click spy software click to see more free spy phone tracking tracking for nokia imei

Цитатa

Стоит только поверить, что вы можете – и вы уже на полпути к цели.  Теодор Рузвельт


Человек неиссякаемой энергии

https://lh3.googleusercontent.com/rMj_l5UYq6SaaL6GEEbwxlgBE_W6wJQA2xmKOGzcl_l-RvMPc3H-gzaz0vNqxLpMamOnOd0hzrVVL_OdoA04yPs-lo_J8HzISPGP7kIgs03xO5_4Ru-CN3v-ohV2HwlTB4mQWvxm4ZgsGlEwzuCh4VbBs5FAUbIRSr08XDGoUMqOjYWARPwvxRg94VR1RO2SvAFpUoPBG9AK2bH8-1FShhwYfNsi27tYu0noOaVJUhyX0c2EeLRPZ47Sq62G3uzgRDNAkEVzIawhQx_66W1ACiDRc4KrhuPMyqehCL4ISRtJ1xloDHgteZ67y99QLlNRriQwGNYRZayHJ1JPtI8h0Y85OCvIafi59_7APYvmWZopgM718wpSX5YzR5hHS7Pl2_NCxb41Q8nbRo8Q0e1OZu_OxmNQzzMS133LsxvQFtOxOitn-m5zhUwEUDH7nsHkFIRtiRZu5LdCRV-Wiw_07pPq9fb0PUjW1s_CmYAxBBZTX6107RyBhg1hJxAwz98QurXNHCvhZV-Z3RnLjwVja_bEgEfIhKGVqBf-yfum0UgQrWKwUlHunr5csD-zatLFafZQ=s125-no

Кети Долидзе знают в Грузии все – это знаковая фигура грузинской культуры. Ее вклад трудно переоценить в сфере театра, кинематографа и в популяризации грузинского искусства на международной арене. Эту миссию она эстафетой приняла от отца, известного кинорежиссера и сценариста Сико Долидзе, благодаря которому еще в младенчестве  появилась на съемочной площадке и услышанная ею команда – «Мотор!» и звук «хлопушки», предопределили ее жизнь. Позже вместе с отцом Кети стала сценаристом и сорежиссером его фильмов, а потом и своих. Но главным для нее оставался театр. Один-единственный – Театр Киноактера  им. М.Туманишвили при киностудии «Грузия-фильм», где она была одним из его создателей, актрисой, постановщиком и по сей день остается художественным руководителем.
Кети – человек неиссякаемой энергии, фанатичной преданности родному Театру киноактера, поразительной целеустремленности. А ее неординарные организаторские способности подарили Грузии Международный
фестиваль искусств «Gift», который слывет с 1997 года одним из самых престижных театральных смотров на постсоветском пространстве. Она сумела  привлечь к участию в фестивале таких именитых режиссеров, как Питер Брук, Кама Гинкас, Анатолий Васильев, Олег Табаков, Римас Туминас, Андрей Жолдак, Дмитрий Крымов и многих других. «Gift»и по сей день остается для тбилисцев окном в театральный мир.

– Наверное, призвание дается человеку свыше, от рождения. А корни таланта кроются в генетике. Кети, у вас были уникальные родители. Что для вас была ваша семья?
– Для меня семья – первоначальное. Все самое главное идет от моего отца и матери, которая, к сожалению, скончалась в 37 лет. Мне тогда было всего пять, но я ее хорошо помню и много знаю о ней по рассказам. Мама – фигура необычайно яркая, ее до сих пор вспоминают. Это – дочь своей эпохи. Она была передовой работницей на шелкоткацкой фабрике, активной, деятельной. При этом глубоко верующим человеком, хотя открыто демонстрировать это было невозможно. Она была избрана депутатом Верховного Совета СССР, и вскоре ее назначили заместителем министра легкой промышленности Грузинской ССР. Она подчинялась Косыгину, который был председателем Бюро по торговле и легкой промышленности при Совмине СССР, и в 1947 году, в тяжелое послевоенное время обратилась к нему с просьбой одеть тбилисское духовенство – независимо от конфессии. Так были одеты и обуты священнослужители русской, грузинской, армянских церквей, а также мечетей, синагог... Поэтому Католикос-Патриарх Каллистрат, который позже был причислен к лику святых, благословил маму. А когда она умерла, панихиду провели в Сионском соборе – небывалое по тем временам явление...
– Вероятно, по сути своей она тоже была человеком ищущим, неравнодушным, натурой творческой.
– Она была стопроцентной женщиной. Великолепно одевалась, учила подруг, что быть партийным человеком не значит, что надо одеваться, как мужик. У нас была большая квартира, и здесь всегда жили приезжие папины гости. Отец никого не отпускал в гостиницу, у нас тогда останавливались Герасимов, Макарова, Козинцев – калейдоскоп невероятных личностей. У нас пел Галич, жаль, что тогда не было возможности сделать записи, но все это осталось в памяти. Мне с братьями позволялось присутствовать при встречах взрослых, папа хотел, чтобы мы запомнили этих необыкновенных людей и особую атмосферу творческого общения.
– А каким было воспитание?
– Нас воспитывали довольно строго,  хотя отец меня обожал, всегда держал мою детскую руку перед сном, пока я не повзрослела. Но тетки держали нас в ежовых рукавицах. Я не могла плохо учиться, должна была много заниматься, читать.
– Ваш отец – личность, вошедшая в историю грузинского кинематографа. И вы с детства были с ним на съемочной площадке.
– Отец впервые привез меня на съемки, когда мне был год, жаль, что эта пленка куда-то затерялась. Когда мне исполнилось 9 лет, я играла в малюсеньком эпизоде папиного фильма «Стрекоза». Затем последовала картина «Песнь Этери», где у меня уже была роль – маленькой Этери. Снималась рядом с Медеей Джапаридзе, Рамазом Чхиквадзе, Гоги Гегечкори, всех их обожала, это было что-то необыкновенное. А играла я внучку персонажа в исполнении Васо Годзиашвили.   
– Профессия уже была предопределена?
– Сначала я хотела быть актрисой, режиссером и еще археологом. Потом археология, конечно, отступила на второй план, а после 7 класса решила, что поступать буду в театральный. Только при этом была категорическая просьба отца, чтобы я сперва получила классическое образование. Поэтому окончив школу в 16 лет, поступила в Тбилисский университет и окончила английскую филологию. Думаю, отец этим сделал мне огромный подарок. Он с детства обязывал нас учить иностранный язык. Я хорошо выучила язык, а после университета уже им профессионально владела. Потом к английскому добавился польский язык, хотя я его не учила, сразу  начала говорить по-польски. У меня есть какая-то реинкарнационная мысль, что когда-то, наверное, жила в Польше. Потому как, впервые побывав в этой стране в 1967 году, всего две недели, вдруг начала говорить по-польски. Поляки не верят, что я вообще не учила их язык.
– Семья, в принципе, – знак судьбы. Вы с доверием относитесь к этим знакам, слышите их?
– Наверное, все изначально было предопределено. После университета сразу же поступила в Театральный институт. А до этого в 16 лет начала работать – в Тбилиси был такой кинотеатр «Космос», на ВДНХ, в котором крутили трофейные американские и английские фильмы. Я поступила туда переводчиком с английского. Это – огромная практика, и тот хороший английский, на котором говорю, идет оттуда. К тому же я смотрела, как делается голливудское кино – самое лучшее, с великолепными актерами. После окончания университета полтора года работала у Резо Чхеидзе ассистентом режиссера на фильме «Ну и молодежь пошла». А потом уже поступила в Театральный – специально на курс к Михаилу Ивановичу Туманишвили.
– И проучилась у него всю жизнь?
– Михаил Иванович всегда оставался педагогом, и педагогом гениальным. В грузинском театре было много мастеров, выпускавших хорошие курсы, но такого, как Туманишвили, который создал систему и свою школу, не было.
– Будучи одаренным человеком, он говорил: «Ощущение своего мастерства – самое страшное. Если чувствую, что я – мастер, это крышка. Когда я ступаю в неизвестное – все оживает». Вы с этим согласны?
– Да, конечно, так оно и есть. Михаил Иванович поставил множество спектаклей, около 70, но говорил, что подписывается под семью. Это была «Такая любовь» Павла Когоута,  «Чинчрака», «Антигона», «Дон Жуан», «Сон в летнюю ночь», «Наш маленький городок». Туманишвили  уникален тем, что каждые 10 лет начинал создавать новый театр. В 60 лет, уйдя из театра имени Руставели, создал качественно новый театр – с другим почерком, иными задачами – уже наш Театр Киноактера. В театре Руставели у него была «великолепная семерка» артистов – «швидкаца», потом она распалась, растворилась в блестящих спектаклях Роберта Стуруа. Позже Туманишвили создал группу из своих студентов, которая и стала нашим театром.  
– Я хорошо помню ваш первый спектакль «Именем Молодой гвардии». В начале 1976 года он был удостоен премии Комсомола Грузии, что по тем временам для молодежи было высшей наградой.
– Да, я играла там Ульяну Громову, а рядом Мурман Джинория, Заза Микашавидзе и весь наш курс. Но мало кто знает, как создавался спектакль. Мы делали его втайне от Михаила Ивановича с режиссером Наной Квасхвадзе, которая была ассистенткой Туманишвили. Материал порекомендовала известный театровед, учившаяся на курсе Товстоногова, Натела Урушадзе – чтобы на нас обратили внимание вышестоящие партийные структуры.  Мы удивились: «Фадеев? Сейчас? Какое время!?» – «А вы сделайте свою гвардию». И мы как-то иначе взглянули  на текст, заинтересовались и обратились к театроведу и драматургу Мерабу Гегия, он подготовил нам свою версию по мотивам «Молодой гвардии». Летом, в каникулы, Квасхвадзе предложила нам работать над спектаклем на ее даче. Заканчивался третий курс, мы собрали смешанный состав из двух групп учеников Михаила Ивановича, с которыми он хотел бы работать. И мы, 18 человек, поехали к Нани в Цагвери в старый загородный дом. Михаил Иванович ничего об этом не знал.  
Вернувшись в сентябре, еще в течение трех месяцев репетировали в малом зале Дома кино – я попросила об этом отца, он тогда был председателем Союза кинематографистов Грузии. Тайком от Михаила Ивановича репетировали по ночам... А утром бежали на лекции в институт. Как мы это выдерживали?! В декабре, когда был готов набросок полностью собранной «Именем Молодой гвардии» (название спектакля Наны и наше), мы показали его Михаилу Ивановичу... в четыре часа утра. Там же были и Натела Урушадзе, и художник Гоги Месхишвили. А до этого я показала спектакль Сергею Герасимову и Тамаре Макаровой, гостивших тогда у нас. Герасимов расцеловал нас.
Михаил Иванович, посмотрев спектакль, немного... приревновал. Мы сказали ему, что специально для него готовили сюрприз, что мы без него жить не можем и просили доработать все это. Даже предложили сделать его дипломным спектаклем. И он перенес спектакль в институт, в нашу группу и довел постановку до совершенства. Увы, из тех 18 человек потом половина ушла, ушла и Нана Квасхвадзе. К сожалению, ее имени на афише уже не оказалось, что для нас было очень обидно, потому что историю не надо забывать.
– Именно с дипломного спектакля «Именем Молодой гвардии» и началось восхождение к своему театру-мастерской. Я часто бывала у вас на репетициях, Михаил Иванович  начинал их не с мизансцен спектакля, а с занятий, с техники речи, а потом шли психологические этюды, где фонтаном лилась импровизация – это было незабываемо...  
– Михаил Иванович до последних дней сохранял этот театр как мастерскую, поэтому говорил, что каждый день надо начинать с тренингов. Хотя в последние годы, в начале 90-х, жаловался: «Я прихожу, жду, никто не идет». Потому как жизнь тогда была жуткая – ни газа, ни света. И в это страшное время он выпускает «Сон в летнюю ночь» – свой самый волшебный спектакль.
– Да, «Сон в летнюю ночь» действительно воспринимался как волшебство посреди той жизни начала 90-х. Помню, как в декабре 1991 года, в разгар выступлений против Гамсахурдия, а по сути, гражданской войны в Тбилиси, мы шли по темным безлюдным улицам в Театр Киноактера  на эту премьеру. Транспорта нет, с проспекта Руставели гремят выстрелы. Особенно страшно было возвращаться после спектакля, около полуночи, а разойтись сразу по окончании спектакля никто не мог – на премьере собрался весь театральный Тбилиси, и все делились впечатлениями... А они были незабываемыми.  
– Мы много гастролировали за рубежом и с этим спектаклем, и с «Дон Жуаном». А тогда международная известность была только у Роберта Стуруа, ученика Михаила Ивановича, у которого педагогическое дарование была изначально. Таким даром обладал Товстоногов, сейчас он есть у Темура Чхеидзе. Очень хороший педагог Гоги Маргвелашвили, великолепный педагог Нана Квасхвадзе, неплохой педагог я, но, к сожалению, меня и Нану отстранили от преподавания в Театральном, потому что мы не захотели защищать диссертацию. А мы считаем, что диссертация – это наши спектакли. Оказывается, теперь все должны следовать болонской системе, европейскому принципу образования. Это произошло лет восемь назад, и от прежнего Тбилисского Театрального института, куда приезжали учиться со всего Кавказа, ничего не осталось, даже названия.
– Гига Лордкипанидзе тогда тоже ушел из института, где вел режиссерский курс. Он говорил  мне: «Чему я могу научить режиссеров, если у них нет предмета «актерское мастерство»?!
– Что говорить, нет и кафедры речи, речь только два раза в неделю. В институте катастрофическое положение. На это – такое объяснение: «Мы перешли на европейскую систему». Зачем? Все звезды американские учились в студии у Ли Страсберга, который был учеником Михаила Чехова, а сам Чехов – учеником Станиславского. Лучшего в мире не придумали.
– Каков сегодня современный театр в Грузии и режиссура?
– Увы, я не видела что-то интересное за последние годы. Молодая режиссура ищет, но это вне школы, поэтому получается эксперимент ради эксперимента, особых творческих находок нет. К тому же преференции, к сожалению, идут в сторону денег, что очень мешает настоящему искусству.
– Кети, в творческом плане вы на редкость разносторонний человек. Вы были еще автором сценариев фильмов совместно с отцом. А потом уже и своих.
– Все сценарии к своим фильмам писала я. А обозначение, что совместно с папой, это просто фиктивно. Отец мне давал абсолютный картбланш, особенно на «Кукараче», ведь папа тогда, к сожалению, уже не мог бывать на съемках, он заболел. А имя его стоит в титрах, как респект моему отцу. Увидел папа уже завершенную картину. Он и Нодар Думбадзе смотрели собранный материал, уже готовый, и тогда папа повернулся к Михаилу Ивановичу и сказал: «Спасибо большое, что вы так дочь воспитали». И они приняли фильм, Думбадзе потом говорил, что вот это настоящий Нодар Думбадзе. И я очень этим горжусь.
– «Мне повезло с  учителем», – говорил Михаил Иванович о Товстоногове. То же самое с полной уверенностью можете сказать и вы. Но кроме театрального профессионализма, у вас неординарные организационные способности. И начали вы с организации зарубежных гастролей Театра Киноактера.
– Наш театр, конечно, вывозила я. В одной из своих записей Михаил Иванович отмечает, что Кети – наш Шеварднадзе, который в то время был министром иностранных дел. Все гастроли и мировые турне Театра Киноактера организовывала только я.
– Я хорошо помню, какие окрыленные вы все приезжали после гастролей, сколько показывали фотографий – ведь за «железный занавес» в ту пору выбраться было не так-то легко.  
– Ну, выбирались благодаря московским чиновникам. Весь доход забирала Москва. Я никогда не забуду, как 40 дней мы ежедневно играли спектакли в четырех странах Латинской Америки,  и за все это время нам дали всего 300 долларов. А мы собирали двухтысячные залы, но все уходило в Москву.
– Понятно, ведь жили в СССР. Так как вы были «министром иностранных дел» в своем театре, то потом стали и руководителем театра.
– Назначили меня в 2009 году. Я вообще никогда этого не хотела, мы все, ученики Туманишвили, по 4-5 лет были худруками, как бы отдавая дань этому театру. Сперва был Нугзар Багратиони, потом Гоги Маргвелашвили, а потом пришла я на эту должность. Это очень сложно, я не могу себя чувствовать как худрук в других театрах, потому что все мы выросли вместе, притерлись друг к другу. Это абсолютно специфический театр, актерский, поэтому после Михаила Ивановича здесь очень сложно звонить в свои колокола. Все время надо оборачиваться на актера. Нас осталось 7 человек, которые основали театр. Потом уже пришло поколение Нинели Чанкветадзе, Русудан Болквадзе. Но сейчас пришло поколение, которое не знало Михаила Ивановича.
– А при Саакашвили начались преследования деятелей культуры. Вам тоже крепко досталось от той власти. Международный фестиваль искусств «Gift», пользовавшийся огромным успехом, был закрыт. Лишь через 5 лет, когда у власти оказалась «Грузинская мечта», «Gift» был возрожден.
– И я безмерно благодарна Бидзине Иванишвили, который вернул мне этот фестиваль.
– Какие-то перестройки в творческой жизни приходится делать в угоду времени?
– Сегодня первое требование большинства зарубежных фестивалей, чтобы спектакль шел 90 минут и был без антракта. Я сейчас сделала нечто поразительное – перевела все спектакли на 90 минут. Это обязательное требование времени и зрителя. Сегодняшний зритель три акта смотреть не будет. Хотя мой спектакль «Королевская семья» смотрят. Эта пьеса очень известных американских драматургов 20-х годов Джорджа Кауфмана и Эдни Фербер. Очень контроверсивная, она до сих пор является хитом американского театра и посвящена легендарной семье Бэрриморов – знаменитых кино- и театральных актеров. Эта семья – инспирация. Пьесу мне подарила в Москве еще в 70-х годах моя названая крестная мать Любовь Большинцова. Пьеса потом была переведена с английского для Верико и Софико. Но Верико не захотела это играть. Это гимн театру, очень смешная комедия, в конце с грустинкой. Я думаю, это один из самых удачных моих спектаклей.
– Вы, как «министр иностранных дел» театра хорошо знали зарубежную драматургию и имели к ней доступ. Но надо отдать вам должное, не меньше интересовались и современными грузинскими авторами. Например, пьесы Петра Хотяновского и Инги Гаручава были поставлены вами в театрах Тбилиси и Москвы, они шли на русском языке и на грузинском.
– Да, я очень любила с ними работать. И поставила три их пьесы: «Прощеное воскресенье» в Тбилисском театре им. К.Марджанишвили, «Доброе утро, 100 долларов!» в Театре на Атонели и  «Андерграунд» – в нашем Театре киноактера. Все они шли на грузинском языке. «Андерграунд» ставила и в Москве – на русском языке в Театре музыки и драмы Стаса Намина, где он сам писал музыку специально для этого спектакля. «Доброе утро, 100 долларов!»  вывозили во Францию,  играли в Париже на Монмартре, он был показан также на Эдинбургском фестивале, куда был приглашен и спектакль «Прощеное воскресенье» – моноспектакль с Гурандой Габуния. Его мы привозили также в Москву, где он шел на русском языке в театре им. Ермоловой.
– Говорят, на показе в Ермоловском театре собрался весь театральный бомонд. Зрители были поражены и драматургией, и режиссурой, и исполнением. А Виктор Мережко – известный сценарист и кинорежиссер после просмотра удивил всех словами: «Давно я не плакал на спектакле». Кети, как вас на все хватает? Вашей энергии можно позавидовать.
– Это генетическое, так было у моего отца и всех членов моей семьи.
– Наверное, еще и интерес ко всему подталкивает вас?
– Я возраста не чувствую, ощущения те же, которые у меня были в 30-35, и все мои пристрастия остались такими же. Единственное, к чему я не могу привыкнуть, это то, что в Москве уже нет моих старших друзей. Это поколение, которое взрастило меня, та же Любовь Большинцова, подруга моего отца, была Женя Морозова, великолепный литератор, она переводила на русский язык все мои фильмы, Регина Нугина – мой редактор на Мосфильме. Это огромные потери для меня.
– Вы сказали, что все пристрастия остались такими же. Каковы эти пристрастия?
– Пристрастия к экспериментальным работам. И к тому, чтобы привозить в Грузию побольше хороших, интересных людей.
– А семья? Ведь и дети пошли по вашим стопам, они – продолжатели традиции династии?
– Да, продолжатели. Сын Торнике Бзиава – кинорежиссер и актер, его фильмы были много раз награждены на престижных фестивалях Европы и Азии. Дочь Тамри Бзиава – актриса театра Туманишвили. У меня есть одна хорошая интересная задумка – сделать киносериал. Но это возможно, если мы договоримся с телекомпанией «Имеди» и найдем хорошего спонсора. Мы можем сделать очень интересный сериал, в котором будут заняты все лучшие  актеры и режиссеры Грузии разных поколений. Тему не буду называть – украдут. Такое уже было. Лет пять назад попросили меня выслать готовые задумки, и потом я узнала, что это все разбросано по разным сериалам. Меня просто тогда обворовали. Так что планы лучше не разглашать. По возможности их надо реализовывать.


Вера ЦЕРЕТЕЛИ


Церетели Вера
Об авторе:
журналист, театральный критик.

Родилась в 1944 г. в Москве. Театральный критик, журналист. Окончила Московский радио-механический техникум, театроведческий факультет ГИТИСа. Работала в Москве радиотехником в НИИ, актрисой в театре-студии «Жаворонок», корреспондентом журнала «Театральная жизнь». С 1975 г. живет в Тбилиси. С 1992 г. сотрудничала с радио «Свобода» - программа «Поверх барьеров», с 1994 г. была собкором «Общей газеты» газеты «Культура» по Грузии. Член International Federation of Journalists, член Союза журналистов и Союза театральных деятелей России. Автор сотен статей, опубликованных в России, Грузии и за рубежом. Лауреат конкурса журналистов «Русский мир» (2004). Автор и координатор многоступенчатого проекта «Россия и Грузия – диалог через Кавказский хребет». Участвовала в проектах «АртГруз» и «Re:АртГруз» и их информационной поддержке в России и Грузии.
Подробнее >>
 
Понедельник, 14. Октября 2024