В день 155-летия со дня рождения драматурга свою сценическую версию «Вишневого сада» на Малой сцене Грибоедовского театра представил Андро Енукидзе.
Спектакль создан при поддержке Международного Благотворительного фонда «КАРТУ» и Международного культурно-просветительского Союза «Русский клуб». Продюсер спектакля – президент «Русского клуба» и директор Грибоедовского театра Николай Свентицкий.
Роль Раневской исполнила Народная артистка Грузии, лауреат премий им. К.Марджанишвили, М.Туманишвили Гуранда Габуния.
... А потом в Россию пришла смута...
Протяжный вой не то поезда, не то парохода. Выстрел... Дым... Включается красный прожектор sverigeapotek.se...
Это финал «Вишневого сада».
Новая версия отличается от всех предыдущих тем, что режиссер пытается додумать, что произошло после того, как Фирса забыли в доме.
Андро Енукидзе поставил свой 66-ой по счету спектакль о том, что же все-таки произошло в тот день, 22 августа, когда был продан вишневый сад. Раневская пытается понять, как это все случилось, кто виноват и, самый главный, сакральный вопрос, есть ли у них совесть. А встреча с Чеховым, по словам Енукидзе, всегда сакральна.
Сценография спектакля удивляет. На изготовление декорации ушли многие метры натурального кружева, но в ней нет ничего воздушного, легкого и солнечного, как может показаться на первый взгляд. Кружевные стены создают впечатление элегантности, сдержанности и… тревоги. Создал эту необычайную красоту Народный художник Грузии, Мириан Швелидзе.
В сцене бала, над сценой висит огромный кружевной зонт, на котором кружатся под мелодию вальса три прозрачных, невесомых платья. Это – напоминание о прошлой, счастливой, беззаботной жизни, которой приходит конец. И конец этот неизбежен и неотвратим.
Художник по костюмам Тео Кухианидзе, сценограф Кутаисского театра им. Ладо Месхишвили, придумала классические мужские наряды согласно эпохе. Пожалуй, особого внимания заслуживают костюмы женские. У Раневской их два. В начале спектакля – темно-зеленое платье с пепельным отливом, нарядное, с кружевными вставками. В этом костюме происходит первое появление на сцене. Она пока еще хозяйка вишневого сада, в глубине души надеющаяся его спасти. Но сад продан, все надежды рухнули. И вот Гуранда Габуния появляется на сцене в черном бархатном платье, в нем нет оттенка траура, только торжественная печаль. Женщина (Ирина Мегвинетухуцеси исполняет сразу четыре роли) весь спектакль играет в черном же, бесформенном платье, стянутом на спине и рукавах шнуровкой. По сравнению с роскошными нарядами Раневской оно выглядит аскетично.
«Вишневый сад» грибоедовцев – тот счастливый случай сотрудничества мастеров своего дела, который рождает неожиданный, но всегда качественный результат.
Режиссер оставил в своей сценической версии всего шесть персонажей – собственно Раневскую, Женщину, включающую в себя все женские образы, Гаева, Лопахина, Симеонова-Пищика и Петю Трофимова.
Они – персонажи собирательные, даже хрестоматийные.
Гуранда Габуния приглашена на роль Раневской не случайно, без нее этот спектакль немыслим. Именно вокруг ее героини разворачивается все действие. На счету Народной артистки Грузии – десятки сыгранных ролей на сценах Руставского драматического театра, Тбилисского театра Санкультуры, театров Руставели и Марджанишвили. Но, как ни парадоксально, это ее первая роль в чеховской пьесе.
В сценической версии «Вишневого сада» Любовь Андреевна Раневская на склоне лет вспоминает в Париже прожитое и пережитое. Мучительные воспоминания-размышления бесконечной чередой проходят перед ней, терзая душу вопросами…
Гуранда Габуния создает трагический образ женщины, потерявшей все – сына, любимого, имение, родину. Все, что ей остается – это вспоминать об ушедшем времени и снова, и снова переживать удары судьбы. Широкая амплитуда актерских средств Гуранды Габуния раскрывается в «Вишневом саде» многогранно, разнообразно, иногда неожиданно. Раневская может смеяться, может улыбаться так, как это умеет делать только Гуранда Габуния, может быть тонкой и ранимой, как в сцене с Лопахиным, может быть рассерженной и возмущенной, как в сцене с Петей Трофимовым. Но через весь спектакль она проносит нить безысходности.
Переломная сцена в спектакле, когда Лопахин и Гаев возвращаются с торгов. «Продан вишневый сад?», - неуверенно спрашивает Раневская, в ее голосе еще теплится надежда. «Продан», - сухо отвечает Лопахин. «А кто купил?» - «Я». Раневская падает в кресло, словно из нее вырвали душу. Вишневый сад потерян безвозвратно. Самое ужасное, что его купил человек, который больше всего радел за спасение сада. «Я, это я виновата», - обессиленно произносит она, признавая тем самым свою и только свою вину за все произошедшее.
Мучительный прощальный монолог Раневской пронизан отчаянием и болью. «О сад мой, моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай!» - восклицает актриса в финале и перед зрителями предстает подвластная ей вся глубина чеховской палитры.
Рядом с ней – Женщина. Она обличает и жалеет, прощает и ненавидит. Кто это – Аня, Варя, Шарлотта? У исполнительницы роли Женщины, лауреата премии им. Котэ Марджанишвили Ирины Мегвинетухуцеси сложная задача – сыграть всех женщин сразу. Она то Варя, страдающая от неразделенной любви, то игриво-несчастная Шарлотта, то наивная Аня, а то… Совесть.
Любопытно наблюдать за ее перевоплощениями – несколько движений, штрихов… Ирина старается сделать своих героинь совершенно разными. Вот Шарлотта показывает фокусы, курит сигарету и крутит роман с Пищиком. Смена света – и она уже Аня, мягкая, любящая. Следующая мизансцена – и перед нами предстает Варя, особенно трогательной получилась сцена объяснения с Лопахиным.
В этой истории, как, наверно, во всех пьесах Чехова, нет по-настоящему счастливых людей. Все верят, все хотят быть счастливыми, но…
Роль Гаева исполняет Олег Мчедлишвили. Это интеллигент, потерявший все, кроме собственного достоинства. Его мягкосердечие приводит к тому, что имение продано, а он «теперь банковский служака, 6000 жалованья в год».
Совершенно иным оказался в образе Лопахина Арчил Бараташвили. Он страстный, порывистый, сочувствующий и нерешительный. Он совершил невозможное – купил имение, «где дед и отец были рабами, где их не пускали даже на кухню». Но и после покупки вишневого сада в нем нет ни капли возмездия, он по-прежнему любит Раневскую, относится ко всей семье, как к родным.
А вот – вечный студент Петя Трофимов, успевший состариться. Его исполняет Михаил Амбросов, на счету которого сотня ролей на Грибоедовской сцене. Его Петя – идеалист, он по-прежнему «неудержимо идет к яркой звезде», которая, тем не менее, с каждым днем становится все дальше и дальше.
Как всегда трогательный Михаил Арджеванидзе сделал своего Симеонова-Пищика немного наивным и неуклюжим, смешным до слез и... несчастным до ужаса.
Надо сказать, что у Андро Енукидзе есть в Грибоедовском театре актеры, с которыми ему особенно комфортно работать. И актерский ансамбль «Вишневого сада» - тому яркое подтверждение.
…Но вот и финал. Вырубается красный прожектор… Стихает гудок не то поезда, не то парохода, умолкает звук выстрела.
На сцене – Раневская и Женщина. По-прежнему спорят о прошлом и пьют свой вечный кофе. Это похоже на танталовы муки. Но исхода нет.
И если пьесу Чехов написал про деньги, то спектакль получился еще и о том, что Раневская, в конце концов, признает себя виновной – за забытого Фирса, за проданный вишневый сад, за брошенную на произвол судьбы Варю, за Аню, за Гаева, за утонувшего в реке семилетнего сына Гришу…
Но ничего не поделаешь, надо пить кофе…
В преддверии премьеры корреспондент «РК» побеседовала с Гурандой Габуния.
- Что для вас значит Грибоедовский театр?
- Знаете, я люблю этот театр, мы с Отаром очень часто ходили сюда. Нашими близкими друзьями были ведущие актеры-грибоедовцы Юрий Шевчук и Валентина Семина. Я помню Наталью Бурмистрову в «Барабанщице» - поистине легендарном спектакле Грибоедовского театра по пьесе Афанасия Салынского. Я очень любила Наталью Михайловну, любила все ее роли, особенно, когда она играла с Арчилом Гомиашвили. Незабываемы созданные ими образы Гитель Моски и Джерри Райна в спектакле «Двое на качелях» Гиббсона. Арчил был наш близкий человек, Отар его очень уважал. Хорошо помню, в спектакле «Цезарь и Клеопатра» на сцену вывозили огромный бассейн, в котором он плавал. Мне было так интересно, как это на сцене умудрились такое сделать. И играл Арчил прекрасно, с юмором, вообще он был профессионал номер один. Никогда не забуду, как прекрасна была Ариадна Шенгелая в «Дневнике Анны Франк», помню ее костюм, ее речь, игру блестящую. Красавица Тамара Белоусова была нашей, сухумской. Именно эти воспоминания и теплые отношения связывают меня с Грибоедовским театром.
- Как вам работалось с грибоедовцами?
- Работалось с огромным удовольствием. Я очень благодарна Николаю Свентицкому, которому принадлежит идея пригласить меня в Грибоедовский. Благодарна Авто Варсимашвили за внимание. Мечтаю еще раз поработать с Андро Енукидзе. С ним легко, он дает возможность играть по-своему. При этом он предлагает что-то, но если актер делает по-своему и Андро нравится, он соглашается с актером. Это очень редкая черта для режиссера. Для меня месяцы репетиций стали настоящим счастьем. И актерский ансамбль собрался замечательный.
- Как получилось, что вы до сих пор ни разу не играли в пьесах Чехова?
- Я вообще очень люблю русскую классику. Но, наверное, времена были такие, актуальными были другие пьесы. Например, моя любимая «Провинциальная история». Или спектакль «Страх» по Афиногенову. Он был отмечен и критикой, и зрителями. Американский критик Дорис Платт писала: «Особенно хотелось бы отметить яркую, темпераментную, объемную игру Гуранды Габуния, я могу сравнить ее с Анной Маньяни». В русской литературе есть масса всего, что я хотела сыграть, я же русскоязычная. Вот если бы еще что-нибудь из русского репертуара сыграть, я бы была счастлива.
Нино ЦИТЛАНАДЗЕ
|
