вивьен Ли, то Мэлор Стуруа оказался единственным из сотен журналистов, кто отметил, что пришедший первым в то пасмурное утро великий Лоуренс Оливье и поцеловавший в гробу Вивьен Ли – главную любовь своей жизни, – одел на палец левой руки золотое обручальное кольцо, подаренное ему Вивьен в день их помолвки. И хоть это печальное событие освещалось во всех подробностях, эта деталь Мэлора Стуруа, эта «изюминка» изумила всех.
И еще один важный штрих из долгого журналистского пути нашего земляка. Это из интервью с Мэлором Стуруа в связи с его 90-летием, опубликованном в апреле 2018 года в газете «Московский комсомолец». На вопрос журналиста: «Мэлор, а вы, простите, сотрудничали с КГБ?» – Вот здесь я чист как стеклышко. – А вас хотели как-то завербовать? – О, конечно. Они меня просто брали за горло, а я говорил: нет, я не буду с вами сотрудничать…» Вот тебе смелость, независимость. Таков был Мэлор.
Особая тема – взаимоотношения братьев Стуруа. Оба безумно любили друг друга. Когда Дэви Стуруа избрали секретарем ЦК КП Грузии, ему было 30 лет, это было в практике СССР большой редкостью. Его именовали «самый романтичный секретарь».
«…Однажды, – вспоминает Мэлор Стуруа, – Дэви позвонил мне в Миннеаполис и сказал следующее: «Мы так редко видимся с тобой за последние годы, что может вообще больше никогда не увидимся. Поскольку ты не можешь ехать в Тбилиси, а я не могу приехать к тебе в Америку, давай встретимся на полпути – в Москве». Все дни, проведенные тогда в Москве, братья не расставались буквально ни на час, словно подсознательно чувствуя, что это их последнее свидание. К сожалению, так и произошло.
В конце января 2001 года я увидел Мэлора Стуруа в Тбилиси на похоронах своего любимого брата Дэви, или же Карго, как называли его в семье. Дэви Стуруа ушел из жизни, но никогда из сердца своего старшего брата. Братьям несказанно повезло в выборе подруг жизни. Дэви Стуруа и Маквала Илуридзе родились в один и тот же день, месяц, год – 11 февраля 1931 года и отпраздновали свадьбу также 11 февраля, но уже в 1954 году. Любовь супругов достойна сценария фильма, романа… Я счастлив, что в последние годы подружился с одним из умнейших и интеллигентнейших граждан Грузии и даже успел поработать с ним в одной из организаций Грузии. Когда вышла моя очередная книга «Генералами не рождаются», Дэви Стуруа не только написал теплую рецензию, но и сам отнес ее редактору «Свободная Грузия»…
Такая же прекрасная семья у Мэлора Стуруа. Вот уже несколько лет он живет в США в городе Миннеаполисе штата Миннесота со своей супругой со студенческих лет Эддой Клоковой. Мэлор Стуруа – профессор политологии местного университета. У братьев Стуруа по два взрослых сына, которые назвали своих первенцев в честь именитых дедушек.
Мэлор Георгиевич в свои 90 лет полон оптимизма и планов. Дай Бог им осуществиться…


Леван ДОЛИДЗЕ

Один из тбилисских юбиляров нынешнего года – знаменитый парк на горе Мтацминда, для старожилов – «Фуникулер». Он появился 80 лет назад в том виде, в котором его помнят многие поколения горожан, и стал основой для нынешнего, преображенного места отдыха и развлечений. «Вот это – аудитория! С эстрады этой горы можно разговаривать с миром»… «На вершину этой ресторанной горы поднялись по канатной железной дороге. Тифлис в тысячах огней медленно уползал в преисподнюю. Заговорщики поднимались прямо к звездам». Обе фразы – о вершине горы Святого Давида. Первую из них в 1914 году произнес, придя сюда, Владимир Маяковский. Вторая через 14 лет описала подъем на фуникулере Бендера, Воробьянинова и Кислярского – героев «Двенадцати стульев» Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Правда, прозвучали эти слова задолго до рождения юбиляра, но они напоминают о том, что небольшой парк здесь все-таки был и раньше. О чем, кстати, не знают не только некоторые тбилисцы, но и составители многих справочников… Впрочем, это – для сведения. Главное в другом: мы хотим напомнить читателям, что всеми любимый парк, наш «Фуникулер» официально открылся в 1938 году.
Отдыхать на Мтацминда тифлисцы полюбили еще в ХIX веке, из летней «преисподней» на высоту свыше 400 метров приезжали на пикники. За той частью горы, которая видна снизу, простирается обширное плато, и муниципальные власти стали подумывать о постройке там новых кварталов с горным курортным климатом. А раз так, то понадобился специальный общественный транспорт, и им стала канатно-железная дорога – фуникулер. В 1900 году городское самоуправление подписывает с бельгийским «Анонимным обществом трамваев Тифлиса» договор о строительстве этой дороги. То, что фуникулер создавался не просто для любования живописной панорамой, а для сообщения с жилыми кварталами на плато, свидетельствует такой пункт договора: проезд должен быть бесплатным не только для детей до 5 лет, но и для почтальонов, полицейских и жандармов. То есть, как и во всех городских трамваях.
Строительство начинается в 1903 году, и всего через пару лет московская газета «Русское слово» публикует в номере от 30 декабря такое сообщение: «Тифлис. 29 декабря. Закончена постройка фуникулярной железной дороги на гору св. Давида. На днях на ней откроется движение. Это единственное в России сооружение построено по типу дороги на Везувий. Предполагают, что с открытием фуникуляра сильно возрастут цены земельных участков на горе св. Давида». Цены поначалу действительно взвинчиваются, однако на этом благие намерения о строительстве «нового города» исчерпываются. И приложение к «Кавказскому календарю» на 1913 год «Справочная книга по гор. Тифлису» сообщает следующее для тех, кто поднимется на Мтацминдское плато: «С верхней площадки Фуникулера открываются роскошные виды на Тифлис и его окрестности, в особенности на гору Казбек и, вообще, на цепь снежных вершин Кавказского хребта. В здании верхней станции есть буфет».
Обратим внимание на последнюю «достопримечательность». Этот буфет – не единичное явление, с ним конкурируют духаны, не испытывающие недостатка в посетителях. Тифлисцы по-прежнему любят отдыхать здесь, а свято место, как известно, пусто не бывает, тем более на вершине Святой горы. Вместо городской застройки здесь появляются многочисленные питейные заведения на любой вкус, любые финансовые возможности. Отсюда и репутация «ресторанной горы», с которой «можно разговаривать с миром», и на которую «прямо к звездам» привозят гостей, потрясенных панорамой, открывающейся во время застолий. Ну, а для тех, кто поднимается сюда не только для того, чтобы попировать, возле верхней станции фуникулера разбивается небольшой парк, а перед ее зданием создается узкая обзорная площадка, с которой действительно «открываются роскошные виды на Тифлис и его окрестности». Средняя же станция фуникулера – и для верующих, стремящихся в храм Святого Давида, и для желающих поклониться могилам Александра Грибоедова и Нино Чавчавадзе.
В целом же территория плато оставалась неблагоустроенной, и в 1935 году власти решают создать там, как говорили в советское время, парк культуры и отдыха площадью в почти 100 гектаров. С выполнениями решений партии и правительства не затягивали, и уже в 1938 году такой парк появился над вновь озелененными склонами Мтацминды. Для культурного развития в нем были планетарий, читальни, лекториумы, кинотеатр, открытая эстрада… А для отдыха – тенистые аллеи, кафе, киоски, спортплощадки, биллиардная, бассейн, комната тихих игр, небольшой зверинец, карусель, детский сектор, фонтаны, беседки, в одной из которых по выходным дням играли военный или милицейский оркестры, обширные обзорные площадки, потом появилось колесо обозрения. И, конечно, знаменитый ресторан в новом здании верхней станции – с ажурной колоннадой и широкой террасой. По вечерам его посетители любили и потанцевать, пока их чада чудесно проводили время в детской комнате под присмотром воспитательниц в обязательных белых халатах. А киностудия «Грузия-фильм» приводила сюда героев своих лирических фильмов.
Что же касается архитектурной стороны, прочтем мнение специалистов. Отрывки из статьи об этом парке в 11-м номере журнала «Архитектура СССР» за 1938 год:
«…Все здесь чудесно изменилось за последние годы. На голом, с трудом осваиваемом, каменистом участке в два сезона разбит обширный парк... В центре композиции находится главное здание со станцией. Парк и особенно главное здание воспринимаются радостно… Наличие на плато постоянных ветров обязывало к такой расстановке и композиции зданий, которые обеспечивали бы максимальную аэрацию помещений в душные летние дни. Одновременно надо было особо позаботиться о местах, которым угрожала сильная заветренность… Гора Давида служит ярким архитектурным акцентом, вписываясь в город как его пластический фон и объемно-высотная доминанта, видимая со всех точек. Архитектурное завершение горы должна было слиться с ее силуэтом в органическое целое. Художественные традиции Грузии изобилуют примерами замечательного синтеза архитектуры с природой.
Таким образом, первая задача касалась планировки самого парка, характера его строений и вида сверху на город. Второй, более сложной задачей и отчасти противоречащей первой являлось включение горы Давида в качестве одного из значительнейших пластических элементов в композицию самого города.
Молодые архитекторы сконцентрировали главные архитектурные элементы парка в центре на вершине горы, максимально используя существовавшее ранее здание станции… С точки зрения организации видовых площадок и выразительности архитектурного решения парка и зданий, взятых сами по себе, задача решена очень удачно. Архитектуре как главного здания, так и отдельных киосков придана легкость и ажурность; в композиции и архитектурных формах отдельных объектов чувствуется свежесть творческой мысли и умелое использование местного колорита.
Терраса – самая замечательная часть здания, которая производит исключительно сильное впечатление. Она представляет собой очень длинную, широкую галерею с арками на высоких стройных колоннах, с узорными решетками и сквозным ажурным потолком… Террасы охватывают здание со всех сторон, с них открываются замечательные панорамы. В общей композиции здания и его архитектурной деталировке авторы умело сочетали мотивы грузинской архитектуры с классическими образцами Ренессанса… Снаружи здание венчается небольшим, хорошо прорисованным карнизом; конструкция здания железобетонная, фасады отделаны мраморной крошкой бледно-серого тона. Лестницы из шрошинского, а колонны из искусственного мрамора, полы мозаичные, мраморные… По бокам от главного здания разбиты газоны с цветами и фонтанами, с левой стороны по линии длинной оси здания расположена обширная видовая площадка с барьером и киоском в центре… Архитектура малых форм в парке выполнена с большим вкусом. Парк рассчитан на 20.000 посетителей. Обычно средняя посещаемость – 5.000-10.000, в выходные дни – до 30.000 человек».
Парк, естественно, носил имя Сталина, а к памятнику вождю на центральной площадке вела от станции фуникулера широченная лестница. И раз уж речь зашла о памятнике, надо сказать о том, что знают лишь единицы: именно из-за горы Мтацминда столица Грузии могла стать обладательницей самой высокой сталинской статуи, придававшей городскому ландшафту абсолютно дикий вид. Гора должна была стать естественным, а здание верхней станции фуникулера – рукотворными постаментами 80-метровому монументу вождя народов. Для сравнения: высота статуи Мать-Грузия на Сололакском хребте – 20 метров. По склону Мтацминды, по обе стороны от линии фуникулера должны были широко раскинуться лестницы, начинающиеся с огромной площади у подножья горы – с аркадой, фонтанами, монументальными зданиями со шпилями.
В комментарии к эскизам проекта, представленного первому секретарю Центрального комитета Коммунистической партии Грузии Кандиду Чарквиани в июле 1948 года, говорится: «Таким образом, природный тбилисский акрополь – гора Давида соединится со всем городом одним из великих символов. Мною принято решение о размещении монумента в восточной стороне парка, лицом к востоку, то есть, к городу, это позволит утром видеть подсвеченный восходящим солнцем облик строений, а вечером мы получим возможность долго наблюдать силуэт, который будет эффектно проецироваться на фоне заходящего солнца. Это будет единственный пример грандиозного выражения грандиозной личности».
Автор этого текста… талантливый аджарский архитектор Богдан Киракосян. На родине он создал Батумский летний театр, более полувека украшавший приморский бульвар, колоннады этого бульвара и Парка 6 мая (бывшего Пионерского), Дом культуры в Натанеби, ресторан «Махинджаури», здания, во многом определившие облик Батуми. Все это – легкое, пронизанное светом, и вдруг – нехарактерные для него помпезность, гигантизм и тяжеловесность… Трудно представить, что, работая в Батуми, он вдруг озарился идеей создания гигантского монумента в столице республики. Ясно, что это было задание «сверху», приуроченное к 70-летию вождя. К счастью для Тбилиси, проект по каким-то причинам не был утвержден, город избежал памятника-монстра, а «Фуникулер» остался уютным местом отдыха, был таковым до начала 1990-х...
В материале, посвященном парку-юбиляру, не будем в деталях вспоминать грустные факты его биографии, связанные с канатными дорогами, ранами, нанесенными войной 1991-92 годов, рейдерским захватом обновленного парка в 2007-м… Не идет детальный разговор и о храме Святого Давида, Пантеоне рядом с ним, создателях и параметрах фуникулера и его станций, телевизионных вышках и многом другом: все это – темы для отдельных статей. Но одну фамилию – Курдиани нельзя не вспомнить.
В 1938 году парк разбивают и обустраивают по проекту 26-летних супругов-архитекторов Захария и Надежды Курдиани. В 1972-ом здание верхней станции канатно-железной дороги вместе с ними реконструирует их сын Алико. Он же вместе с сестрой-художницей Ламарой проводит здесь вторую реконструкцию в 1981-м. А уже его сын Шакро становится главным архитектором третьей реконструкции, фактически возрождения искалеченного войной здания – одного из символов Тбилиси. Консультант по художественной части – его тетя Ламара. Перед началом работ они ставят два условия: сохранить первоначальный облик строения и установить мемориальную доску Захарию и Надежде. Так и произошло. А в 2009 году у этой доски отмечали 100-летние юбилеи супругов – создателей горного оазиса…
Однако общеизвестно, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому еще раз поздравив парк-юбиляр, взглянем на фотографии, иллюстрирующие его историю. На них есть что посмотреть, что вспомнить. Особенно тем, кто продолжает называть это место не «Бомборой», не Мтацминдским парком, а «Фуникулером». Исконно по-тифлисски.


Владимир ГОЛОВИН

Этой осенью исполняется сто лет со дня окончания Первой мировой войны. От шока войны и перенесенных страданий долгое время не могло прийти в себя здравомыслящее человечество планеты. Потерянным поколением вошло оно в историю. Спустя почти десять лет после окончания войны этой теме посвятил свой роман «Прощай, оружие!» 30-летний Эрнест Хемингуэй, который в предисловии к нему написал: «Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться». Слова великого гуманиста и писателя тогда не были услышаны: спустя двадцать лет разразилась Вторая мировая война – более смертоносная и разрушительная…
«Казус белли» (формальный повод для объявления войны), как и сама война 1914-1918 гг., были омерзительны. В боснийском городе Сараево был убит престолонаследник Австрии эрцгерцог Франц Фердинанд. Это произошло 28 июня 1914 года. Сербии был предъявлен ультиматум. Маленькая, но гордая православная страна обратилась за помощью к России, которая сразу же объявила всеобщую мобилизацию. 31 июля Германия потребовала у России в течение одного-двух часов прервать мобилизацию, иначе… Россия не ответила. 1 августа 1914 года в 19.00 часов посол Германии в Петрограде вручил ноту об объявлении войны. И понеслось... Со временем война охватила 38 государств с населением (с учетом колоний) свыше 1,5 млрд. человек.
Естественно, в эту мировую бойню была втянута и маленькая Грузия, находящаяся в составе Российской империи. Героическая и многострадальная Грузия, которая согласно исследованиям доктора военных наук, генерал-лейтенанта Ираклия Джорджадзе (1917-1992), за свою государственную историю, находясь в постоянных войнах и сражениях за независимость страны и сохранение православия, лишь несколько десятков лет имела возможность мирной жизни. Воины Грузии всегда отличались мужеством, стойкостью и смекалкой.
По всей Грузии с первых же дней войны началась всеобщая мобилизация, она проходила на таком высоком энтузиазме, что в стране почти не осталось семьи, которая не отдала бы фронту защитника, а то и нескольких сразу. Об этих днях сохранились воспоминания выдающегося языковеда (знал почти 60 языков), академика с мировым именем. Выпускник Кутаисской гимназии, грузин по матери, Нико Марр выполнял на Кавказе особые научные исследования, которые во многом помогли Кавказской армии в период боевых действий. Именно за эти достижения академик Нико Марр в 1916 году был удостоен воинского звания генерал-майора. Кстати, старший сын Нико Марра – Георгий пал смертью храбрых в ожесточенной битве с турками в 1915 году.
Сколько же воинов из Грузии участвовали в этой войне? Сколько отличившихся удостоились наград? Эти и многие вопросы обычной военной статистики и сегодня являются темой поисков, исследований и споров историков.
Передо мной отдельный энциклопедический том «Грузинская ССР», подготовленный и изданный в 1981 году Главной научной редакцией Грузинской советской энциклопедии. Точных данных нет и здесь. Население Грузии перед Первой мировой войной в 1913 году составляло свыше 2,6 млн. человек, из них мужчин – 665.900. Призывной возраст в годы той войны был от 21 года до 43 лет. Газета «Сакартвело» от 20 июля 1915 года приводит данные о призыве из Грузии 200 тысяч человек, а война продолжалась до осени 1918 года. Здесь же следует учесть, что до Первой мировой войны в армии России служили десятки тысяч грузинских воинов. Работая с архивными материалами, я сталкивался вновь и вновь с разночтениями в этом вопросе. По моим самым осторожным подсчетам получается, что в Первой мировой войне участвовали свыше 285 тысяч жителей Грузии, а это значит, что почти все боеспособное население Грузии сражалось на полях Первой мировой.
Особенно обострилась ситуация в Грузии, когда в войну в поддержку германо-австрийского блока вступила Турция. Это произошло 29 октября 1914 года. Образовался фронт не только в Закавказье, но и в Месопотамии (территория современного Ирака), на восточных границах Сирии и Палестины. Кавказская армия насчитывала тогда 103 тысячи человек, а вся армия России 1,5 млн., после же мобилизации эта цифра возросла до 5,5 млн. человек. Первое боевое крещение грузинский легион получил в ноябре при взятии турецкого города Артаан (Ардаган). Затем была крупная Сарыкамышская операция, которая началась 22 декабря 1914 года и завершилась полной победой Кавказской армии 5 января 1915 года. Турецкая 3-я армия понесла серьезные потери, что способствовало перенесению боевых действий в глубь Турции, намного южнее от границ с Грузией.
В боевой операции близ города Сарыкамыш произошел потрясающий случай, героем которого стал штабс-капитан Тарас Давидович Вашакидзе, и который украсил бы боевые страницы военной истории любой страны мира! Тарас Вашакидзе родился 8 июня 1873 года в селе Диди Губи Хонского района. После окончания Тифлисского юнкерского училища в 1895 году был назначен прапорщиком в 154-й Дербентский полк, а уже в 1913 году стал командиром роты. В Сарыкамышской операции с русской стороны участвовали 72 батальона и 43 сотни (роты), а с турецкой 82 и 22 соответственно. Турецкая армия перешла в наступление. Однако боевой дух русской армии, где было очень много грузинских воинов, был столь крепок, что она не только выдержала натиск врага, но вскоре сама перешла в контрнаступление, окружила и пленила его главные силы. Никто не верил, что это чудо совершил один человек с несколькими десятками смельчаков. Капитан Тарас Вашакидзе ввел в заблуждение противника, обманув его, что за бугром, в лесу, стоят три русских полка, готовые уничтожить турок, и ухитрился взять в плен весь командный состав 9-го корпуса 3-й турецкой армии. А это – командир 9-го корпуса Исхан-паша, три командира 17-й, 28-й и 29-й дивизий со своими штабами, около 110 офицеров и унтер-офицеров, более 2000 аскеров (турецких солдат), медперсонал и др. Помимо этого Тарас Вашакидзе со своими храбрецами захватил 8 пушек, 24 пулемета, большое количество снарядов, патронов, оружия, средств передвижения. А в это время с Тарасом Вашакидзе были только 128 солдат и один офицер!
Когда об этом узнал плененный Исхан-паша, он в гневе стукнул кулаком по столу и несколько раз повторил: «Шайтан-капитан» («Дьявол-капитан!»). Говорят, когда об этом факте доложили императору Николаю II, он, улыбаясь, несколько раз просил заново пересказать услышанное. Тотчас последовал высочайший указ о награждении Тараса Вашакидзе орденом Св. Георгия IV степени. Весть о грузинском герое дошла и до президента Франции Раймона Пуанкаре, который наградил капитана высшей французской военной медалью (по статусу награждались только командующие армиями). До Т. Вашакидзе в России награжден был лишь император Николай II. Вскоре наш земляк был удостоен звания полковника, минуя чин подполковника.
Повествование о жизни и героизме Тараса Вашакидзе будет неполным, если не сказать о его дальнейшей судьбе. Ему прочили блестящее будущее, сулили поступление в академию Генштаба, но... По окончании войны полковник Вашакидзе стал генералом в армии Грузинской Демократической Республики, было это ровно 100 лет назад. После же оккупации Грузии Красной армией герой Первой мировой войны оказался невостребованным. Уезжать из родной Грузии, как сделали многие, он не захотел. В 1937 году Т. Вашакидзе не стало. Ему было 64 года. Кстати, когда об этом я рассказал моему старшему другу – музыковеду, прекрасному знатоку литературы, искусства и спорта Гулбату Торадзе, лицо его просияло: он вспомнил тот далекий и тревожный 1937 год, когда вместе с отцом встретил на Дворцовой улице знаменитого героя. Оказывается, отец Гулбата Торадзе в чине поручика также воевал на турецком фронте, где в 1915 году был ранен. Как вспоминал Гулбат Торадзе, Тарас Вашакидзе был невысокого роста, плотный и сильно поседевший, с очень грустными глазами. Рассказ отца о герое маленький Гулбат запомнил на всю жизнь...
В самом начале турецкой кампании огромную роль сыграл один из лучших полководцев времен Первой мировой войны генерал-лейтенант Николай Николаевич Бараташвили (1865-1932), который со своим экспедиционным кавалерийским корпусом победоносно вступил в Северный Иран. Именно этим демаршем стало возможным своевременное предотвращение вступления Ирана в войну против России. Генерал Бараташвили, проведя ряд блистательных операций, надолго обеспечил безопасность левого крыла Кавказского фронта. Именно за это император Николай II объявил ему личную благодарность: «Радуюсь мужеством Вашего экспедиционного корпуса... Благодарю Вас за мудрое руководство вверенных Вам войск...» 12 января 1916 г.» Генерал Н.Н. Бараташвили помог этим и Англии, которая наградила грузинского генерала своим высшим военным орденом.
Можно долго рассказывать о героизме грузинских генералов, офицеров, солдат на Кавказском фронте. Дополню кавказскую тему одним волнующим фактом. Наряду с мужчинами в войне принимали участие грузинские женщины, которые отличились на разных участках войны. Одной из них была княжна Нина Захаровна Джорджадзе, которая добровольцем в первые же дни войны отправилась на Кавказский фронт, где была зачислена в передовой отряд Международного Красного Креста. Ей довелось участвовать в Сарыкамышском сражении, в боях за Карс, Бегли-Ахмет, Битлис, Каракамыс, Назык и многих других. За героизм отважная грузинская княжна была награждена медалью Св. Георгия IV степени. При этом Нина Джорджадзе не расставалась со своим верным спутником – фотоаппаратом «Кодак», которым отсняла уникальные фронтовые фотоснимки. Об этом интереснейшем факте стало известно сравнительно недавно, когда был подготовлен альбом с описанием ее героической биографии и снятыми ею фотографиями. Княжна Нина Джорджадзе родилась в Тифлисе 15 декабря 1884 года. Окончила Закавказский Институт Императора Николая I, или как его называли – Институт благородных девиц.
После окончания института Нина Джорджадзе, имея прекрасное музыкальное образование и зная несколько европейских языков, училась в Швейцарии, Австрии, а затем был Париж, Сорбонский университет. До войны она прошла курсы сестер милосердия. После оккупации Грузии стала преследоваться властями. Ни о какой работе не могло быть и речи. Ее брат – профессор ТГУ был репрессирован, погиб в лагере на Соловецких островах в 1937 году, второй брат – участник русско-японской, а затем Первой мировой войн погиб в России в период советизации. Сама княжна Нина Джорджадзе скончалась в Тбилиси в 1968 году в возрасте 84 лет. Похоронили героиню войны на фамильном кладбище в Кахети – Сабуе, где похоронены представители рода Джорджадзе...
Кстати, фронтовой штаб Кавказской армии в годы войны находился в небольшом селении Шемокмеди, в Гурии. Это гурийское село стало известно далеко за своими пределами не только тем, что здесь размещался штаб Кавказской армии, а прежде всего тем, что здесь из одной семьи вышли сразу пять генералов! Была семья офицера российской армии – дворянина Антона Левановича Думбадзе. Со своей супругой княжной Накашидзе вырастили 8 детей. Пятеро сыновей стали генералами русской армии – Иване, Николоз, Михеил, Иосеб и Самсон, шестой сын Мелитон был полковником, седьмой – Давид стал священником. Единственная дочь Елена вышла замуж за князя Лордкипанидзе. Потомки этой необыкновенной семьи сегодня разбросаны по всему миру. Живут в США, Канаде, Германии... Не так давно мой друг тбилисец Гия Думбадзе смог связаться со своими родственниками, проживающими в США, в штате Огайо, в городе Цинциннати. Здесь живет правнук генерала Иване Думбадзе – Игорь Александрович Думбадзе, который сообщил немало интереснейших фактов об этой знаменитой на весь мир генеральской династии.
Антон Леванович Думбадзе слыл блестящим исполнителем грузинских песен и был незаурядным кавалеристом. Скончался в 103 года, похоронен в г. Гори. Три брата – генералы Михеил (Михако), Николоз и Самсон были активными участниками Первой мировой войны. Иосеба Думбадзе после русско-японской войны, а затем окончания Военной академии назначили командиром 1-й артбригады во Владивостоке, а спустя полтора года, 6 декабря 1914 году, ему присвоили звание генерал-майора. Особую известность получил старший из братьев – Иване Антонович Думбадзе – отец 7 детей, который после участия в русско-японской войне был назначен градоначальником г. Ялты и пробыл в этой должности десять лет, вплоть до своей смерти – 01.10.1916, там же и похоронен. Был особо приближенным лицом императора Николая II. Крутого нрава, но справедливый. То ли в шутку, то ли всерьез в годы его «правления» Крымом край именовали «Думбадзией». По-разному сложились судьбы братьев-генералов. Известно, что младший из братьев – генерал Самсон Думбадзе, кавалер ордена Св. Георгия IV степени, с 1915 года был главным инженером Омского военного округа, а до этого, после окончания Военной инженерной академии им. Св. Николая, служил в Кавказском военном округе.
После революции он служил в белогвардейских частях. Большевиками был захвачен в плен. Его супруга в это время находилась с детьми в Шанхае. Узнав об аресте мужа, она, невзирая на опасность, вернулась в Россию. Искала выход из сложившейся ситуации. Однако мужу ничем не смогла помочь. Ей пришлось ждать долгих 8 лет, пока Самсон Думбадзе «отмотал» свой срок в Бутырке. Генерал вернулся в Грузию, где скончался в 1938 году. Его сыновья смогли уехать в Европу, в Америку. Одного из его сыновей Георгия (Гоги) Самсоновича Думбадзе, офицера и сегодня вспоминает американская пресса с большим почетом. Капитан русской армии стал кавалером высшей награды царской России – ордена Св. Георгия в 23 года, что было в те годы редкостью. Его имя навечно осталось в Кремлевском Георгиевском зале, наряду с десятками грузинских генералов и офицеров, вписавших не одну героическую страницу в военную историю Российской империи...
Прославились в годы Первой мировой войны десятки, сотни грузинских генералов и офицеров. Упомянем еще одного из них – Илью Зааловича Одишелидзе. Выдающийся полководец русской армии, кавалер ордена Св. Георгия IV степени, обладатель Георгиевского Золотого оружия, генерал-лейтенант пользовался в годы войны высоким авторитетом. Он командовал полком, корпусом, был начальником штабов разных армий, а 12 сентября 1917 года вступил в должность командующего Кавказской армии. Отважный генерал 23 января 1921 года был назначен командующим Грузинской армии, которая продержалась до оккупации Грузии Красной Армией...
Перенесемся теперь на Западный фронт, где происходили главные события Первой мировой войны. В составе 2-го Кавказского армейского корпуса в который раз прославился легендарный 14-й Гренадерский грузинский полк под командованием Акакия Отхмезури. Весьма интересна биография 14-го Гренадерского полка, «рожденного» 25 июня 1700 года по велению Петра Великого, всегда, кстати, благоволившего всему грузинскому. Достаточно отметить, что 10 командиров и офицеров этого полка стали Георгиевскими кавалерами, среди них отец и сын Габриэл и Акакий Отхмезури.
С самого начала войны 14-й Гренадерский грузинский полк участвовал в операциях 1,10 и 13-й армий на реках Неман, Бзура, Кревленка, озере Нарочь, у г. Сморгонь. Мы остановимся на кровопролитных боях у г. Сморгонь в 115 км. от Минска. Пройдут годы и этот город назовут вторым Сталинградом! И действительно, здесь были одни из самых жестоких сражений Первой мировой войны. Был получен приказ: «Стоять насмерть! Ни шагу назад! За нами Россия!» Вместе с другими частями русских войск ожесточенно сражались с немцами воины 2-й Кавказской армии, куда помимо 14-го Гренадерского грузинского полка входили 15-й Тифлиский, 16-й Мингрельский и 13-й Лейб-Эриванский полки. Кто сегодня скажет, сколько полегло в этих сражениях на белорусской земле наших земляков! Людские потери были колоссальными. Только в 1914 году, т.е. за 5 месяцев, русская армия потеряла 1,5 млн. человек, а противник – 995 тысяч. 25 сентября 1915 года в штыковых атаках погибли 5.500 немцев и 3.500 российских воинов. Потрясающий факт: в нарушение всех приказов было заключено перемирие, чтобы собрать убитых и раненых с поля боя у р. Вилия. Сморгонь потом назовут «мертвым городом», он будет полностью разрушен и сожжен. Когда я знакомился в этом небольшом белорусском городе с архивными материалами той поры, узнавал все новые и новые факты героизма моих соотечественников, чувство щемящей горести сжимало мое сердце, а вместе с этим вызывал восхищение героизм грузинских воинов, погибших вдали от родной земли.
Полк под командованием Акакия Отхмезури вел ожесточенные бои, не давая противнику продвинуться вперед. И именно здесь против 14-го Гренадерского грузинского полка немцы впервые в мире применили химическое оружие – хлор. Это желто-зеленый газ с резким запахом вызывал удушье, а при высокой концентрации хлора – мгновенную смерть. Отравляющее вещество – иприт немцы использовали позже, спустя два года. Первая газовая атака немцев произошла 12 октября 1915 года, после чего она вошла в разряд обычных боевых действий.
У станции Сморгонь в начале июля 1916 года насмерть были отравлены более 3000 воинов Кавказской гренадерской дивизии. Немцы пошли в атаку в противогазах, с винтовкой в одной руке и утыканной гвоздями дубинкой, чтобы добивать отравленных, – в другой. Но они не добились успеха благодаря стойкости грузинских гренадеров. В музее г. Сморгонь я имел возможность ознакомиться с воспоминаниями дочери Льва Толстого Александры Толстой, которая в ту пору заведовала фронтовым госпиталем. Она описала ужасы газовых атак: «...В газовом облаке отважный командир полка полковник Акакий Отхмезури снял противогазовую маску, а вслед за ним и остальные офицеры в траншее, чтобы лучше было командовать солдатами и ободрять их... Погибающий полк отбил атаку. Большинство грузинских гренадеров погибло, погиб и их легендарный командир».
Акакий Отхмезури был убит 20 июля 1916 года в возрасте 42 лет. Посмертно он был награжден орденом Св. Георгия IV степени. Недавно была найдена затерянная могила героя. С помощью патриотов Беларуси, посольства Грузии и представителей грузинской диаспоры данная территория была благоустроена, на могиле героя установлено мемориальное надгробие. Мне довелось вместе с моим сыном Георгием, проживающим в Минске, побывать на могиле Акакия Отхмезури и окропить эту землю грузинским вином, поклониться праху командира 14-й Гренадерской грузинской дивизии и всем погибшим грузинам в той войне...
За всю историю царской России и СССР было десять Верховных Главнокомандующих. Из них двое были нашими соотечественниками – Алексей Алексеевич Брусилов и Иосиф Виссарионович Сталин. А.А. Брусилов родился 19 августа 1853 года в Тифлисе (как и два его брата, третий умер во младенчестве) в семье генерал-лейтенанта Алексея Брусилова. Рано оставшись без родителей, братья были приняты в семью дяди – военного инженера, жившего в Кутаиси. В этом городе они получили прекрасное образование. Кстати, один из братьев – Лев Брусилов – стал вице-адмиралом российского флота. Свою военную карьеру Алексей Брусилов начал в 15 лет в Тверском драгунском полку, дислоцированном близ Кутаиси. Алексей неплохо владел грузинским языком, дружил со многими грузинами. В 47 лет стал генерал-майором, а спустя 6 лет – генерал-лейтенантом. В декабре 1912 года ему присвоили звание генерала от кавалерии. Тогда он был помощником легендарного полководца и государственного деятеля Александра Константиновича Багратион-Имеретинского, который командовал войсками Варшавского военного округа. Кстати, родовитый отпрыск грузинских царей был награжден многими российскими и иностранными орденами в совокупности, в том числе двумя орденами Св. Георгия IV и III степеней.
В марте 1916 года Алексей Брусилов назначается командующим Юго-Западным фронтом. 22 мая войска Брусилова перешли в наступление по нескольким направлениям одновременно, прорвав оборону врага. Это был большой успех, оказавший влияние на весь ход войны. Операция, получившая название «Брусиловский прорыв», завершилась спустя 71 день – 31 июля 1916 года. Она стала достоянием военного искусства для многих передовых государств мира. Потери врага составили около 1,5 млн. человек, в плен были взяты 8.924 офицера и 408 тыс. солдат, захвачены 581 орудие и 1795 пулеметов. Потери русских – 500 тыс. человек, т.е. втрое меньше. За эту операцию А. Брусилов был награжден Георгиевским оружием, украшенным бриллиантом. 26 мая 1917 года А. Брусилов был назначен Верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами России. А. Брусилов скончался в Москве и был с почестями похоронен на Новодевичьем кладбище 17 марта 1926 г.
В грандиозном «Брусиловском прорыве» участвовали многие грузинские генералы, десятки и сотни офицеров и солдат, а некоторые в ходе его получили генеральские звания. Например, Захарий Дмитриевич Бакрадзе (1868-1939) – командир Минского пехотного полка. Кавалер двух орденов Св. Георгия IV и III степеней, генерал-майор Бакрадзе был человеком потрясающей судьбы. Вместе с Иване Казбеги (1860-1944) и Кириллом Кутателадзе (1861-1929) Захарий Бакрадзе стал генералом и в армии Грузинской Демократической Республики, а после оккупации Красной армией Грузии – генералом Польской армии. Все трое погибли в Польше трагично. Они – единственные в Грузии стали генералами трех государств. Правда, наш современник, недавно ушедший из жизни Валериан Багратович Гомелаури удосужился быть генералом четырех государств: СССР, Эфиопии, Российской Федерации и современной Грузии (!). За 318 лет летописи грузинского генералитета подобного факта не было.
Еще один герой войны, активный участник «Брусиловского прорыва», кавалер ордена Св. Георгия IV степени генерал-лейтенант Георгий Бежанович Андгуладзе. В период работы над своей книгой «Генералы из Грузии» я искал материалы в архивах войны и той поры – в Москве – и не только, чуть ли не по всему свету. Помогали друзья, знакомые. Особенно мне хотелось получить фотоснимок генерала Андгуладзе. Выше я уже упомянул моего друга Гию Думбадзе, благодаря которому читатели получили возможность ознакомиться с генеральской династией Думбадзе. На этот раз из Франции откликнулся сын генерала Андгуладзе, который по моей просьбе переслал письмо из Марселя в посольство Грузии в Париже. В письме были копии фотографий. На одной читаю: «Дорогому сыну Гиги – на добрую память о пребывании у отца на Пасху в апреле 1936 года». Эту фотографию генерала с сыном, как и многие редчайшие фотографии грузинских генералов времен Первой мировой войны, я поместил в моей книге. На ней генералу 76 лет, а Гиги – 15. Из письма Гиги Георгиевича Андгуладзе я и узнал, что его прославленный отец родился в Озургети 20 января 1866 г. Окончил Тифлисское юнкерское училище. Был участником русско-японской войны (1904-1905), где встретился с легендарным командиром «Дикой конной» дивизии Иваном Макаровичем Орбелиани (1844-1919). Прошел всю Первую мировую войну, командовал 13-й пехотной дивизией. Покинул Россию в 1920 г. в звании генерал-лейтенанта. Прибыл в Константинополь, а после – в Галлиполи. Жил в Болгарии, в г. Велико-Тырново. В 1921 году у него родился сын Гига, а в январе 1923-го генерал с семьей перебрался в Марсель. В последние годы генерал-лейтенант Г.Б. Андгуладзе жил в Париже, где возглавлял объединение ветеранов офицеров и солдат 13-й пехотной дивизии. Был женат дважды. От первого брака имел двух сыновей – Николая и Михаила. Они были юнкерами, погибли во время революции. Генерал Андгуладзе скончался 22 марта 1948 г., похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де Буа близ Парижа.
Когда знакомишься с биографиями грузинских полководцев времен Первой мировой войны, нельзя не испытывать волнение. На фронтах сражались с врагом, а на Родине их встречали как врагов. Десятки расстрелянных генералов и офицеров, безжалостно выброшенных из родных гнезд. Трагична судьба сотен, тысяч наших соотечественников, их семей, родителей… Нельзя без душевного трепета знакомиться с судьбой сына генерал-майора Григола Александровича Кониашвили – Александра, участника Первой мировой войны, полковника русской армии, кавалера Георгиевского креста. В Грузии при меньшевиках он стал генералом, воевал на Сочинском фронте вместе с легендарным генералом Георгием Мазниашвили. С 1921 года был в эмиграции, скитался по странам Европы и Америки, оказавшись в Аргентине, испытывал сильную ностальгию по Грузии, создал там кружок по изучению грузинского языка, народных песен и танцев. 30 апреля 1951 г. 77-летний Александр Кониашвили скончался, его похоронили в г. Кастельери, близ Буэнос-Айреса. Председатель Грузинского землячества Франции Виктор Хомерики передал мне фото – сегодня это единственный снимок генерала Александра Кониашвили! Такова судьба сотен, возможно и тысяч наших земляков…
Первая мировая война длилась более 4-х лет. С обеих сторон было мобилизовано 73 млн. 515 тыс. человек. Общие потери составили около 10 млн. убитых, а раненых и искалеченных было в два раза больше. Итогом войны явилось крушение империй – Российской, Австро-Венгрии и Оттоманской. Россию ждала более тяжелая участь – национально-государственная катастрофа! Грузия сумела создать демократическое государство, но эйфория свободы закончилась через три года, в феврале 1921 года.
Спустя 20 лет началась еще более кровавая, более масштабная Вторая мировая война, которая также продолжалась четыре года. Жернова этой войны перемолотили 50 000 000 жителей. Научится ли человечество жить в мире, без войн и разрушений?


Леван ДОЛИДЗЕ

Праздничные дни Нового года остались позади. По-детски счастливое время – Новый год! С веселыми хлопушками, ракетницами, бенгальскими огнями, праздничной уличной иллюминацией, разукрашенными елочками и, наконец, детскими спектаклями в  Грибоедовском театре, в фойе которого можно посидеть на волшебном троне и сфотографироваться в карете принцессы...
А следом за новогодними днями идут полные надежды и веры православные праздники – Рождество и Крещение.
Во времена правления Константина Великого его мать, Елена Константинопольская (Святая Равноапостольная Елена) посетила Святую землю и организовала там первые раскопки на Голгофе и в других местах, связанных со Страстями Христовыми. По ее указанию над пещерой (гротом), где родился Иисус, была возведена Базилика Рождества Христова. Это один из первых храмов, богослужения в котором практически непрерывно проходят с середины IV столетия н.э. Царицей Еленой были заложены еще два храма – храм Гроба Господня на Голгофе и церковь над местом Вознесения Христа на Масличной (Елеонской) горе.
По свидетельству отца церкви Евсевия Кесарийского:
«…воздвигла она поклоняемому Богу два храма: один при пещере рождения, другой на горе вознесения, ибо Эммануил (с нами Бог) благоволил родиться для нас под землей, и местом плотского его рождения евреи признают именно Вифлеем. Посему, благочестивейшая василиса всячески украсила эту священную пещеру и почтила дивными памятниками бремя Богородицы. А спустя немного, ту же самую пещеру почтил своими приношениями и василевс, к щедротам своей матери присоединив золотые и серебряные дары и различные завесы».
Рождество всегда подразумевает явление чуда... Чуда не бытового, отнюдь, чуда просветления, красоты духа.
Случай с преподобным Романом, уроженцем Сирии, «града Эмессы» (как рассказывает Патмосский кодекс), тому доказательство. Святой Роман во времена правления византийского царя Анастасия (первая половина VI века) служил в храме пресвятой Богородицы в Кирах. В ночь перед Рождеством Христовым ему привиделась Пресвятая Богородица. Она протянула ему свиток из пергамента и дала указание проглотить его. Проснувшись, св.Роман обрел дар поэта. Именно потому он известен как Роман Сладкопевец. Ему принадлежит знаменитый кондак: «Дева днесь Пресущественного рождает, и земля вертеп Неприступному приносит; Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог».
Его перу принадлежат более тысячи молитв к различным церковным праздникам. Например, за несколько дней до Рождества Христова и уже в праздничные дни исполняются «алфавитные стихиры Рождеству» – они изначально были составлены св. Романом.
Еще одно проявление чуда просветления – икона «Рождество Христово» Андрея Рублева. Обыкновенная липовая доска претерпевает метаморфозу и из простой с виду дощечки становится уникальным образцом иконографии Древней Руси. Эпоха Рублева была расцветом как словесного, эпического и иконописного искусства, так и периодом возрождения веры человека и его духовного роста. И сам Андрей Рублев – полулегенда, человек-эпоха.
В 1881-1882 годах художник Василий Поленов путешествует по библейским местам. В том числе он впервые посещает Палестину. Домой он возвращается с многочисленными эскизами. И вот среди них мы видим чудесную Базилику Рождества. Присмотритесь к этой акварели – в ней столько жизни, движения, света... Тогда не было мобильных телефонов с встроенными камерами. Но после поездки художник оставил на память всем нам замечательные работы. У него целая серия и вы найдете в ней и Храм Гроба Господня, и Предел Святой Елены и еще много интересных набросков и законченных полотен.    
Каждый год 19 января православный мир отмечает Крещение. В честь «Иорданского события» под пение тропарей «Глас Господень на водах...» происходит великое освящение воды. Отметим, что обряд проводят дважды – накануне 19 января, в Навечерие, и в день самого праздника.  
Многие русские художники обращались к теме Крещения Христа, но среди них хотелось бы выделить тех, чья судьба была связана с Грузией. Три имени, оставившие свой след в грузинских храмах: Андрей Иванов («Крещение Спасителя»), Григорий Гагарин («Крещение Господне») и Михаил Нестеров «Крещение Господне (Богоявление)».
Андрей Иванов, отец Александра Иванова, создателя картины «Явление Христа народу», является автором образа «Пророка Моисея» для храма Сиони в Тифлисе (1836-37).
Григорий Гагарин, обер-гофмейстер двора Его Императорского Величества, в 1848 году сопровождал светлейшего князя Михаила Воронцова, наместника на Каказе, в Тифлис. Григорий Григорьевич и его супруга Софья Дашкова создают здесь салон, ставший одним из островков культуры в Тифлисе. Сама Софья Андреевна выступала на сцене Тифлисского театра. При непосредственном участии Г. Гагарина шли восстановительные работы в соборе Сиони, в монастыре Бетаниа (Вифания) и других.
И еще одно имя – имя Михаила Нестерова. По приглашению великого князя Георгия Александровича в Абастумани художник приступает к работам. Михаил Нестеров оставил  воспоминания о своей поездке в Абастумани: «Быстро проезжаем мимо... старой грузинской церковки, в которой, до постройки новой, молился наследник. А вот справа и новая церковь, та, которую мне скоро придется расписывать. Она в грузинском стиле, прекрасно выдержанном... Все прекрасно, пропорционально... Прекрасная паперть, кое-где осторожно введен оригинальный грузинский орнамент, высеченный из камня...».
Росписи Абастуманского храма сохранились не полностью, в 2004 году в храме прошли реставрационные работы, но фрески известны по сохранившимся эскизам художника в фондах московской Духовной академии.
Приглядитесь к этим картинам – все они по-своему уникальны и замечательны. И каждый из нас найдет для себя то единственно важное и ценное, ту частичку тепла и света, которая затронет струны нашей души.
«Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь...»
С праздниками, дорогие читатели! Всего доброго и прекрасного вам!



Алена ДЕНЯГА

Дева дивится, как деревце,
веским небесным дарам.
Вводится царственно Девица
в Ерусалимский храм...

По горней дороге вводится,
в горницу, в крылья дверей...
Будущую Богородицу
славит седой иерей...

Михаил Кузмин
(«К празднику
Введения Богородицы»)

100 лет Октябрьской Революции и 100 лет восстановления Патриаршества. Эти две даты связаны с 1917 годом и подводя итоги 2017-го – спустя столетие после тех громких и окрашенных в красный событий, – нам хотелось бы вспомнить вот о чем.
Годовщину Великого Октября широко отметили и осветили как на телевидении, так и в соц.сетях. Какое может быть отношение к Февральской революции у нас с вами, кто не был ни свидетелями тех событий, ни летописцами? Вопрос риторический. Мы – лишь наследники, и отчасти заложники той эпохи. Столько литературных шедевров оставлено в память о том времени – чтобы мы, потомки, помнили и не забывали. А, может, и чтоб не повторили ошибок.
Революционный вихрь не мог не захватить и Церковь.
После Февральской революции была проведена реорганизация церкви и по решению Священного Синода было восстановлено Патриаршество. На патриарший престол взошел митрополит Московский Тихон (Василий Беллавин). Его интронизация состоялась в Успенском соборе 4 декабря (по новому стилю) 1917 года в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы.
Одновременно с этим знаковым событием возникает течение – т.н. обновленческий раскол.   
Что же представляло собой обновленчество? Их глава протоиерей (позже митрополит) Александр Введенский, выпускник историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, окончил также и Духовную академию.
Современники оставили свои впечатления и некоторые наблюдения о Введенском. Например, церковный писатель, диссидент Анатолий Краснов-Левитин вспоминал: «Прежде всего это человек порыва. Человек необузданных страстей. Поэт и музыкант... Он увлекался страстно, до безумия, до потери рассудка. И в то же время в душе у него было много красивых, тонких ощущений: любил музыку (ежедневно по 4, по 5 часов просиживал за роялем. Шопен, Лист, Скрябин – его любимцы), любил природу. И, конечно, был искренно религиозным человеком...».
Церковь была поделена на Патриаршую, во главе ее стоял Патриарх Тихон и обновленческую, которой правил Введенский.
В 1918 году Патриарх Тихон в своем воззвании писал: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей...».
Когда власти арестовали Патриарха Тихона, Введенский принуждал его к отречению, в ответ он получил отказ. Патриарх был арестован, изолирован, а указом свыше новые «раскольники» получили полноту власти.   
Интересно, что после посещения Лубянки в 1922 году философ Николай Бердяев писал: «Я был поражен, что коридор и приемная ГПУ были полны духовенством. Это все были обновленцы. К ним я относился отрицательно, даже брезгливо, так как они начали свое дело с доносов на Патриарха и патриаршую Церковь. Так не делается реформация».
Есть один деликатный и одновременно жуткий момент в связи с ролью Введенского в событиях той эпохи. Его имя связывают с именем священномученика Вениамина (в миру Василий Казанский), митрополита Петроградского и Гдовского, убиенного в 1922 году.  
В 1918-м, когда начался произвол в отношении церковного имущества, закрывались храмы, или их превращали из домовых в приходские – Владыка Вениамин ратовал о частичной независимости церкви от государства и ее сохранности. Благодаря его стараниям был издан декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».
Как был прав, Иван Алексеевич Бунин – окаянные дни были, окаянные...
После того, как несколько представителей церкви стали жертвами т.н. «красного террора», митр. Вениамин обращался в Епархиальный Совет о помощи семьям репрессированных. По его инициативе начались специальные церковные службы «о сущих в темнице».
В Петрограде в тот период проходили частые ночные богослужения. Духовенство, мобилизованное в связи с войной, вернулось в лоно своих церквей. На Пасху в 1918 году по всему городу проходили крестные ходы. По распоряжению митр. Вениамина служили Пасхальную неделю не только в стенах храмов, но и на дворах перед ними. О «пути добра» митр. Вениамина можно продолжать бесконечно.
К 1920 году отношение государства к церкви стало ужесточаться. В октябре Петроградский Епархиальный совет прекращает свое существование. В 1921 году, как и многие церковные деятели, митр. Вениамин становится «невыездным». Обновленцы не захотели мириться с влиянием Владыки Вениамина на верующих – проще всего было его физически устранить.   
Стараниями Введенского и его соратников-обновленцев были спровоцированы суд и дальнейшая расправа над духовными лицами. В августе 1922 года недалеко от Петрограда на станции Пороховые склады митр. Вениамина и архим. Сергия (Шеина) вместе с другими осужденными переодели в рваные одежды, обрили, чтоб внешне не походили на священнослужителей, и расстреляли. Приговор был исполнен. Так никто и не знает, где покоятся останки мучеников.
Что касается обновленцев – недолго длилась их власть. Расцвет их «могущества» пришелся на 1920-е годы. А после смерти самого Александра Введенского в 1946-м обновленчество кануло в Лету.
В тот период многие храмы были переданы в их управление. И вот сегодня мы поговорим еще об одном храме. Увы, на современной карте Санкт-Петербурга его уже не найти. Он утрачен.
Введение во Храм Богородицы...  4 декабря христиане вспоминают о том дне, когда Марии исполнилось три года, ее родители – Анна и Иоаким привели дочь в Иерусалимский храм, где она без посторонней помощи легко преодолела ко всеобщему изумлению высокие ступени, ведущие ко входу. Здесь при храме Мария остается жить и служить Господу. Праздник этот почитают как предвестие Рождения Христа.    
Когда будете в Северной Пальмире и окажетесь поблизости от Большой Пушкарской улицы, то знайте – здесь находилась одна из самых красивых церковных построек XVIII столетия – Храм Введения во храм Пресвятой Богородицы. В этом районе в тот период квартировали военные полки. Именно для военных во времена Елизаветы Петровны решили построить церковь.   
По традиции сперва была выстроена деревянная постройка, а уже затем каменный храм, выполненный в стиле классицизма. Его строительство длилось более пятнадцати лет под руководством архитектора Ивана Лема (Лейма). К храму прилегали приделы – Илии-пророка  (Ильинский) и Тихвинской иконы Божией матери (Тихвинский). В период «раскола» в 20-х годах XX века храм перешел в руки обновленцев, в 1932 году был снесен.
В наши дни на этом месте находится Пушкарский сад. А многие коренные питерцы называют его не только Пушкарским, но и по старой памяти Введенским сквером.
Церковь Захария и Елизаветы в Петербурге, она же Церковь Кавалергардского полка на Захарьевской улице.
Кавалергарды возникли в 20-х годах XVIII века при Екатерине I как ее личный эскорт, который продолжил свое существование и при других правительницах.
В правление Елизаветы Петровны в 1743 году у кавалергардов появилась собственная походная церковь – Введенская.
А в 1747 году по указу императрицы Елизаветы был заложен новый храм на месте деревянной Захарьевской церкви. В 1753 году (в некоторых источниках указан 1756-й) в присутствии Императрицы была освящена в честь святых Захария и Елизаветы. Как рассказывали очевидцы, в церкви был двухъярусный иконостас, выполненный на шелке в XVI веке греческими мастерами.
Здесь хранились полковые штандарты. Царь Алексей Михайлович в свое время подарил переводчику и думному дьяку Андрею Виниусу икону Спаса Нерукотворного. Именно она хранилась в стенах этого храма.
О самом Виниусе нельзя не сказать несколько слов. Это была яркая многосторонняя личность. Он слыл коллекционером и ценителем произведений искусства. Во времена Петра Виниус становится одним из членов т.н. Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего Собора. Именно по его инициативе на Пушечном дворе была создана «Московская пушкарская школа», в которой изучали математические и морские науки, а также инженерное дело. Впал в немилость Петра, позже был прощен.
По указу Николая I церковь расширили, а уже в конце века была заложена новая постройка в стиле елизаветинского барокко. Проект был поручен продолжателю известной династии архитекторов Леонтию Бенуа. Было введено новшество – пол храма сделали покатым и таким образом служба была видна всей заполнявшей ее пастве. Церковь вмещала до 1500 прихожан. А Михаилом Нестеровым (именно он по приглашению цесаревича Георгия Романова был приглашен в Грузию в Абастумани расписывать дворцовую церковь св. Александра Невского) были выполнены эскизы мозаичных икон «Воскресение Христово» и «Александр Невский». Перед ними горели светильники из серебра, выполненные в мастерских Фаберже.
Новую церковь освятили 14 января 1899 года.   
После революции полк расформировали, и церковь с 1918 года стала обычной приходской.
С 1922 года в истории храма открылась новая страница – здесь сформировался центр обновленчества.
В 1935 году церковь была закрыта по постановлению Ленсовета и здесь обосновался спортивный зал. Но в 1948 году было принято решение о сносе здания.
Как больно, что в истории храмовых сооружений зияют такие вот раны – утраченные церкви, у которых была богатая история. Но нет уже старых стен, которые нашепчут-поведают о былом...


Алена ДЕНЯГЯ

К 130-летию со дня рождения выдающегося грузинского ученого, психолога, философа, педагога Дмитрию Узнадзе   

Биография Дмитрия Николаевича Узнадзе, вся жизнь которого была посвящена науке,  удивляет   многообразием ситуаций, стечением обстоятельств, подбором фактов, упрямо и целенаправленно подчиненных одному –  исполнению Предназначения. И даже при том, что официальная биография совсем не изобилует подробностями и деталями, пунктир главных и важных событий его жизни не оставляет сомнения, что осознание себя и своего места в этом мире пришло к нему очень рано.
В те далекие годы было немало примеров, когда детям, выделяющимся особыми способностями, состоятельные люди из местных оплачивали учебу в гимназии.   Возможно, поэтому мальчика из крестьянской семьи села Сакара, расположенного недалеко от Зестафони, отдали в самую передовую первую мужскую гимназию в Кутаиси. Он очень хорошо учился. Но это не помешало дирекции гимназии исключить его  из последнего  выпускного  класса за активное участие в работе революционного кружка.
Его юность пришлась на бурные годы начала ХХ века. 1905 год: старый уклад жизни начинал рушиться. Повсеместное брожение в умах было подготовительной стадией к грядущим переменам. Но вот что интересно: его изгнали из гимназии, он практически остался на улице и мог полностью отдаться революционной деятельности,  найти выход своей энергии в подпольной работе, как некоторые его сверстники. Однако он выбирает другое направление своего жизненного пути: едет в Швейцарию. Подтверждением того, что он блестяще учился в гимназии, можно считать свободное владение иностранными языками. Из Швейцарии он направляется в Германию, в Лейпциг. В этих его перемещениях нет никакой случайности. Выбор был осознан – наука и только наука.
Лейпцигский университет, основанный в 1409 году, приобрел особую и значительную роль в развитии научной мысли во второй половине  XIX века - первой половине  ХХ века. Факультет философии, избранный Дмитрием Узнадзе, был широко известен личностью профессора Вильгельма Максимилиана Вундта. Психолог, основатель экспериментальной психологии он был учеником выдающегося ученого Германа фон Гельмгольца. Вундт внимательно изучал человеческий разум и сознание. Его новаторская для того времени научная программа осуществила практически переворот в развитии психологии, что способствовало ее становлению самостоятельной академической дисциплиной.
Узнадзе, можно предположить, вызывал симпатии преподавателей не только способностями, но и организованностью и любовью к порядку. Эти качества на всю последующую жизнь стали его спутниками. В университете Узнадзе был одним из лучших студентов. На третьем курсе он получил премию за работу, посвященную философии Лейбница. В 1909 году он окончил университет и в двадцатитрехлетнем возрасте  защитил докторскую диссертацию на тему «Метафизическое мировоззрение В.Соловьева и его теория познания» на немецком языке. Защита прошла в университете города Галле, поскольку в то время здесь по сравнению с Лейпцигским университетом работали более компетентные специалисты в области русской философии. По мнению специалистов, Узнадзе в совершенно новом свете описал взгляды Владимира Соловьева и отождествил его с Фридрихом Ницше на основании сходства их теорий о «сверхчеловеке».
Вот определяющая черта того времени в целом и, в частности, характера Дмитрия Узнадзе – постоянное стремление к новому, к открытиям. И хотя многое в науке и до этого было уже обрисовано, о многом существовали научные догадки и материалы, прорыв науки на излете века был, по остроумному выражению Георга Лихтенберга –  немецкого физика и публициста – новым взглядом сквозь старые щели.
После успешного окончания учебы и защиты диссертации Узнадзе возвращается в Грузию, в Кутаиси: работает в нескольких гимназиях преподавателем истории, психологии, истории педагогики и логики.
Но продолжения научной деятельности у него не могло быть по той причине, что европейский диплом на территории Российской империи не считался действительным. Он стал перед выбором – в каком вузе России защищать диплом. И поехал в Харьков. Почему в Харьков? Грузия была включена в состав Харьковского учебного округа с момента его создания еще в 1803 году. И хотя в 1848 году был создан самостоятельный Кавказский учебный округ, многие грузины, в том числе представители аристократических фамилий, учились именно здесь. Возможно, земляки, а их было очень много в Харькове, и определили его выбор университета. Кстати, среди студентов в одно  время с Узнадзе был и Георгий Ахвледиани, его земляк по Кутаиси, в будущем выдающийся лингвист и соратник Дмитрия Николаевича по основанию Тбилисского университета. И еще один фактор был в пользу Харьковского университета: его высокий уровень и международная известность ряда его профессоров.  
В 1913 году Дмитрий Узнадзе сдал экзамены экстерном на историко-филологическом факультете и получил диплом первой степени. И при том, что он был занят подготовкой к экзаменам, а программа была более чем обширной, он успевал в этот же период писать многочисленные статьи по проблемам педагогики, философии и эстетики.  И как тут не вспомнить слова Николы Тесла – знаменитого современника Дмитрия Узнадзе – инженера, физика, изобретателя электротехники и радиотехники: «Вам знакомо выражение «Выше головы не прыгнешь»? Это заблуждение. Человек может все».
В 1917 году Дмитрий Николаевич переезжает в Тбилиси. И сразу же включается в работу Общества по основанию Тбилисского университета. Инициатором создания грузинского национального университета был историк Иванэ Джавахишвили, среди основателей – востоковед Георгий Ахвледиани, философ Шалва Нуцубидзе, лингвист Акакий Шанидзе, психолог Дмитрий Узнадзе. Однако не все получилось сразу и так, как хотели эти выдающиеся люди. Не удалось открыть университет в 1917 году при Временном правительстве России. Делегация из Грузии была принята А. Керенским, который обещал прислать соответствующее разрешение. Однако вскоре в Тифлис пришла телеграмма в адрес правления Высших женских курсов о немедленной реорганизации в Закавказский университет.
И только спустя год, 8 февраля 1918 года (26 января по новому стилю), в день памяти святого царя Давида Агмашенебели, был открыт Тбилисский университет. В том же году по инициативе Дмитрия Узнадзе  открылась кафедра психологии и педагогики, а в 1920 – психологическая лаборатория. И еще, что очень важно. В Грузии того времени не было учебников для обучения психологов. И Узнадзе активно берется за решение этой проблемы. И становится организатором и автором многих учебников и учебных пособий.
Активность такая же важнейшая черта его характера, как и стремление к новизне и открытиям. Эти черты были двигателем всей его жизни и судьбы. Спустя годы, будучи уже известным ученым, он напишет статью «Чего не хватает грузинам?», которая до сих пор не теряет остроты и актуальности. А по силе откровенности и патриотизма его статья сродни публицистике Ильи Чавчавадзе. Вот одна цитата: «Активный характер, сильная воля – вот чего не хватает грузинам, и наша система воспитания должна вестись именно в этом направлении. Мы всегда должны помнить, что являемся нищими и рабами не потому что бедны, а бедны, потому что являемся нищими и рабами. Если нам чего-то и не хватает, так прежде всего – активного характера».
По словам тех, кто его близко знал, любимой фразой Дмитрия Николаевича, ставшей потом крылатой, была «Потребности – источник активности».
Диапазон его научных интересов был огромен. Знакомясь с перечнем его работ, удивляешься всеохватности и масштабу его деятельности. Дмитрий Узнадзе исследовал вопросы мышления, речи, внимания, воли; особое внимание уделял исследованиям языка, образованию понятий, наименованиям, постижению значений, проблемам методологии и истории психологии. Он разрабатывал вопросы психотехники, педологии, возрастной и педагогической психологии, зоопсихологии. Писал статьи, посвященные грузинской литературе, мотивам лирики Николоза Бараташвили, произведению Ильи Чавчавадзе «Отшельник», творчеству  Александра Абашели.
По инициативе Д.Узнадзе были созданы кафедры психологии в педагогических институтах Кутаиси в 1932 году и Сухуми в 1938-ом, которыми он лично руководил. В годы Второй мировой войны Дмитрий Николаевич основал в Тбилиси патопсихологический кабинет при эвакогоспитале, в котором восстанавливал нарушенные психические функции раненых бойцов.
Еще в двадцатых годах он приступил к созданию своей знаменитой «теории установки», которая спустя годы принесла мировую известность ему и грузинской психологической школе. Экспериментальная психология установки  обобщенно была изложена в работе 1938 года «К психологии установки» и окончательно оформилась в стройную научную теорию в 1949 году – «Экспериментальные основы психологии установки».
В 43-ем, в самый тяжелый год войны, он возглавил созданный им Институт психологии и руководил им до последних дней своей жизни. И до конца своей жизни руководил основанным им еще в 1927 году «Обществом психологов» Грузии.
А ведь именно в годы, когда Узнадзе интенсивно работал над своей теорией, набирал силу, крепчал Режим, или как его назвала одна из его жертв – «Сталинский прижим». Политическая история науки в огромной стране – шестой части всей земной суши – история трагическая. За судьбами многих ученых, репрессированных, уничтоженных, морально подавленных, были разрушения во многих сферах науки. Была практически растоптана творческая педагогика. Некоторые отрасли психологии были закрыты и запрещены. Наука (и далеко не только психология) стала зеркалом, в котором отражались драматические события, происходящие в обществе.
И какой силой воли, мужеством и высотой духа надо было обладать, чтобы сохранить работоспособность и довести начатое дело до конца!  Среди тех, кто в эти годы избрал тактику выживания, то есть максимальной загруженности работой, колоссальной по объему разнообразной деятельности, был и Дмитрий Николаевич Узнадзе. Именно такая тактика, по мнению специалистов, изучающих эту проблему, позволила сохранить позитивное ядро науки в условиях тяжелого идеологического прессинга.
Его психология установки подразумевает реальное психическое состояние человека и может служить основой единства сознания человека и объективной действительности. Тот смысл, который Д.Н.Узнадзе вкладывал в понятие установки, несколько отличается от обычного, принятого в психологии того времени. Установка у него — это не психический процесс и не поведенческий акт, а особый вид отражения действительности. Ее возникновение обусловлено как объектом, так и субъектом: с одной стороны, установка возникает как реакция на определенную ситуацию, а с другой – в результате удовлетворения определенной потребности. Установка не только определяет отношение человека к какому-либо событию, мнению, лицу, но и показывает, в каком виде эти последние реализуются в мире его восприятий.
В этой концепции психология переживания соотносится с психологией поведения. Перед осуществлением любой деятельности, считает Д.Н.Узнадзе, человек психологически готовится к ее осуществлению, причем этот процесс может им даже не осознаваться. Этот факт подготовки Узнадзе и назвал установкой.
Главной причиной успеха работы в этом направлении послужило то обстоятельство, что ученый создал метод исследования указанного состояния. Если раньше психология была ограничена сферой переживаний человека, то сейчас она вышла за пределы этой сферы и превратила в объект своего познания единые закономерности переживаний и деятельности человека. «Субъект, индивид, личность ни в коем случае не могут считаться совокупностью психических функций, поскольку психика – это не сам индивид, а орудие, приобретенное им в процессе взаимодействия с внешней действительностью и используемое для ее преобразования; психика – это не сам субъект, а его «орган». И, конечно же, c внешней действительностью взаимодействуют не «органы» индивида, а сам индивид, использующий их в процессе этого взаимодействия.  Любое переживание, тем более интенсивное, личностно значимое, существует не только в качестве конкретного содержания сознания субъекта, но и в то же время в виде определенной установки»,  – подчеркивал Д.Узнадзе. Это было новым шагом в развитии психологии, что, безусловно, оказало влияние на многих советских и европейских психологов. В частности, знаменитый швейцарский психолог Жан Пиаже часто цитировал Узнадзе. Один из классов зрительных иллюзий, выявленных с помощью установки, Пиаже назвал «эффектом Узнадзе». Особенностям и значению «эффекта Узнадзе» он посвятил монографическое исследование,  что сделало деятельность Д.Н. Узнадзе известной в научных кругах мира.
Узнадзе входил в число 16 академиков – основателей Академии наук Грузии. Его детище – Институт психологии на протяжении почти тридцати лет был единственным институтом психологии в рамках Академии наук СССР.
...Он умер внезапно. На научном заседании в своем Институте психологии. Его сердце остановилось во время выступления. Ему было всего 64 года.
Уникальный человек, воистину Ученый с большой буквы Дмитрий Николаевич Узнадзе продлил жизнь своих идей в своих учениках, последователях и людях, восхищенных его работами.
«Наука одна, нераздельна, она дала и много даст, она не знает ни племен, ни сословий; она не знает и времени, т.к. в ней все преемственно переходит из поколения к поколению, и память об этом ходе сохраняется». Это слова великого ученого В.И.Вернадского, российского естествоиспытателя, основоположника геохимии, мыслителя и общественного деятеля о непрерывности связи времен. О том, что основа  научных связей разных стран всегда должна быть вне политики. К сожалению, не всегда и не везде помнят это...
Институт психологии, который стал носить имя Д.Н.Узнадзе после его ухода из жизни, возглавил Александр Северьянович Прангишвили, его ученик. Именно он проторил путь идеям своего Учителя в Европу и Америку. Именно Прангишвили вместе с замечательными учеными Ф.В.Бассиным и А.Е.Шерозия организовали и провели в Тбилиси в 1979 году совершенно невозможный в СССР, по оценкам его участников, феерический международный симпозиум по проблемам природы бессознательного. Четыре огромных тома материалов этого симпозиума до сих пор – уникальное явление по богатству и разнообразию представленных материалов, их творческой проблематичности.
Эстафету у А.С. Прангишвили принял профессор Шота Александрович Надирашвили, также ученик Узнадзе, яркий и интересный социальный психолог, организатор науки. Именно усилиями учеников Узнадзе был создан своеобразный эффект теплицы для соратников, единомышленников и последователей, была создана возможность вырваться из идеологического догматизма специфически советской психологии.
А совсем недавно, в 2013 году, в свет вышел значительный и ценный труд «Д.Н.Узнадзе. Философия. Психология. Педагогика: наука о психической жизни. Узнадзе: известный и неизвестный» под редакцией И.В.Имедадзе и Р.Т.Сакварелидзе, (на русском языке). И это еще одно важное подтверждение живых идей выдающегося ученого, нити, которая идет из глубины прошлого, не рвется и, надо надеяться, никогда не прервется.
Замечательный российский ученый, психолог  Александр Асмолов в блестящем эссе о любви «Универсальная теория психического как феномен Дмитрия Узнадзе» пишет: «...любовь к Дмитрию Узнадзе и его научной школе стала для меня любовью и особой культурой методологии мышления – «мышления поверх барьеров» -- прошедшей через всю жизнь и без преувеличения озарившей всю жизнь. Д.Н.Узнадзе не раз писал о том, что «душа проникла всюду». За этими словами угадывается связь мировоззрения Д.Н.Узнадзе с философской культурой  Бенедикта Спинозы. С  его философией Д.Н.Узнадзе сближает мысль о человеке как причине самого себя, то есть идея о человеке как самопричинном и, тем самым, свободном существе. Эта мысль достигает своего апогея в положении о том, что человек приходит в свое настоящее не прямо из прошлого, а конструирует свое настоящее, как претворение эскиза будущих действий, как воплощение установок, то есть готовностей к будущим действиям. Идеи Узнадзе помогли создать неповторимый Мир Дмитрия Узнадзе, в котором люди владеют не только прошлым и настоящим, но и будущим».


Марина МАМАЦАШВИЛИ

К 95-летию со дня рождения Чабуа Амирэджиби

История семьи человека-легенды Чабуа Амирэджиби повторяет трагическую историю Грузии ХХ века. Его отец был арестован в 1938 году и погиб во время следствия, мать провела в ссылке более 10 лет. Сам Чабуа в 1944 году был приговорен к 25 годам заключения за участие  в студенческой политической группе «Белый Георгий». Он трижды бежал. Во время одного из побегов судьба занесла Чабуа в Белоруссию на должность директора крупного деревообрабатывающего комбината, откуда он даже выезжал в загранкомандировки. Дела при нем пошли настолько в гору, что передового руководителя решили представить к ордену. Стали готовить наградные документы, и выяснилось, что кандидат в орденоносцы беглый зэк. На сей раз его отправили на Колыму, и освобождение пришло лишь в 1959 году. У меня есть все основания предполагать, что Чабуа все эти долгие и страшные годы обдумывал свои литературные произведения, сразу же привлекшие внимание грузинского читателя и легко вписавшиеся в «новую волну» щедрых 60-х годов.
Мне, начинающему переводчику, посчастливилось именно в эту пору познакомиться с «начинающим автором»,  и в результате лестного для меня сотрудничества на русском языке появилась книга «Цена перевала». По понятным причинам блестяще знавший русский язык Чабуа работал со мной над текстом бок о бок достаточно придирчиво, что явилось для меня важной школой жизни и мастерства. Однако всемирную славу Чабуа принесли не эти рассказы, брызжущие талантом, написанные отточенным, богатым грузинским языком, а знаменитый роман-притча «Дата Туташхия» (1973–1975). Популярность этой подлинной эпопеи трудно преувеличить. Многосерийный телевизионный фильм «Берега» с великолепным Отаром Мегвинетухуцеси в главной роли расширил круг читателей как в самой Грузии, так и за ее пределами. Молодое поколение, наверное, помнит, как в 80-е годы в каждом тбилисском дворе мальчишки играли «в Дату». В одном из своих интервью Амирэджиби говорил: «Дата Туташхия – образ собирательный. Мне трудно судить, насколько соответствует он реальному грузину. Мы ведь очень разные. Есть и такие, кто по своим душевным качествам весьма близок моему герою». Герой, на самом деле, не просто Робин Гуд, боровшийся за справедливость, но личность сложная, многоплановая, философ и мыслитель. Личность к тому же абсолютно трагическая и, на мой взгляд, заведомо обреченная. В конце грандиозного четырехчастного сочинения Дата гибнет от руки собственного сына.
За этим последовал роман «Гора Мборгали» (1994), а за ним «Георгий Блистательный» (2005). Герой второго романа Иагор Каргаретели по прозвищу Гора Мборгали в известной степени повторяет судьбу самого автора. Этот человек рвется к свободе и готов бороться за нее до последнего вздоха. Заканчивая роман «Гора Мборгали», Чабуа в беседе с известным писателем-правозащитником Ильей Дадашидзе говорил: «Здесь есть чрезвычайно важная для меня мысль – каждый человек в своей биографии повторяет биографию своего народа. Что пережил его народ на протяжении своей истории, то и человеку суждено пережить на протяжении его жизни. Каким его народ сложился, такой же сформируется и его собственная жизнь – с той же суммой успехов и невзгод». Собственно, именно этими словами Чабуа навеяно начало моего скромного эссе. Ведь не зря родители дали своему сыну при рождении имя героя грузинского фольклора – Мзечабуки. Не случайно сам Чабуа своего любимого героя Дата Туташхия называет именем героя древней грузинской мифологии Туташхи. И порой мне кажется, что гибель сына Чабуа Ираклия на абхазской войне тоже была предопределена и самой судьбой, и всей грузинской историей.
Если меня спросят, что главное в творчестве Амирэджиби, что самое привлекательное в нем? Я отвечу – любовь к родине. По силе и интенсивности этого чувства писатель является прямым преемником наших классиков – Ильи, Акакия, Важа. А если вернуться в глубокую древность, то основной источник, питающий мощное искусство прозаика – это Библия и Жития Святых. Чабуа Амирэджиби – подлинно христианский писатель. Он весь полон духовности. Но при этом он сочувствует человеку и никогда не отрывается от живой жизни, как и его великий предтеча Шота Руставели. Лично мне кажется, что когда Амирэджиби создает своих героев, он невольно ориентируется на Тариэла, Автандила, Фридона. В прозе Амирэджиби, подобно шедевру Руставели, эпос сочетается с лирикой, рыцарская суровость с глубокой нежностью и любовью.
В начале 90-х годов волею судеб я оказалась в Крестовом монастыре в Иерусалиме. Надо ли описывать мое волнение и трепет при посещении этого не только святого, но и священного для каждого грузина места. При виде фрески с изображением Руставели у меня страшно забилось сердце – я увидела не только нашего гения Шота, я увидела Чабуа: та же благородная осанка, облик святого старца, типично грузинское лицо, даже не лицо, а лик. Хочу напомнить, что в те годы Чабуа еще не был монахом. Но, возможно, в нем уже созревало это судьбоносное решение.  
Чабуа Амирэджиби всегда был преданным сыном своей земли и своего народа. Народа, вместе с которым он прошел все горести, радости и страдания. Чабуа мог бы повторить вслед за Анной Ахматовой: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Пронизанное национальным духом творчество писателя заставляет нас вспомнить неповторимого Давида Гурамишвили с его «Бедами Грузии». Здесь мы видим такое же слияние собственной биографии с судьбой отчизны. Сохраняя этот национальный дух, Чабуа Амирэджиби занимает достойное место в антологии мировой прозы. Это писатель блестящей европейской школы, продолжатель лучших традиций как грузинской, так и западной литературы.
Конечно, Чабуа в первую очередь был сыном своих необыкновенных родителей – отца, в честь которого он назвал своего старшего сына, и матери, за которой он так нежно ухаживал, когда она наконец вернулась из ссылки. Они взрастили подлинного рыцаря без страха и упрека, истинного патриота, человека, на которого всегда и во всем можно положиться. В своей собственной семье Чабук и Тамрико таким же волшебным образом воспитали своих сыновей. Приходит на память забавный и в то же время о многом говорящий случай в Квишхети. В Доме писателей мы жили рядом. Однажды я постучала к ним в дверь, обеспокоенная детскими криками. Совсем маленькие Куцна и Шалва «выясняли между собой отношения». Посреди этого переполоха сидела невозмутимая Тамрико (прошу прощения, что так фамильярно называю супругу Чабуа, известную поэтессу Тамар Джавахишвили) и очень выразительно, не повышая голоса, читала детям «Вепхисткаосани». На мой недоуменный вопрос, подействует ли это на разбушевавшихся мальчиков, она спокойно ответила, что лучшего воспитателя, чем Руставели, она себе не представляет.  Тамрико оказалась права: Куцна и Шалва Амирэджиби – достойные продолжатели своего рода. Раз уж мы заговорили о роде, то хочу добавить несколько слов и о породе. Много лет назад в московском Доме литераторов, где всегда очень многолюдно и шумно, я увидела, как затихла и расступилась публика – из зала выходил Чабуа и две его красавицы сестры: Родам и Натия...  И я подумала, где же вы, бедные звезды Голливуда! Нет, не зря говорил Достоевский, что красота спасет мир. И не зря кто-то из классиков писал: «Природа – мать, когда б таких людей ты иногда не посылала миру, засохла б нива жизни».  
Я помню то отчаяние, в которое мы все впали, узнав о роковом диагнозе, поставленном Чабуку врачами. Помню так же, как он удивленно пожал плечами: «Я никогда не сдавался, не сдамся и сейчас».  Хочу сказать, что наш незабвенный друг много лет оставался с нами не только благодаря врачам, но в первую очередь благодаря несгибаемой воле. Когда он уже не мог говорить, он писал на грифельной доске, и это были не менее важные мысли и слова, чем сделанное им прежде.
В 2010 году неожиданно для многих Чабуа Амирэджиби принял монашеский постриг под именем Давид, в честь святого царя Давида Строителя. По состоянию здоровья Илиа Второй разрешил ему пребывать не в монастыре, а в собственном доме. Патриарх благословил писателя на продолжение творческой деятельности.
Я помню, как я по телефону (из Москвы) спросила Тамрико о причинах такого поворота в его судьбе. Ответ Чабуа был кратким: «Я больше ничего не могу сделать для своего народа, кроме как молиться за него». Чуть позже Чабуа написал об этом же в письме, которое я впервые публикую полностью.

24-27.09.2011
Ида, дорогая. Я соскучился по тебе и, главным образом, по этой причине согласился ответить на вопрос – что толкнуло меня пойти в монахи. Пишу, беседую с тобой: духовный конфликт с окружением девяносто лет насиловал меня разными способами в зависимости от того, какими политическими взглядами старался он духовно покорить человека и общество.
Каждое правление старалось разуверить меня во всем, во что верили мои предки и я сам, что и толкнуло меня вернуться к предкам. Я ограничился тем, что противопоставил себя тем, что не поддался требованиям идеологически сменяемой верхушки. Живу, не подчиняясь никакому диктату, навязываемому часто меняющимися «идеологиями». Я вернулся к предкам, т.е. к многовековому вероисповеданию грузинского народа.
Моя келья – мой рабочий кабинет в моей квартире, что ни в коей мере не означает ссору с окружением. Это не отшельничество, а собственный способ активного общения с миром.
Я, Чабуа Амирэджиби – монах Давид.
Прошу прощения за почерк – я очень стар.
…Ч.Амирэджиби    
Тбилиси
(Письмо написано на русском языке)

Понятно, что к такому письму мне добавить нечего, и в комментариях оно не нуждается. Это драгоценное послание, абсолютно искреннее и откровенное – боль и в то же время надежда. Спасибо тебе, Чабук, Чабуа, Мзечабуки, монах Давид. Ты всегда будешь с нами и даже в мире ином, если мы этого заслуживаем.


Анаида Беставашвили

В Государственном музее театра, музыки, кино и хореографии Грузии хранится множество дореволюционных афиш, оповещающих о спектаклях нескольких антрепризных трупп.
Как сообщает, к примеру, «Театральная газета» от 27 сентября 1915 года, в Народном доме (ныне театр имени К.Марджанишвили) открылся сезон под руководством артиста МХАТ г. Воронова. «В Народном доме, помимо сыгранного «Дяди Вани» и «На всякого мудреца довольно простоты» с Вороновым в заглавных ролях, намечены к постановке «Юлий Цезарь», «Маша – птичка» и «У жизни в лапах».
Но в основном антрепризы выступали на сцене Тифлисского казенного театра.  
Это Общество артистов Императорского московского Малого театра под управлением О.А. Правдина, Товарищество русских драматических артистов под управлением Л.К. Людвигова, Труппа русских драматических артистов под руководством М.Н. Мартова, Труппа драматических артистов – Дирекция Е.Ф. Боур и А.И. Гришина, Русская драма Н.Д. Лебедева.
В 1901 году в Тифлисе работала труппа Л.К. Людвигова  (псевдоним поэта, драматурга, писателя Маевского Людвига Казимировича). Она показывала пьесы А.Островского, А.Чехова, Г.Ибсена, инсценировки Ф.Достоевского – «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы». Антреприза О.А. Правдина в бенефис А.А. Яблочкиной представила спектакль «Бешеные деньги», в бенефис А.Т. Поляковой – «Лес» Островского. Тифлисцы также увидели гоголевского «Ревизора» Гоголя и «Грозу» Островского. В бенефис И.О. Васильева сыграли «Бесприданницу».
В 1908 году на тифлисской сцене выступали артисты Труппы драматических артистов  Е.Ф. Боура и А.И. Гришина. Немного информации об этих антрепренерах удалось найти в интернет-ресурсах.
Евгений Федорович Боур был не только антрепренером, но и актером. Небольшого роста, худенький, он на сцене преображался. Даже играя комических персонажей, делал их благородными. При всем этом Боур обладал джентльменскими привычками и всегда был одет с изысканным вкусом. Да и к окружающим предъявлял высокие требования. «Вы выбрали искусство, – говорил он, – а искусство надо уважать. В храм искусства преступно входить в грязных сапогах!»
Н.И. Собольщиков-Самарин писал об Е.Ф. Боуре в своих «Записках»: «Амплуа комиков и характерных ролей занимал артист театра Корша Евгений Федорович Боур, совмещавший работу актера с работой режиссера. Это был верный страж театра, свято охранявший заветы великих мастеров искусства. Он с любовью вошел в театр, с любовью служил ему, как завещал Щепкин. Играя комические роли, он никогда не позволял себе ни малейшего шаряга ради внешнего успеха. Каждая роль была согрета каким-то внутренним теплом и в каждом комическом образе он умел находить отзвуки душевных переживаний, как бы ни был смешон человек, которого он изображал. Даже буффонные роли Боур умудрялся играть скромно и естественно, не лишая их яркой комической окраски. Он играл и некоторые драматические роли. С большим чувством, очень трогательно исполнял он роль Дыбольцева («Чужие»), вызывая потоки слез у зрителей. Хороший был актер и хороший, честнейший человек».
Антрепризой Е.Ф. Боур впервые занялся в Калуге. Он стремился поставить театр на должную высоту, составил небольшую, по сильную труппу в составе 19-ти человек. Сезон открылся 26 сентября 1901 года постановкой «Василисы Мелентьевой» А.Н. Островского. Спектакль имел хороший успех. Пресса сразу отметила «редкий ансамбль артистов».
В Тифлисе он работал вместе с антрепренером Александром Ильичом Гришиным. Зрители получили возможность посмотреть комедию Сумбатова (Сумбаташвили-Южина) «Невод» в постановке М.А. Юрьевой. Большой популярностью у зрителей пользовался спектакль «Трильби» Дж.Дюморье.
В 1910 году на сцене Тифлисского казенного театра выступала антреприза Михаила Николаевича Мартова (Марк Фрейберг), актера, режиссера, сценариста, антрепренера. Афиша сообщала: «показаны будут новые для Тифлиса пьесы репертуара Императорских и других столичных театров».
А в 1913-м в Тифлисе появился самарский актер, режиссер, антрепренер, высокообразованный человек Николай Дмитриевич Лебедев со своей драматической труппой. В репертуаре были трагедии, драмы, комедии, фарсы – «Цена жизни» В.Немировича-Данченко, «Что иногда нужно женщине» О.Уайльда, «Вечный странник» О.Дымова, «Сиротка Ася» Я.Гордина, «Счастье только в мужчинах» С.Сабурова,  «Женщина и паяц» П.Льюиса, «Хорошо сшитый фрак, или Как делаются министрами», «Герои кинематографа» Пальмского и Ярова.
«Пер Гюнт» Г.Ибсена – это был прощальный бенефис  драматурга, режиссера, актера-новатора, теоретика театра Бориса Сергеевича Глаголина, известного как в России, так и в США, куда он эмигрировал в 1927 году. В Тифлисе он выступил в роли Жанны д'Арк в спектакле «Орлеанская дева» Шиллера. В спектакле «Обнаженная» французского драматурга Анри Батайля в роли натурщицы Лулу  выступила бенефициантка  Н.В. Лядова. Эти постановки не были приняты тифлисской критикой.
Интерес для истории театра вообще и русского театра в Грузии в частности представляют афиши, на которых значится имя выдающегося режиссера XX века Александра Яковлевича Таирова (1885-1950). Антреприза Н.Д. Лебедева представила несколько спектаклей в его постановке: «Вечный странник» Осипа Дымова, «Сарданапал» Д.Байрона (кстати, Сарданапал был любимой ролью А.Таирова), «Апостол Сатаны» Б.Шоу. В антрепризе Н.Д. Лебедева Александр Таиров много выступал и в качестве актера. В театроведении этот период деятельности выдающегося режиссера не нашел отражения. Так что информация, содержащаяся в этой публикации, – новое об Александре Таирове.    
Труппа Н.Д.Лебедева, начавшая свои гастроли со второго дня Пасхи, в апреле 1913 года, включала, как сообщает газета «Кавказ», таких известных актеров, как «премьер СПб драматического театра А.Я. Таиров, премьер Самарского городского театра А.И. Бахметев, артист Московского театра Незлобина В.А. Ермолов-Бороздин, премьерша СПб и Московского театра Незлобина Н.В. Лядова, артистка театра Корша Е.В. Красавина. Премьер СПб, Малого театра Б.С. Глаголин, премьерша Одесского театра Н.Д. Буткевич и артистка СПб, Малого театра Б.К. Валерская приезжают сегодня вечером, опаздывая на сутки, так как были занесены снежным обвалом по Военно-Грузинской дороге, по которой им пришлось пройти пешком более десяти верст по колени в снегу».
Можно себе представить, как мучительно добирались до Тифлиса эти актеры труппы Н.Д. Лебедева!   
В Тифлисе труппа Н.Д. Лебедева вступила в конкуренцию с антрепризой Баратова и Беляева, получившей от автора – драматурга Л.Андреева  исключительное  право на постановку в Тифлисе пьесы «Екатерина Ивановна» (она шла в театре «Артистического общества»).  В противовес этому приобретению конкурентов антреприза Н.Д. Лебедева «выставила мелодраму Б.Шоу с хлестким названием «Апостол сатаны». Наш старый знакомец Лебедев знает тифлисскую публику, знает ее пристрастие к мелодрамам, как знает и то,  насколько умопомрачительное заглавие пьесы способно ее гипнотизировать. Однако в отчетный вечер «Екатерина Ивановна» перетянула, и публики в Казенном театре было мало». Но, как подчеркивает довольно едкий рецензент «Кавказа» (некто  Н.М.), «не видевшие «Апостола сатаны» могут об этом не сожалеть, достойны сожаления познавшие его». Не восприняла тифлисская публика и другие постановки и режиссерские искания раннего А.Я. Таирова. Это и понятно – его стиль только формировался. В 1913 году А.Я. Таирову было всего 28 лет – для професcионального режиссера это, можно сказать,  период «юности».
«Первый период режиссерской деятельности Таирова (1907 – 1913, до организации Камерного театра) не позволяет говорить о сколько-нибудь законченной системе взглядов молодого постановщика. Но некоторые идеи будущей программы Таирова начали формироваться именно тогда. Во многих высказываниях режиссера возникали имена Мейерхольда и Марджанишвили, Ф.Ницше, и Вячеслава Иванова, Чехова, упоминались Московский Художественный театр, итальянская комедия дель арте. Обнаружилось тяготение Таирова к надбытовой театрализации действия, к пантомиме, к широко понимаемой музыкальности спектакля, к изысканности сценической формы», – считают театроведы.
В определенный момент Таиров так разочаровался в театре, что ушел в юриспруденцию, но в 1913 году любовь к театру все-таки пересилила. И он вернулся в «храм Мельпомены». В Тифлисе, в том же 1913 году, он еще далек от того Таирова, которого признали выдающимся режиссером XX века. Впрочем, отмечаются и некоторые парадоксы. К примеру, пьесу «Вечный странник» Осипа Дымова Таиров с успехом поставил в Петербурге, а потом повторил этот опыт в Тифлисе, во время гастролей антрепризы Н.Д. Лебедева. Но не был воспринят критикой.
Газета «Кавказ» приводит отрывок из интервью Осипа Дымова, в котором драматург очень тепло отзывается о Таирове: «Молодой даровитый режиссер А.Я. Таиров вводит в постановку музыкальные моменты и этим идет навстречу моим намерениям; он подчеркнет тот основной лирический тон, который составляет фон моей драмы. Вообще я не поклонник «раскраски» пьесы, но в данном случае это, пожалуй, только выполнение авторской ремарки. Правда, не всюду эти ремарки написаны автором, но чуткий режиссер читает и то, что хотелось написать… В этом и заключается основа «дружбы» автора с режиссером». Однако тифлисский рецензент обратил внимание на совсем другие стороны таировской постановки – например, скудность обстановки. «Благодаря такой обстановке совсем сведена была на нет финальная сцена второго акта, в стиле Чехова, когда госпоже Лядовой пришлось прощаться с венскими стульями и ласкать мебель с солдатского базара. Совершенно несуразна также постановка второго акта: прямо перед зрителями решетка и главный вход на кладбище, а идут молиться на могилах предков все не на кладбище, а мимо – кто направо, а кто – налево». Ясно, что рецензент фиксируется на деталях, ждет сценического правдоподобия, против чего как раз и выступает Александр Таиров. Впрочем, как и против условного театра Всеволода Мейерхольда. И все-таки из описаний, комментариев автора публикации на  страницах газеты «Кавказ» не возникает образа спектакля, хоть какого-то представления о том, что это было и как выглядело.  
В предпоследнем выступлении антрепризы Н.Д. Лебедева,  в свой бенефис Таиров сыграл «представление в масках», спектакль «Арлекин» – премьера состоялась 12 июня 1913 года... Австрийского драматурга XIX века Рудольфа Лотара открыл для русской сцены именно Александр Таиров. Но произошло это не в 1917 году на сцене Камерного театра, как свидетельствуют официальные источники, а гораздо раньше – в 1913-м, на сцене Тифлисского казенного театра. В пьесе Лотара гениальный лицедей выдает себя за короля. Им пытаются манипулировать придворные и королева. Однако Арлекин не так прост, чтобы позволить обмануть себя... Сравнение политической жизни с арлекинадой было очень популярно в театре XX столетия. В эпоху кардинальных, революционных перемен в обществе Таиров не мог обойти эту тему… (Спустя много лет к пьесе Лотара вновь обратился  Роман Виктюк, найдя ее актуальной: по мнению этого режиссера, в ней показано вечное противостояние художника и государства).
Но в 1913 году он не нашел сочувствия у тифлисской критики. Рецензент Н.М. предпочел умолчать о своем впечатлении «исключительно ради того, чтобы  не быть вынужденным на прощанье преподносить бенефицианту более или менее горькие истины»  – вероятно, она еще не была готова понять новый театральный язык, специфику режиссерского высказывания Александра Таирова. Впрочем, неоднозначно оценивали уникальное творчество, «особую химию» Камерного театра Таирова даже такие корифеи, как Станиславский,  Мейерхольд и Вахтангов.
Что касается «Арлекина», то успех  к нему пришел только через четыре года, в Москве, – на сцене Камерного театра. Арлекина сыграл Николай Церетели (постепенно сам Таиров отошел от актерства и полностью посвятил себя режиссуре). Вскоре довольно острый спектакль был запрещен цензурой.  Хотя, как отмечает М.Любомудров, «антимонархическая направленность пьесы Лотара не стала главной в причудливой игре масок, взвихренной фантазией режиссера. Таиров подхватывал и развивал тему, уже знакомую нам по «Фамире Кифареду» – мысль о том, что не власть и не богатство, не чины и не карьера, а лишь чистая стихия искусства дарят человеку подлинную, а не иллюзорную свободу. «Быть снова Арлекином! Снова потешаться над людьми, вместо того чтобы они потешались надо мною»,  – говорил в финале спектакля Арлекин Церетели, сбрасывая королевское обличие и возвращаясь в вольный мир комедиантов».  
Но это в 1917-м, а 14 июня 1913 года антреприза Н.Д. Лебедева попрощалась с тифлисской публикой, показав сабуровский «Аромат греха» и четвертый акт «Горя от ума». «Проводы носили самый задушевный характер, – пишет театральный обозреватель «Кавказа». – Преобладавшая в зале молодая аудитория выказывала горячие симпатии своим избранникам, было много всяких подношений, причем больше всего цветочных – мужчинам, очевидно, от поклонниц». Н.М. выразил сожаление, что «Горе от ума» раньше не было поставлено полностью – вместо какого-нибудь «Пер Гюнта», «Сарданапала» и т.п.», и что один акт из грибоедовской комедии сыграли во вторую очередь после «бессодержательного, пустого, скучного, страдающего отсутствием действия фарса «Аромат греха».   
Общеизвестно, что именно в 1913-м на театральной карте пересеклись пути А.Таирова и К.Марджанишвили: на сцене Свободного театра, созданного грузинским режиссером в Москве, А. Таиров осуществил две постановки: спектакль «Желтая кофта» Хезельтона-Фюрста и пантомиму «Покрывало Пьеретты» Шницлера. А уже в 1914 создал свой Камерный театр.


Инна Безирганова