| АНДРЕЙ МАКАРЕВИЧ |
|
24 марта на сцене Большого зала Тбилисского театра имени А.С. Грибоедова по приглашению МКПС «Русский клуб» Андрей Макаревич в содружестве с трио Евгения Борца, дуэтом Brill Brothers и певицей Этери Бериашвили представил программу «Джазовые трансформации». Рассказы Андрея Макаревича публикуются с личного разрешения автора. МАНХЭТТЕН Я безумно люблю Манхэттен. Если кто-то из моих друзей оказался в Нью-Йорке впервые, я веду его на Манхэттен, и переживаю его радость и изумление вместе с ним и вообще чувствую себя так, как будто я имею к созданию этого самого Манхэттена какое-то отношение. С чего бы это? Я раньше думал – люблю за архитектуру. Эти великие небоскребы, рожденные небывалым полетом инженерной и художественной мысли, из зданий будущего на наших глазах превратились в милое ретро – как же летит время! И город приобрел новое обаяние – нигде в мире больше нет такого ансамбля ретро-небоскребов (наши сталинские высотки, одиноко торчащие из коровьей лепешки старой Москвы, считать не будем.) Вот интересно – строят на Манхэттене новые, современные высотные здания – земля-то на вес золота! - а они уже из другой эстетики, такие сейчас строят везде, и в Китае, и в Сингапуре, и все они какие-то инкубаторские, хотя и разные – дух изменился, мир изменился. А старый Манхэттен стоит. Теперь понял – конечно, за архитектуру тоже, но главное – другое: на Манхэттене как нигде чувствуется пространство личной свободы каждого человека, по нему идущего. Независимо от плотности потока. Мало того – ты вдруг понимаешь, что и ты окружен таким же собственным пространством. Надо же, а в Москве ничего похожего не ощущалось! Пространство это не мало и не велико, и имеет четкие границы, как кокон, и находиться внутри него – очень непривычное и совершенно божественное ощущение. Поэтому – обязательная поголовная рациональная вежливость. (Помню, любили у нас сетовать на то, что американцы, де, неискренне улыбаются. Конечно неискренне – это форма общения. И лучше формальная улыбка, чем искренняя злобная харя.) Поэтому ты можешь выйти на Бродвей в розовых колготках и с ведром на голове – никто на тебя не посмотрит. До тех пор пока твой демарш не начнет задевать пространства личной свободы других граждан – тут тебе быстро объяснят, где ты неправ. Поэтому – калейдоскоп наций, оттенков кожи, акцентов – и все равны, даже бродяга, с достоинством стреляющий мелочь у прохожих. Лозунг «Америка для белых» умер где-то полвека назад. Примерно на столько мы от них и отстаем. Поэтому энергия города очень схожа с московской, и градус ее столь же высок, но при этом она совершенно лишена негатива и агрессии, висящих над москвичами черной тучей. Да нет, конечно, хватает и тут проблем, в том числе и этнических, и любой американец будет рассказывать вам о них до утра – я говорю об ощущении человека, приехавшего издалека и вышедшего на Манхэттен. Манхэттен, спускаясь к океану, делится на нескольких маленьких миров – Гринвич уилледж, Чайна таун, Сохо. Они разные, как планеты, по которым путешествовал Маленький Принц, и надо просто перейти улицу, чтобы попасть из одного в другой. Каждый – со своей историей, культурой, архитектурой, населением. Гулять по этим мирам – наслаждение А дальше за мостом еще Бруклин, Брайтон-бич... Ну да ладно. Поразительно отношение американцев к закону. Закон – это то, что избавляет тебя от необходимости думать по данному поводу. Закон – это чтобы исполнять. Нашего человека такое отношение бесит. Потому что для нас закон – это препятствие в достижении собственной цели, следовательно закон – это чтобы обходить (ну, или нарушать – кто что любит) и поэтому думать тут как раз необходимо. Аэропорт в Чикаго, бар, группа наших соотечественников, людей среднего возраста. Заказывают выпить. Чернокожая милая девушка за стойкой бара: «Ваши АйДи, пожалуйста». АйДи – это любое удостоверение личности, где указана дата рождения. Соотечественники в шоке – зачем?! Девушка должна убедиться, что каждому исполнился двадцать один год. Мужикам где-то под сорок, и с ними случается истерика: «Да ты на нас посмотри, дочка! Глаза разуй!» На чистом английском, разумеется. И не могут мужики взять в толк, что не надо ей на них смотреть – закон освобождает ее от необходимости определять на глаз возраст каждого посетителя бара. Да выгляди ты хоть на семнадцать, хоть на шестьдесят! Ты показал, она проверила. И все! Ей удобно, тебе нетрудно. И ошибки исключены. Нет, мы не можем. Прав был Задорнов – во тупые! Доживем, нет? СИСТЕМА Система непобедима. Она воспроизводит саму себя. Система представляет собой цепочку элементов, взаимосвязанных по одному принципу. Казалось бы – замени любой кирпичик на инородный, и система рухнет. Но именно поэтому ничего инородного система внутрь себя не допускает. Ни под каким видом. Скучно? Сейчас объясню. Вот режиссер заказал композитору музыку для фильма. Композитор – халтурщик, и записал всю музыку на дешевой корейской электронной клавишной игрушке. На такой пукалке даже корейские пионеры к музицированию не допускаются. А он записал все – рояль, скрипки, трубы, барабаны. Нет, конечно, платили бы серьезные деньги – он бы позвал на запись государственный оркестр кинематографии с дирижером Скрипкой. А тут – на какие шиши? В общем звучит чудовищно. А режиссер эту музыку покупает. И вставляет в фильм. Ну, во-первых, у него что-то с ушами. А во вторых – бюджет и, правда, позорный, он и этот-то еле выбил, а надо еще на актеров, на производство, на павильоны, на натуру... Ну и себя не обидеть. И не думает он о том, что такая музыка – уже волчий билет на любой международный фестиваль: не возьмут там такое. Он на эти международные фестивали не очень-то и рвется. Подумаешь! У нас свои есть. «Кинотавр». Чем не Канны? А актеры тоже не очень-то рвались в этом кино сниматься. Потому что все понимают. А с другой стороны – закончили ВГИК, подавали надежды, год, два – не звонит Скорцезе! И Сокуров не звонит. А кушать надо. А на театральную зарплату не покушаешь. Да и там у них, между нами говоря, не Питер Штайн ставит. Некоторые, у кого психика покрепче, снимаются в рекламе прокладок. И в сериале «Счастливы вместе – 12». Но не у всех же актеров такая крепкая психика. Она обычно расшатана профессией. Вот и пошли с надеждой – а вдруг что-получится! Бывают же чудеса. Все-таки кино. Полный метр. Не получится. Потому что сценарист на фильме был как раз очень известный. И в силу этого исключительно востребованный. И именно на этом отрезке времени он интенсивно работал сразу над двумя сериалами. Ну, так получилось. Он, конечно, к этим сериалам относился с должной иронией и даже с некоторым презрением. А киносценарий писал для искусства. Для вечности. Но вот на эту самую вечность все время не хватало – то сил, то времени. Нет, задумано было неплохо. Но – не дотянул. По объективным причинам. Он и не думал, что режиссер этот сценарий возьмет. А ему что-то там вдруг понравилось. Он, правда, просил кое-что переделать и дописать, но когда? Не жизнь, а сплошной цейтнот! Ой, я забыл про оператора. Оператор как раз мечтал на этом фильме поработать. Потому что всю жизнь снимал телевизионные программы. В основном кулинарные. И они у него очень хорошо получались. И на телевидении его хвалили. Но хотелось в искусство. Пленка, полный метр. Он, правда, очень старался. Но у него не очень получалось – не кастрюли снимать. Оказывается, разучился, сбил планку. Да и не очень-то умел, видимо. А режиссер сначала думал пригласить вместо него великого – а тот занят. С Германом снимает. Уже двенадцать лет. А зритель постоял-постоял перед афишей – да и не пошел на фильм. Во-первых, вон в соседнем зале «Аватар против чужих» дают. А во-вторых – если все-таки кто-то из знакомых посмотрит и окажется, что можно смотреть – посмотрим дома. На пиратском диске. Приятного просмотра! Андрей МАКАРЕВИЧ |
