Это здание бросается в глаза всем, кто проходит по небольшой улочке Каргаретели в старой части Тбилиси. За узорной чугунной оградой видны очертания обветшалого, но все еще красивого дворца с изящной башенкой. Да, скажут знатоки, это XIX век, работа петербуржца Павла Штерна, одного из приверженцев стилизации в архитектуре. Он стремился придать сооружениям Тифлиса восточный экзотический характер и, говорят, настолько был увлечен идеей стилизации, что и собственный дом построил в этом же духе. Кто-то считает это псевдомавританским стилем, а кто-то находит элементы готики. Как бы то ни было, а дворец, построенный в 1895 году, не потерял своей экзотичности.

Сейчас в нем расположен Грузинский государственный музей театра, кино и хореографии, директором которого несколько месяцев назад стал молодой историк Георгий Каландия. Влюбленный в историю и музейное дело, он утверждает, что таких дворцовых зданий в Грузии единицы. И как полагается настоящим дворцам, за ним – романтическая история.
– Надо сказать, со времен Екатерины II Ольденбурги находились под особым покровительством российских императоров. Принц Георгий Ольденбургский был женат на сестре императора Александра I Екатерине Павловне. Его сын, принц Петр Ольденбургский был личным другом Александра II, имел звания генерала от инфантерии и генерал-адъютанта. Сыновья Петра – принцы Александр и Константин имели непосредственное отношение к Кавказу, а именно, к Грузии. Родившиеся в роскошном петербуржском особняке, пожалованном их отцу Николаем I, они получили великолепное домашнее образование, в их дворце часто давались балы, устраивались домашние концерты и спектакли. Мемуаристы неизменно отмечали начитанность и энциклопедические знания принцев Ольденбургских. Принц Александр Петрович был активный участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканах. Выйдя на покой, он занялся своим любимым детищем – Гагринским климатическим курортом. В 1900 году принц Александр загорелся идеей создать на живописном, но пустынном берегу между Сочи и Сухуми благоустроенный, недорогой курорт, который мог бы успешно конкурировать с дорогими курортами Крыма; сам руководил работой, вникал во все мелочи, вложил в осуществление любимой идеи немало своих средств. Он добился, чтобы казна ежегодно отпускала 150 тысяч рублей на строительство курорта. В 1903 году курорт Гагра был торжественно открыт, и почти 90 лет, вплоть до распада Советского Союза, оставался одним из лучших климатических курортов на Черноморском побережье. Младший принц Константин Петрович тоже участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., имел звание генерала. На Кавказе, где он служил, его стараниями получило развитие курортное дело (Адлер-Сочи) и виноградарство. В Кутаиси по инициативе принца Константина было начато производство шампанских вин. Это был музыкально одаренный человек, участвовал в различных музыкальных и театральных кружках. Именно любовь к искусству послужила необыкновенному повороту в его жизни. Как-то раз, в Кутаиси в 1882 году он участвовал в постановке модных в то время «живых картинок». Ставили «Барсовую шкуру» (как тогда называли поэму Шота Руставели). Образ Нестан-Дареджан представляла прекрасная незнакомка, в которую, сраженный ее необыкновенной красотой, принц моментально влюбился. Это была молодая княгиня Аграфена (Агриппина) Джапаридзе, жена князя Тариела Дадиани. Это обстоятельство не остановило принца, и он стал думать, как бы ее заполучить. Сложность состояла в том, что Константин был принцем и вступая морганатический брак, терял право на престол, так же, как и потомки от этого брака. В России официально существовал запрет на морганатические браки. Но все же принц Константин решил добиться своей возлюбленной, которая к тому же была замужней женщиной. Любовь оказалась взаимной, и принц устранял одно препятствие за другим. Поговаривали, что он даже заплатил миллион рублей золотом князю Дадиани за свою возлюбленную. Может, так оно и было. И в 1882 году Константин Петрович женился морганатическим браком на княгине Аграфене Джапаридзе. Тем самым он утратил права на родительское наследство, а его дети были лишены права именоваться принцами Ольденбургскими.
– Велика была любовь, раз принц пошел на эти жертвы...
– Любовь для него оказалась дороже. Вдобавок он построил этот прекрасный дворец и преподнес в дар возлюбленной. Дворец стали называть дворцом первой любви. А затейливая башенка с ее потайной комнатой для свиданий, говорят, именовалась башней любви.
– Но все же великий герцог Ольденбургский отнесся к этому событию менее сурово, чем российский император.
– Да. Он пожаловал Аграфене Джапаридзе и ее потомству графское достоинство и титул графов Зарнекау. В счастливом браке родилось шестеро детей. И жизнь в этом дворце была прекрасной.
– Георгий, вы работаете здесь с марта прошлого года, какие изменения произошли за это время?
– Прежде всего, к длинному названию «Музей грузинского театра, музыки, кино и хореографии» мы хотим добавить «Дворец искусства». Думаю, оно запомнится. А вот официальное его название пусть останется в документах.
– Значит, «Дворец искусства»?
–  Да. Потому что, к счастью, наше здание – все же дворец, здесь очень много произведений искусства, и не только связанных с театром, кино и хореографией.
– Если говорить о самом здании...
– Судя по документам, дворец был изящным, очень красивым, c хрустальным полом, облицованными стенами, в нем были греческий и египетский залы, зал в стиле эпохи Людовика XIV. Но после 1921 года все было расхищено, греческие мраморные скульптуры выносились из дворца, лежали под открытым небом, а потом какой-нибудь комиссар уносил их для кладбищенских памятников. Так что все, что происходило в этом дворце – это история и дворца, и страны.  
– Вы хотите восстановить его в первоначальном виде?
–Мы думаем об этом. С одной стороны не хочется терять контакт с историей, как и с судьбами этих людей. С другой – здесь с 1989 года расположен музей грузинского театра музыки и кино. Странно, что нигде не упоминаются ни принц Константин Ольденбургский, ни Аграфена Джапаридзе... Я думаю, они заслужили чтобы о них знали, о них читали, на них смотрели. Поэтому хотелось бы, чтобы несколько залов было восстановлено в том стиле.
–  А флигель?
– Он был пристроен к дворцу предположительно в 1945 году. Мы думаем разместить в нем несколько выставочных залов, там же разместим и администрацию. А в старой части дворца мы хотим восстановить его залы.
Георгий Каландия раскладывает передо мной на столе фотографии разрушенных интерьеров дворца.
– Посмотрите, в каком они были состоянии. Мы смогли воссоздать два зала. Один назвали кабинетом раритетных изданий. Старая мебель практически не сохранилась, но мы обнаружили кое-что в подвалах дворца и отреставрировали. Во дворце была богатая библиотека. Есть уникальные издания, XVII века, например, книги на французском и немецком языках. Все это хранилось, но не выставлялось. А теперь мы их выставили. Восстановили мы еще одно дворцовое помещение, в котором расположили читальный зал.
– Можно представить, какие здесь залежи книжного богатства...
– Одно из богатейших собраний книг не только в Грузии, но и в России! У нас огромное количество книг на русском языке. Мы  все это систематизировали и выставили на стеллажах для свободного пользования. Читатель (а им может стать каждый) может подойти к стеллажам и сам выбрать книги. По возможности мы  приобретаем и вещи той эпохи. Так, книги XVII-XVIII веков принесла нам женщина, жившая поблизости от дворца. Она рассказала, что будучи маленькой девочкой видела, как с балконов дворца выбрасывали книги. Их подобрали тогда же, а недавно принесли нам. У нее же музей купил немецкие письма, написанные золотом на старинной кружевной бумаге, это просто произведение искусства. Мы и хотим это выставить. Когда здесь побывал мэр Тбилиси Гиги Угулава, он сказал: за всем этим нужно бережно ухаживать, поскольку мы, грузины, не избалованы дворцами. В Тбилиси сохранился единственный дворец – царицы Дареджан. К счастью, в XIX веке дворцовая жизнь расцвела – и в Зугдиди, и в Тбилиси; конечно, не так пышно, как в Европе, но все же мы имеем и этот дворец – с башней, красивой легендой и историей. Само здание находится в аварийном состоянии, нуждается в капитальном ремонте и реконструкции. Вот с марта начнем укрепление фундамента и наружных стен. За несколько месяцев с помощью спонсоров мы провели большую работу, но обратите внимание – пока только в пристройке и снаружи. Отреставрировали выставочный зал, он, может, не самый лучший, но мы можем уже проводить выставки, что-то выставлять. К ремонту исторической части дворца не приступаем, пока не укрепим его несущие конструкции. И мы считаем, что здесь должны консультировать и реставраторы, и искусствоведы, чтобы реставрация была грамотная.
– Поговорим о самом музее и его экспонатах.
– Музей обладает огромным фотоматериалом, программами, мемуарной литературой. Один из ценнейших экспонатов – крошечная улыбающаяся маска из мрамора античного периода, обнаруженная  при раскопках в Вани. Великолепные персидские миниатюры XVII века. Грузинские театральные программки за 1893 и 1903 годы, напечатанные на шелке. Все материалы русского  театра в Тбилиси за его 160-летнюю историю, начиная с афиш и кончая программками. Здесь хранятся работы «мирискусников» Льва Бакста, Александра Бенуа, Константина Сомова. Афиши гастролей Малого театра, театра Мейерхольда, автографы Петра Чайковского, Николая Римского-Корсакова, Федора Шаляпина, Дмитрия Шостаковича. Уникальны фотографии Майи Плисецкой, ее пуанты с автографом, их в свое время музею подарил Сергей Параджанов. В наших фотофондах хранится порядка 100 тысяч снимков, в том числе уникальные фотографии, касающиеся театральной жизни Российской империи. Есть богатейшая библиотека – своды законов Российской империи, издания Императорского театрального общества, хранятся награды Императорской Академии наук, врученные известному грузинскому композитору Дмитрию Аракишвили. Работы художников Ладо Гудиашвили, Давида Какабадзе, Елены Ахвледиани, Серго Кобуладзе, Кетеван Магалашвили, Петре Оцхели, Ираклия Гамрекели, Кирилла Зданевича. Архивы  Сандро Ахметели и Котэ Марджанишвили. Есть письма Ладо Месхишвили, Шалвы Дадиани, Васо Абашидзе, Дмитрия Аракишвили.
– Что вы можете рассказать о новых поступлениях в музей?
– За то короткое время, что я заступил на должность директора музея, мы получили в подарок не менее двух тысяч экспонатов. И, в основном, от частных лиц.
– Как вам это удалось?
– Открою вам секрет. Известно, что коллекции многих музеев создавали не только императоры, графы или великие личности, в этом процессе участвовал и народ. Я всегда жалел, что у нас в Грузии не было такого процесса –  чтобы люди передавали в музей свои антикварные вещи. Но когда я перешел сюда работать, решил поэкспериментировать. Я обратился ко многим известным людям Грузии от имени музея с просьбой  передать в дар музею что-либо из своих реликвий.
– Наверное, это было не так легко?
– Начиналось с трудом... Вот, например, дар Иамзе Долаберидзе – одной из лучших исполнительниц танца картули. Она передала музею свое платье, в котором последний раз станцевала на сцене этот танец. Она сама вышивала его, и расстаться с платьем, конечно же, для нее было нелегко. Получая подарки, мы выражали благодарность по телевидению, в прессе. И тогда процесс пошел быстрее. А потом мы придумали назвать наш небольшой сад «Парком благодарности», и каждый год проводить красочную церемонию открытия мраморного столбика с именами бескорыстных дарителей. Хотим и награждать этих людей. Насколько я знаю, в Грузии  нет музейных наград. И мы придумали награду «Хрустальный Аполлон», намерены каждый год награждать 10 человек. Чтобы люди уносили благодарность не только словесную, но и вещественную. В сентябре прошлого года музею были переданы уникальные вещи правителей Самегрело. Среди них неизвестный портрет светлейшего князя Самегрело принца Николая Дадиани, письмо дочери Екатерины Чавчавадзе – французской принцессы Саломэ Дадиани, скрепленное царской печатью. В коллекции также представлены работы художника Георгия Эристави на темы «Витязя в тигровой шкуре», в том числе неопубликованные портреты царицы Тамар и Шота Руставели. Среди экспонатов – перо из слоновой кости с царской короной и инициалами, принадлежащее актрисе немого кино Чуте Эристави. А также уникальные фотографии семьи Романовых, Шервашидзе и Багратиони, выдающейся грузинской актрисы Верико Анджапаридзе с подписью актрисы.
– Что из подаренного музею наиболее ценно?
– Это рукопись последнего имеретинского царя Соломона Второго с его подписью и печатью, там же есть подпись известной грузинской царицы Мариам Дадиани. А также письмо мингрельской принцессы Нино Дадиани. Она была княгиней Абхазии и последней грузинской царицей Абхазии. Это очень ценное приобретение. Совсем недавно братья Эльдар и Георгий Шенгелая безвозмездно передали нам весь семейный архив Николая Шенгелая и Нато Вачнадзе. Это порядка 700-800 документов с фотографиями Нато Вачнадзе, с письмами и рукописями Бориса Пастернака, многих деятелей культуры. Из последних  поступлений можно назвать османский костюм XVII века, концертные костюмы Нани Брегвадзе, Медеи Джапаридзе, оперной певицы Тамары Тактакишвили. В связи с юбилеем выдающейся грузинской танцовщицы Нино Рамишвили семья Сухишвили передала в дар музею четыре костюма работы Солико Вирсаладзе, в которых танцевала Нино Рамишвили. Музею подарили немало археологических находок. Не говоря уже о фотографиях и рукописях... Очень много было даров…
– То есть вы принимаете все?
– Мы принимаем все, что касается грузинской культуры и искусства. И в этом Дворце любви счастливо поселился Дворец искусства с богатейшей сокровищницей. Я думаю, что у этого дворца есть потенциал Лувра. Дай бог, чтобы он превратился в наш грузинский Лувр.