| СКВОЗЬ ПРИЗМУ ЮМОРА |
|
Был праздник Гиоргоба, в Кашвети звонили колокола, и люди отовсюду тянулись к храму. Мы прогулялись по Александровскому саду, по Сухому мосту и пошли в сторону Колхозной площади. «У нас очень интересная программа, - говорила Сурикова, - показывают достопримечательности, кормят вкусностями, но мне еще хочется познакомиться с вашей повседневностью, пойти в народ, почувствовать живое дыхание города. Например, где тбилисцы одеваются? Не в бутиках, наверное? Слышала, что есть большой торговый центр в Лило, вот бы на него посмотреть. Но не успеем, наверное, - у меня в три встреча в доме Софико Чиаурели». Режиссера интересовали и тбилисские подземки, мы спустились в одну – на Колхозной. Потом я показала Алле Ильиничне крепостную стену на Пушкинской улице, старую мэрию и улицу Леселидзе. Продавщицы сувенирных лавок, магазинов одежды, куда мы заглядывали, именитого российского режиссера не узнавали. Только одна вдруг застыла, вытянулась в струнку и выпалила: «Исторический момент!» Сурикова много и с грустью вспоминала в тот день о своей подруге и любимой актрисе Софико Чиаурели. - Я видела памятник Софико в Старом городе, там она не очень на себя похожа. Но ведь это необязательно. У нас с Софико две совместные картины. Для роли в фильме «Ищите женщину» мне требовалась именно такая героиня – взбалмошная, странная, смешная, ребячливая, француженка. Нужна была фотография актрисы. Под этим предлогом из Москвы в Тбилиси просилось ехать пять человек. Это 1981 или 1982 год. Тут нас «взяли в оборот» - угощали, кормили, поили. И мы не просыхали пять дней. Пришло время уезжать, спрашиваю у Михаила Аграновича: «Ты фотографию Софико сделал?» Он: «Забыл!» Так и полетели обратно, без снимка. В Москве раздобыли – Софико в ранней молодости. В роли инспектора Грандена я сначала хотела снять Михаила Ульянова. Но Миша Агранович вспомнил, что Софико и Леня Куравлев – давние друзья и однокурсники, и предложил его кандидатуру. Так, история мадемуазель Постик и Грандена, когда-то влюбленных друг в друга, обрела второе звучание. Мы придумали для Куравлева кофту с шарфом, художник по гриму приделала ему моржовые усы, и он закашлял совершенно по-гранденовски. Парижскую натуру нам обеспечила группа Георгия Данелия, в то время снимавшая во Франции «Паспорт». Мы только дали им пленку. Должен же был в нашем фильме появиться кусочек настоящего Парижа. Во время того, первого приезда в Тбилиси, я побывала на спектакле «Дон Сезар де Базан» с участием Котэ Махарадзе. Открыла его для себя, как замечательного актера, великолепного знатока поэзии, искусства. До тех пор знала лишь в качестве футбольного комментатора – «разбегается Хурцилава и бьет слева…» Кажется, в тот период Котэ еще ухаживал за Софико… Я считаю, это одна из самых красивых историй любви. Она ждет своего воплощения на экране. Я могла бы снять о них фильм, но думаю, такое желание есть и у грузинских режиссеров. Надо спешить, пока живы свидетели их истории. Они обрели друг друга не в молодом возрасте, когда страсть кипит, а в зрелом, пройдя много препятствий. Такой союз – глубинный. Не влюбиться в Софико было невозможно. Она завораживала особой магией, ей подчинялось все живое и неживое. Даже мой упрямый запорожец. Как-то, находясь в Москве, Софико попросила отвезти ее на Петровку, в магазин меховой одежды. И на одном из людных перекрестков мой запорожец застрял. Ни шагу назад, ни шагу вперед. Обычный для него бессовестный финт. Злюсь, конечно. Софико вышла из машины, что-то пошептала, потом попросила меня пересесть на пассажирское сидение. И запорожец под ее волшебными руками не то, что поехал, полетел! Помню последний визит Софико в Москву. Она плохо себя чувствовала, предполагала трагическую развязку. Но больше чем о себе, беспокоилась о судьбе младшего сына Сандрика. «Как он будет без меня?» Сандрик ведь большой мальчик, с детским ощущением жизни. Софико мечтала найти ему невесту – добрую, простую, которая будет одновременно и подругой, и матерью, и сестрой. Нашлась ли такая девушка? Очень хотелось бы. - Иногда, кажется, что любовь перестала быть для людей приоритетом. Особенно в наше прагматичное время. - Любовь есть! Нужно слушать свое сердце. Важно, чтобы рядом находился именно твой человек. Я со своим мужем живу с 1985 года, но мы до сих пор не расписаны в ЗАГСе. Совершенно ни к чему. Я дважды была замужем официально и мне этого хватило. Алик даже в период нашего брака уезжал в Америку, жил там долгое время, получил гражданство, но потом все бросил и живет у меня. Жениться, выходить замуж, только чтобы не быть одному – наверное, неправильно. Порой отношения себя изжили, люди чуть ли не ненавидят друг друга, а продолжают жить под одной крышей из-за ложных представлений о семье. Если уж так поразмыслить, тот самый пресловутый стакан воды и родственник может подать, и домработница. Ролан Быков как-то подарил мне шутку: «Лучше быть одному, чем раздваиваться, лучше раздваиваться, чем расстраиваться, но лучше расстраиваться, чем четвертоваться». Конечно, в моем возрасте река любви уже переходит в спокойное русло. Это любовная дружба – получить от близкого человека совет, разделить с ним какое-нибудь увлечение – фигурное катание или еще что, принять нежную заботу, когда болеешь, или самой ее проявить. Но такая осень любви бывает только в искренних отношениях. Мои родители прожили долгую счастливую жизнь. И папа, и мама отличались легким характером, любили шутить, смеяться. Улыбка была нашим семейным гербом. Если у них и случались ссоры на старости лет, то незначительные. Скорее, чтобы держать друг друга в тонусе, доказать себе – есть еще порох в пороховницах. - Значит, чувство юмора досталось вам по наследству. Можно ли выработать это качество, если его нет от природы? - Школьных учителей нужно тестировать на наличие чувства юмора. Хорошо, когда юмор вкрапливается в преподавание. Дети очень восприимчивы к шутке. У Григория Горина есть пьеса «Прощай, конферансье!» Главный герой – Николай Буркини, потомственный конферансье, дает представления на фронте вместе со своей концертной бригадой. В любых обстоятельствах, даже самых драматических, есть место юмору. Буркини научил смеяться девочку Веру. Нужно жить на солнечной стороне жизни. Человек, обладающий юмором, защищен от бед, неприятностей, депрессий. Смех лечит и нашу психику, и тело. Когда мы смеемся, легкие насыщаются кислородом, обогащается кровь. Смехотерапию придумал американец Норман Казинс. Его еще называют «Человек, рассмешивший смерть». У этого Казинса обнаружили неизлечимую болезнь. Тогда он снял номер в гостинице, нанял сиделку, которая читала ему юмористические рассказы. Смотрел чаплинские комедии. И, в конце концов, исцелился. В Америке во многих клиниках есть больничные клоуны – они смешат больных детей. У нас это тоже входит в практику – клоун вместо клизмы. Обратите внимание: вокруг человека, умеющего смешить, всегда толпа народа. Мы все хотим посмеяться, интуитивно заботимся о сохранении своего здоровья. К примеру, Ираклий Квирикадзе, Ходжакули Нарлиев, - отличные рассказчики. Я уже 13 лет провожу фестиваль комедии «Улыбнись, Россия!» Сама президент, художественный руководитель, продюсер. В программе – новые картины, короткометражки, документальные ленты, комедийные фильмы для детей, юмористические телепрограммы, рекламные ролики. В роли жюри у нас выступают зрители, они выбирают лучшие работы посредством голосования. - Алла Ильинична, ваши школьные учителя понимали шутки? - Ой, не все! Училась-то я хорошо, но безупречным поведением не отличалась. «Умничала», острила, даже поправляла произношение учителю по-русскому. Он злился: «Я тебе, Аллочка, крылышки-то обрежу!» И выполнил обещание – я осталась без заслуженной золотой медали. С теплотой вспоминаю свое послевоенное детство. Голодное время, но мы не унывали. За хлебом, маслом, сахаром стояли в очередях. Зато зернистая черная икра и крабы заполняли полки всех магазинов. Когда болела, меня кормили паюсной икрой, я смотреть на нее не могла. А сейчас и хотела бы купить, да нет. …В одном из кафе в Старом городе мы решили попить с Аллой Ильиничной чаю – немного согреться. С открытой веранды отлично просматривались прохожие и улица. Режиссерский взгляд сразу зацепился за любопытный эпизод. Черный кот стоял посреди улицы и мяукал в лицо прохожим. - Посмотрите, какой красавец! - заметила Сурикова. - Он пошел со своей проблемой к человеку. Но не просит, а требует: «Мяу! Дай еды! Срочно!» И его уже услышали. (Действительно, какая-то женщина что-то достала из сумки и нагнулась к коту – М.А.). Мои коты стеснительные, чтоб вот так шагнуть навстречу незнакомцу, да ни за что! Они у меня на даче живут. Если в доме гости, весь день прячутся от посторонних глаз. Вообще, кошки – какие-то космические животные, у них своя галактика, нам не понять. …Для визита в дом Софико был куплен букет желтых осенних цветов, и мы продолжили путь. Сурикова делилась впечатлениями о Тбилиси. - Город красив, как 25 лет назад. Но хочется, чтоб не только для нас, туристов, его украшали. И не только отдельные туристические районы. Много и показного, фасадного. Вчера мы с фотографом Ивановым зашли за гостиницу «Марриотт» - он там нарыл интересный погребок с грузинской кухней – и я чуть ногу не сломала. Дорога там жуткая, и дома тоже. Видимо, на все сил, времени и финансов не хватает. Но очень хочется верить, что руки дойдут, и осуществят реставрацию. Женщины в Грузии – загляденье. Изящные, стильные, со вкусом одетые. Много красивых лиц. У молодежи светлые, одухотворенные, «незамороченные» лица. Только огорчает, что новое поколение практически не знает русского языка. Жаль! Английский, само собой, надобен. Но без русской культуры, литературы человек не может считаться всесторонне образованным. Наши культуры всегда отличались взаимопроникновением, по-родственному переплетены. Я везу из Тбилиси шикарную куклу, пиросманиевскую барышню. Купила в подарок, но жаба задушила – оставила себе. Другой презент подберу. Приобрела грузинские войлочные тапочки, настенную тарелку с тремя поющими грузинами. У меня большая коллекция настенных тарелок – привожу отовсюду, где только бываю. Приглянувшиеся картины сфотографировала. Дома нет места, к сожалению, - дочка свои картины ко мне перевезла. - Над чем сейчас работает дочка Кира? - Главным образом отдает себя семье. Три сына. Они же все требуют внимания. Старшему – 22, среднему – 16, младшему – 7 лет. Кира сейчас делает накопления для следующего творческого рывка. Она с детства писала стихи, рассказы, любила работать со словом. Ее печатают в красивых толстых журналах. Как-то даже назвали основоположницей психологического реализма. Помню, однажды у нас собрались гости и некого послать за пивом. Отправили дочку (Кире тогда было 16). Пока она отсутствовала, я дала Резо Габриадзе почитать ее рассказы. Через некоторое время он вернул мне рассказы и говорит: «Боже мой, кого мы послали за пивом!» Потом вышла в свет ее книга «Несладкий кофе». Я тоже, естественно, занимаюсь внуками. Но я им не бабушка, я – Аллочка! И зять меня так называет. Мое внимание сосредоточено на старшем Иване. Он выучился на актера, красивый, видный парень. Но не хочет, чтобы я ему помогала устраиваться. Иван родился в Париже, а отец у него – американец. Фамилия у внука – Румб. Говорю: «Возьми еще вторую – Суриков». А нынешний мой зять – русский, россиянин. …Мы подошли к гостинице «Тбилиси – Марриотт». Я поблагодарила гостью фестиваля за увлекательный променад и интервью. «Как по-грузински «до свиданья?», - спросила Сурикова. «Нахвамдис» - «Надеюсь, еще приеду, всех благ, нахвамдис!» Медея АМИРХАНОВА |
