Недавно я получила роскошный подарок – книгу Иосифа Гришашвили «Литературная богема старого Тбилиси». До сих пор приходилось читать ее фрагменты, теперь наслаждаюсь преимуществом единоличного пользования. Можно читать неторопливо, подыскивая объяснения незнакомым, вышедшим из употребления словам, делая для себя заметки. Как жительница Тбилиси в четвертом поколении, считаю честью иметь эту книгу в своем доме.
Переиздана «Литературная богема…» по инициативе Маквалы Гонашвили, председателя Союза писателей Грузии и при финансовой поддержке Вазгена Мирзаханяна, предводителя епархии Армянской апостольской церкви в Грузии. Проиллюстрировал книгу выдающийся тбилисец, художник Роберт Кондахсазов, последние годы живший за пределами Грузии и сильно скучавший по родине. Но увидеть воплотившийся проект, оказалось, ему не суждено. Издание дополненное и исправленное – материал обработал, отредактировал и подготовил к печати Нодар Григорашвили. Выпустило книгу издательство «Мерани», отпечатали ее в типографии «Мцигнобари».
Зал культурно-просветительского центра «Айартун», где проходила презентация «Литературной богемы…» украсили картины Роберта Кондахсазова из частных коллекций (об организации выставки позаботилась Ирена Оганджанова, председатель Союза армянских художников Грузии). Удачно выбрали музыку для вечера – «Элегия» Арно Бабаджаняна (пианист Исай Абовян) и городские песни от юных дудукистов. Словом, атмосфера как нельзя лучше соответствовала событию. Колорит составили сами горожане – достойные и уважаемые представители Тбилиси, талантливые и неповторимые.
Маквала Гонашвили говорила о двух великих тбилисцах – Гришашвили и Кондахсазове, о том, как родился проект.
– Вряд ли кто станет спорить, что Иосиф Гришашвили лелеял в душе особенную любовь к Тбилиси. И Роберт Кондахсазов горячо любил Тбилиси и его жителей. Два великих мастера, два творца признаются в своих чувствах к городу в этой книге, делятся с нами своей ностальгией. Я верю, что душа бессмертна. И Роберт, так ждавший выхода в свет этой книги, сейчас с нами и разделяет нашу радость. Думаю, никто бы не уловил и не передал настолько точно атмосферу, стиль этой благодатной, удивительной книги, как Кондахсазов.
«Литературная богема…» – книга о любви к людям. Гришашвили ласкает их своим словом. Поэтому и у нас сегодня вечер любви. Такие дни укрепляют будущее Грузии.
Как-то в Джавахети я увидела памятник Айосу и Картлосу. И пошутила на извечную тему: кто же из них родился первым? «Мы, грузины, часто спорим, кто из них появился раньше. Но я нашла ответ – они близнецы!»
Когда я обратилась к Вазгену Мирзаханяну с предложением издать «Литературную богему старого Тбилиси», он не стал долго размышлять, все решилось в тот же день. За что ему благодарна. В нынешнем году вышла книга на грузинском, а в следующем (предположительно весной) выпустят «Литературную богему…» на армянском языке, также с иллюстрациями Кондахсазова. Автор перевода на армянский – Грачья Байрамян, признанный профи своего дела. Ему принадлежат переводы 100 авторов, среди которых, как грузинские классики, так и современные писатели и поэты. Георгий Леонидзе, Реваз Инанишвили, Нодар Думбадзе, Гурам Панджикидзе, Реваз Мишвеладзе и другие.
Союз писателей Грузии решил передать премию имени Иване Мачабели (за особый вклад в грузинскую литературу) Виктории Зининой, супруге Роберта Кондахсазова. Семью художника представляли на этом вечере его дочь Дина Кондахсазова и внучка.
– Безумно растрогана и благодарна всем, – говорила Дина Кондахсазова, вернувшаяся в родной город спустя 20 лет. – Вокруг этой книги происходят удивительные события. Текст Гришашвили привлекает к себе неординарных людей. Мое знакомство с Гришашвили (не первое, но подробное) произошло благодаря переводу на русский Нодара Тархнишвили, ныне покойного. Многие, кто не мог прочесть книгу на грузинском языке, в оригинале (к тому времени она считалась библиографической редкостью), узнавали автора благодаря переводу на русский.
Гиви Шахназари, поэт и переводчик:
– «Литературная богема старого Тбилиси» полюбилась читателям не только высокой художественностью. Она вызывает ностальгию по прошлой жизни, старому городу, которого уж нет. Исчез тот Тбилиси. Но мы не должны забывать, кто мы и откуда идем. Несмотря на тот ураган, называемый глобализацией, который может коснуться и малочисленных народов. Не должны терять традиций, которыми подпитывалась наша духовность. В старом Тбилиси людей связывали необыкновенные отношения, все строилось на взаимоуважении и любви. Поистине уникальный город. Если бы не «Литературная богема…», сохранившая для нас ценные сведения, многое из прежней жизни стерлось бы бесследно. Как происходит обычно в жизни: наши дети и внуки не могут переживать из-за чего-то так же, как мы. Но мы обязаны рассказывать им, напоминать, что Тифлис отличала высокая духовность. В том городе витал аромат майского меда.
Однажды во время встречи в американском посольстве, где мне показалось, с нами говорили излишне менторским тоном, я заметил, что запад и восток – это два огромных легких, которые, однако, не смогут дышать без соединительной трубки. Кавказ – божественный маленький оазис и он выполняет эту соединительную роль.
Пару глав я уже успела прочитать, наслаждаясь каждой строчкой. К примеру, о приданом. Мы сетуем, что современные мужчины меркантильны и ищут обеспеченных женщин. Так то издавна идет. Гришашвили приводит слова Н. Николадзе, обращенные к юношам: «Выбирая жену, больше смотрите на ее характер и мораль, нежели на приданое». Народная городская поэзия сохранила много стихов на эту тему, написанных альфонсами того времени. Так, в одном из них автор признается, что согласен на жену с любыми недостатками: будь она мясником, умей распускать руки, обладай змеиным жалом вместо языка. За деньги все стерпеть можно.
Запечатлен процесс переноса приданого в дом жениха. Впереди идет музыкант с зурной, исполняющий свадебную мелодию, за ним мальчишка, несущий зеркало, далее юноши с подушками на головах, потом плывут мутаки, тазик для варенья, сундук с тысячей мелочей, шкаф, комод, замыкает шествие кровать, на которую накинут ковер со львами. В общем, зрелище с постановочными элементами, у которого есть зрители – соседи, знакомые и др.
У Гришашвили шедевральные портреты кинто и карачохели. Научимся различать эти два старотбилисских типажа. Карачохели – прямодушный, честный рыцарь. Кинто – хитроватый торговец, хохмач и зубоскал. У карачохели голос сладкий, проникновенный, у кинто – резкий и сухой. Первый с трепетным волнением обращается к возлюбленной. Второй не слишком учтив даже с членами семьи. Карачохели в знак дружбы готов выдернуть ресницу, кинто сомневается: «Если бы друг был чем-то хорошим, то и Бог бы его имел».
Карачохели после застолья направлялся в баню, его провожала зурна. Там накрывался стол, и произносились такие тосты. Позволю себе вольный перевод: «Да здравствует тот человек, который, скажем, сейчас пройдет перед нами, увидит что-то плохое, но пойдет и расскажет про нас только хорошее»; «Да продлит Бог век той луны, которая ясно сияет, указывает дорогу таким непутевым, как мы, и говорит: «Э, мудрег, здесь пройди – там овраг, не упади!» , «Господи, благослови того, кто ждет нас дома с зажженной свечой»  (за здравие членов семьи).
Принцип жизни карачохели: сегодня и заработал, и потратил. Он мог просадить недельную выручку в один миг, искренне удивляясь миллионщикам, что прячут деньги в сундук и готовы голодать от жадности.
До чего выносливым сердцем и могучими легкими обладали эти люди, если будучи хмельными, могли продолжать застолье в бане круглые сутки, изумляется Гришашвили. Кстати, раньше пребывание в бане не имело временных ограничений, заплатил и оставайся хоть до рассвета. Для крестьян, приезжавших в город, баня служила гостиницей. Два шаури за ночлег.
Женщинам отводились специальные банные дни. Причем визит в баню принято было скрывать от мужских глаз. Поэтому поднимались горожанки в самую рань, а возвращались под покровом ночи. В баню полагалось забирать белье и устраивать там стирку. Белье клали в узел (бохча).
За места в бане разгоралась нешуточная драка. С выдиранием волос и проклятиями до седьмого колена (мертвые в гробу переворачивались!). Не спешите поеживаться. Дамы так развлекались. Клубов и концертных залов не существовало, на выставки, модные показы и другие мероприятия как мы с вами, они не ходили. Куда еще им деться? Да и мужья-то раньше построже были, стращали, чтоб ни шага в сторону.
Одна из общих женских бань называлась «тюремной». Из-за отсутствия условий: нигде более не встречалось такого бесправия, тесноты и грязи.
У арабов есть поговорка: «Хочешь говорить – иди в баню». Тифлисские женщины ходили в баню, чтобы вдоволь посплетничать, поточить лясы. «Слово – серебро, молчание – золото – чуждое им высказывание», – пишет Гришашвили.
Здесь же завтракали и обедали, напивались чаю. В коридоре стоял самовар. Женщины обнаженные, усевшиеся кругом у самовара, пьянели от чая. Их собственный ашуг – слепая Майя развлекала посетительниц песнями. Новые наряды и драгоценности надевались в баню. Словом, бани играли серьезную роль в социальной жизни Тифлиса.
Удивительная книга, в которую влюбляешься все больше и больше. Родное, знакомое и привычное открывается с новой стороны, и чувство к городу еще ярче и сильнее.


Медея Амирханова