Джорджикия Нодар Константинович родился 15 ноября 1921 года в Кутаиси. Заслуженный мастер спорта СССР (1952). Выступал за команды ТГУ – «Наука» (до 1941), ТОДО (1944-1949), тбилисского «Динамо» (1950-1955). В 1947-1953 входил в сборную команду СССР. Серебряный призер Олимпийских игр 1952. Чемпион Европы 1947. Пятикратный чемпион СССР (1944, 1946, 1950, 1953, 1954). Серебряный призер чемпионата СССР 1945, бронзовый – 1952. Двукратный обладатель Кубка СССР (1950, 1951). Победитель Всемирных студенческих игр в Будапеште (1949). Награжден орденами «Знак Почета», Вахтанга Горгасала III степени и Чести.
История приобщения к спорту многих именитых спортсменов знает немало курьезов.
Но этот – из ряда невероятных. Нодар Джорджикия, один из самых ярких советских баскетболистов всех времен и составов, начинал путь в спорте в команде Тбилисского государственного университета имени И.В.Сталина. В конце тридцатых годов, когда футбольный бум увлекал страну, не избежал его и Нодар, который только поступил на филологический факультет, на его отделение русского языка и литературы. Не показался он вначале баскетбольному тренеру Шалве Диасамидзе, с которым потом их связывала многолетняя дружба, скрепленная фанатичной любовью к баскетболу и литературе. Только по рекомендации друзей – Зураба Джапаридзе и Амирана Барнова – Нодара зачислили в девятую баскетбольную команду ТГУ.
Уже тогда он отличался необыкновенным трудолюбием на тренировках, дневал и ночевал в спортивном зале, а потому расстояние до первой команды вуза пробежал за один учебный год.
Помню, как пришел я в середине ноября 2001 года в дом Джорджикия поздравить патриарха баскетбола с 80-летием. Спрашиваю Нодара Константиновича, с кем он учился, с кем встречался в университете, знаком ли был с Булатом Окуджавой и замечаю, как нелегко ему говорить о той предвоенной поре. Булат Шалвович был тремя годами младше, а ровесников Нодара, его однокурсников выкосила война. И сам он, уйдя с третьего курса в Сухумское пехотное училище, до окончания войны не снимал военную шинель, и среди наград, которых удостоен выпускник высших офицерских курсов, есть и боевые, их он заслужил на Северном Кавказе.
Война внесла свои коррективы в жизнь, ломая судьбы поколений.
В сорок четвертом, уже демобилизованный Нодар Джорджикия, выступая за команду ТОДО, удостоился своей первой золотой медали чемпиона страны, как и Лев Дзеконский, Сурен Оганезов, Борис Саркисов, Михаил Филиппов, Шура Вачадзе, Саша Ермаков... Через два года команда ТОДО во второй раз стала сильнейшей в стране. Еще три золотые медали чемпионатов СССР Джорджикия связаны с тбилисским «Динамо», как и две победы в розыгрышах Кубка СССР.
Все они приходятся на начало пятидесятых, золотую пору грузинского баскетбола, который уже в те годы насчитывал немало талантов, подлинных звезд. И одной из самых ярких был он, вернувшийся после войны в университетские аудитории.
Нодар вырос в интеллигентной семье: отец – Константин Иванович, выпускник сельскохозяйственной академии в Бордо и филологического факультета Парижского университета, посвятил себя педагогической деятельности, восемь лет был директором знаменитой тбилисской первой школы; мать – Нино Микеладзе закончила Институт благородных девиц в Петербурге. В семье всегда были почитаемы литература, искусство, музыка; в числе друзей дома – выдающиеся деятели грузинской культуры и науки, многие из них приходились родственниками.
Не в этом ли нравственном воспитании секрет обаяния личности Нодара Джорджикия – интеллектуала на спортивной площадке и вне ее?
Он переживал свое временное отлучение от учебы, ради нее готов был отступиться от любимого спорта, о чем сказал ректору университета. Нико Кецховели, большой ученый и патриот, такой жертвы не принял и сделал все возможное, чтобы две пламенные страсти Нодара прекрасно уживались, он продолжил учебу на юридическом факультете.
Уже в 1947 году Нодар вместе с Отаром Коркия, лидером его поколения, наделенным наряду с необыкновенными физическими данными врожденными качествами вожака, участвует в составе сборной СССР в чемпионате Европы и выигрывает первое место. По окончании чемпионата, по опросу французской спортивной газеты «Экип», старшие тренеры команд-участниц назвали состав символической сборной континента. Из советских баскетболистов в нее вошли москвич Евгений Алексеев, тбилисцы Нодар Джорджикия, Отар Коркия и каунасец Иоанн Лысов.
В Праге случилась история, которая имела тяжелые последствия для Нодара. Уже по окончании чемпионата подошла к нему и Коркия девушка-грузинка и пригласила отобедать у них дома – отец, большой почитатель спорта, по причине болезни не мог посещать игры и был бы рад принять у себя земляков-чемпионов. Об этом приглашении они предупредили входившего в состав спортивной делегации представителя органов. Этот обед имел свое продолжение. Нодара сделали на многие годы невыездным, вывели из состава сборной.
Только в 1951 году Джорджикия снова призвали в главную команду страны, он участник Хельсинкской олимпиады.
Из Хельсинки они вернулись с серебряными медалями. Много это или мало?
Нодар Джорджикия считал, что команде было по силам большее. Не повезло с тренерским составом. Был он откровенно слаб. Главный просчет в процессе подготовки к Олимпиаде, на его взгляд, заключался в том, что не было у тренеров опыта дозировки нагрузок для подведения игроков к пику формы.
«К Олимпиаде большинство игроков сборной подошли перетренированными. Это было заметно на примере Степаса Бутаутаса и многих других – по площадке они передвигались шагом. Признаюсь, мы с Отаром Коркия прибегли к хитрости на тренировках, экономили силы. Знали свою дозировку. Нашим союзником был главврач советской спортивной делегации Жора Куколевский. Между прочим, в прошлом тбилисец, выпускник Тбилисского медицинского института. Мы у него просили разрешения отдохнуть, пропустить пару-другую тренировок. Таким образом, мы с Отаром сохранили больше сил и свежести по сравнению с теми, кто безоговорочно выполнял тренерские установки. Несмотря на то, что нас повезли отдыхать в Сочи, многие перед Олимпиадой выглядели уставшими.
Как же складывались игры олимпийского баскетбольного турнира? Еще до приезда в Финляндию определилась стартовая пятерка, и она не менялась, хотя первые игры подтвердили необходимость творческого пересмотра состава. На Олимпиаде, к примеру, в середине первого тайма мы проигрывали сборной Перу 12 очков. Может, не очень скромно вспоминать об этом, но вместо Казиса Петкявичуса выпустили на площадку меня, и постепенно игра выровнялась. Дело в том, что Петкявичус не мог удержать быстрого нападающего перуанцев, потому что, по большому счету, никогда не был защитником – вот в чем заблуждались тренеры. Петкявичус был крайним нападающим. В нападении у него хорошо получалось, но в сборной его почему-то упорно ставили в защиту. Во втором матче – с Аргентиной, картина на площадке повторилась. Опять проигрываем 14-15 очков, опять из-за ошибок тренеров в определении оптимального состава.
И еще один просчет. Всю игру строили в расчете на результативность центрового, не используя блестящие проходы Бутаутаса и защитников. Пусть поймут меня правильно. Речь не о моем друге Отаре Коркия, его удивительном таланте и бесстрашии. Наши неудачи в финале происходили из опять-таки шаблонного мышления тренеров. К слову сказать, мы в тбилисском «Динамо» действовали тактически разнообразнее, взяв на вооружение две задумки. По первой – в прорыв бросали «легкую кавалерию». Вторая волна, используя силовое давление, разыгрывала мяч через центрового и таким образом реализовала атаку.
Американцы, безусловно, были сильны. Но, несмотря на явный проигрыш в росте, противостоять им мы могли. Американцы играли в чисто технический баскетбол. Не было у них того внутреннего горения, что отличало нас. Но все, что они делали, было наиграно прекрасно. Когда смотришь игры профессионалов, там это все научно обосновано, сработано на совесть, до полного автоматизма. Но с любителями можно и должно играть.
Американцы, будучи на голову выше всех в прямом смысле слова, ничего выдающегося на Олимпиаде не показали.
В общем, на Олимпиаде все было внове, а она сама была для нас сказкой, спортивным фейерверком, праздником.
Особо хочу сказать о руководителе советской спортивной делегации Николае Романове, блестящем организаторе, любящем спорт. С его именем связаны многие успехи советского спорта.
После окончания Олимпиады был устроен прием мэром города Хельсинки. Свободная такая обстановка: прекрасное угощение на столах, вволю водки, пива. Почти вся грузинская спортивная делегация устроилась вместе. К нам присоединились олимпийский чемпион Арсен Мекокишвили и Нестор Чхатарашвили. Сидим, закусываем. Открывается дверь, в зал входит Николай Романов, направляется в нашу сторону. «Почему пьете одну воду?» - спрашивает.
Джорджикия отвечает, что после игры водку они не пьют, а вина здесь нет, но пару стаканов можно было бы выпить. Романов распорядился и принесли ящик вина. « С такими спортсменами, - сказал он, - можно выигрывать Олимпиады».
Нодар Джорджикия продолжал: «Кстати, золотой запас медалей у моих земляков был бы больше, будь тренеры посмелее. В Хельсинки Гиви Картозия оставался в роли зрителя, а мог рассчитывать на самое высокое место. «Почему не ставите в команду Гиви?» - спросил я, естественно, тренера борцовской сборной Вахтанга Кухианидзе, не видя, что Гиви стоит рядом и слушает наш разговор. Но тренерский совет сборной остановил свой выбор на Николае Белове, чемпионе Европы 1947 года. Белов на Олимпиаде был третьим, а Картозия через год выиграл чемпионат мира в Швеции, и еще через три года – Олимпийские игры в Мельбурне».
Закончилась для наших спортсменов первая их Олимпиада. По возвращении в Москву узнали: снимают старшего тренера сборной Степана Спандарьяна – за проигрыш американцам. Коркия и Джорджикия приглашают к Романову и объявляют, что есть мнение назначить старшим тренером Константина Травина.
Джорджикия тогда сказал, что, по его мнению, Травин не сможет работать с коллективом. Эти слова обернулись против Джорджикия. И стоили ему места в сборной.
Такая вот плата за откровенность и правдолюбие. А Травин недолго работал со сборной – освободили его через год.
В 1957 году закончилась спортивная карьера выдающегося грузинского баскетболиста. Нодар Джорджикия мог еще в 36 лет поиграть за динамовский клуб, сил было предостаточно, но рядом росли классные игроки и не хотелось сдерживать их в тени собственной славы. И он трудится на ответственных должностях по юридической части. Цвета трех замечательных команд довелось защищать гвардейцу грузинского спорта – «Науки», ТОДО и тбилисского «Динамо». Видевшие игру Нодара Джорджикия – высокотехничную, артистичную – запомнили ее навсегда.
2 июня 2008 года ушел из жизни великий труженик баскетбола с цифрой «8» на майке. Оставил нам откровение, проникнутое грустью и мудростью опытного турнирного бойца: «Мы, между прочим, не играли, я думаю, что мы жили баскетболом. Это была наша жизнь…»
Арсен ЕРЕМЯН
|
