К 90-летию со дня рождения Константина Певзнера

Так, двадцать лет назад определил судьбу песенного творчества композитора Константина Певзнера его друг известный грузинский режиссер Гига Лордкипанидзе.
Этих двух талантливых людей связывала многолетняя творческая и человеческая дружба, начавшаяся с тех пор, как в 1956 году Константин Певзнер начал создавать Государственный эстрадный оркестр «Реро». Театральный режиссер и музыкант, создатель оркестра прекрасно дополняли друг друга, т.к. Певзнер, по словам его соратника, удивительно точно чувствовал как музыкальную, так и театральную драматургию. Он выстраивал концерт, как единый сплав музыки, пластики, юмора. 20 лет прошло с тех юбилейных дней, когда тбилисская музыкальная общественность торжественно отмечала 70-летие замечательного музыканта, композитора, создателя и руководителя популярнейшего в те годы оркестра. Юбиляра не было уже в живых. Юбилей справляли в большом зале филармонии. Никогда не забыть мне эту атмосферу тепла и любви царившую в зале. Видные музыкальные деятели, друзья и просто благодарные слушатели не могли удержать эмоций. У многих в тот вечер блестели глаза от слез. Это и понятно. Авторские песни Котика Певзнера, а также песни таких любимых в народе композиторов как Резо Лагидзе, Арчила Кереселидзе, Шота Милорава, Гоги Цабадзе, Бидзины Квернадзе, исполняемые оркестром «Реро», не могли оставить равнодушными никого, ни своих, ни иностранных слушателей. Мелодичность грузинских эстрадных песен, их лиризм и задушевность действовали одинаково на всех. Если кто и не понимал языка исполняемой песни, ясно было одно: это – Грузия, это – Тбилиси.
Годы проходят. Меняются вкусы и мода. Электронная музыка постепенно стала оттеснять оркестры и милые сердцу моего поколения лирические песни прошлого века.
И так отрадно, когда вдруг с эстрады, или в телепередаче услышишь незабываемые мелодии. Да, действительно поют и наверное долго еще будут петь песни Котика Певзнера. Песни остаются в видеозаписях, на дисках... Но как сохранить образ человека с его неповторимым складом ума, с его артистичностью, обаянием и искрящимся юмором? Это остается лишь в памяти родных, близких и благодарных очевидцах.

Незабываемое чаепитие

К моему большому сожалению, мы с Котиком (так его все называли) не были близкими друзьями, а то воспоминания о нем были бы ярче и глубже. Представляю, сколько интересного, неповторимого могут рассказать об этом талантливом и благородном человеке люди, с кем он работал, тесно общался, проводил досуг. Однако мои немногочисленные встречи с ним, оставили незабываемый след в памяти и праздник в душе. Праздник, потому что мы встречались с Котиком не в будни, не в рабочей обстановке, а в основном, за столом во время очередного дня рождения нашей общей любимой подруги Лии Мачутадзе.
Какое веселье царило за столом! И, конечно же, оно исходило, в основном, от Котика, хотя прибавляла огонек и сама хозяйка, наделенная незаурядным чувством юмора. Над чем смеялись? Передать эти импровизированные «концерты» трудно. Вот, рассказывает Котик анекдот. Отличный, свежий анекдот. Но как подан! С каким артистизмом, с какими интонациями, с точным ритмом. Весь рассказ идет от лица очень серьезного человека, у которого лишь в глазах заметны лукавые искорки. К развязке анекдота – обязательно пауза... И вдруг финал. Тут же потонувший во взрыве хохота. Прибавьте к этому выразительную мимику, жесты... Конечно же, это природный дар, с которым Котик не скупился делиться с приятными ему людьми. Быть душой общества было для него привычным и, как я заметила, пальму первенства уступал неохотно.
Однажды мне посчастливилось стать свидетельницей необычного турнира.
Котик с женой и двумя нашими общими друзьями случайно попал к нам домой «на чашку чая». А у нас сидел гость, известный режиссер Сергей Параджанов, тоже известный душа общества, творческая энергия которого так и била у него ключом, заражая всех радостью и весельем. Увидев Котика, он оживился и стал «выступать». Чего только не было! Он пародировал известную певицу, балерину, аккомпаниатора. Было очень смешно и талантливо. Все смеялись и аплодировали триумфатору. Я взглянула на Котика и заметила, что улыбка у него натянутая, а лицо: «Обиженный мальчик, который вот-вот даст сдачи».
Наконец Сергей угомонился и занялся Киевским тортом. Немного поговорили об украинской кухне и чуть затихли. И вдруг среди тишины вступает голос Котика: «Да, есть вкусные блюда у украинцев, но мне больше нравятся их фамилии. Знаете, как старшина вызывает украинских новобранцев по фамилиям?» И наш респектабельный Константин Певзнер на глазах у всех превратился в туповатого, с соответствующим лицом солдафона. Запинаясь, словно не веря своим глазам, он произносил фамилии солдат (не для печати) и каждый раз недоуменно хлопал ресницами, пожимал плечами, почесывал затылок. И все это переходило в полное крещендо и закончилось маской с выпученными глазами и открытым ртом.
Все присутствующие захлебывались чаем и смехом. Предыдущий артист тоже хохотал от души. После этой миниатюры последовали другие, не менее смешные. Все вытирали слезы, а Котик, взяв реванш, спокойно допил свой чай. И я тогда подумала, и, наверное, не только я: «Если бы Котик не стал талантливым музыкантом, он мог бы с таким же успехом стать режиссером».

Особое поручение

Вспоминать Котика в отрыве от Мерции почти невозможно. Их супружество было настолько взаимодополняющим, что и сейчас, при упоминании Котика, тотчас возникает имя Мерции.
А Мерция после стольких лет вдовства, говорит о муже так, будто он где-то рядом, живой и она снова должна позаботиться о нем. А как еще позаботиться? Могила ухожена, вечера памяти проведены (и очень успешно), прекрасная книга «Оранжевая песня» выпущена... И все равно неутомимая Мерция хочет сделать еще что-то, чтобы помнили его всегда, ее любимого и неповторимого Котика.
Кстати о книге.
Представьте кошмарный для Грузии 1994 год. Страна еще не оправилась от гражданской войны. Всюду темнота, холод и очереди за хлебом. Работы нет. Ближайшая подруга приглашает пожить у нее в Москве: «Авось работу найдешь».
Поеду, решила я и стала снаряжаться в путь. Беру большой чемодан и ручную кладь. (Может, придется пожить полгода, а то и больше).
Вдруг, звонок из Москвы. Мерция: «Я узнала, что ты едешь в Москву, умоляю, захвати с собой книгу о Котике, тебе принесет ее моя сестра. Мэги». «О чем речь! – говорю я с энтузиазмом, не подозревая на что иду. – Можешь не встречать, добавляю я великодушно, книга меня не затруднит». К отъезду в аэропорт подъезжает к моему дому Мэги и выносит, держа в обеих руках что-то похожее на большой торт. Очень скоро выяснилось, что это не торт, а книга! Сверстанная книга с гранками, разложенными по порядку, и не дай Бог что-то сдвинуть с места. Что было делать? Ручную кладь аннулировали, а я, держа на коленях это сооружение, не двигаясь, долетела до Москвы.
Книгу напечатали вовремя, а я, получив в подарок ее свежий экземпляр, испытала приятное чувство от того, что какой-то мизерный вклад и я вложила в это очень и очень нелегкое дело.
Я часто думаю, что мало найдется среди моих знакомых женщин способных сделать то, что может Мерция. Дай ей Бог здоровья и силы, чтобы она могла продолжать свои хлопоты и заботы о своих родных и близких.

Нелли ДОЛИДЗЕ

ПОМНИТЬ КОТИКА

Итак Государственный эстрадный оркестр Грузии «Реро». Гастроли по всему Советскому Союзу – от жарких республик Средней Азии до крайнего севера. 20 человек оркестрантов, солисты-вокалисты, технический персонал, конферанс, вокальный секстет, большая балетная труппа – это был настоящий шоу-бизнес в отличие от некоторых сегодняшних молодежных групп, бренчащих на электрогитарах.
Руководить этой человеческой армадой, миром непомерных, часто нереализованных амбиций и закулисных интриг – задача не для слабонервных, но композитор и дирижер Константин Григорьевич Певзнер с блеском справлялся с этой задачей, т.к. кроме музыкального таланта, он обладал, на мой взгляд, не менее важным: талантом общения с людьми. Дилетантизма в работе Котик не терпел. Все это в сочетании давало прекрасные результаты, выраженные в аплодисментах, сравнимых с шумом Ниагарского водопада.
Известнейшие в Советском Союзе балетмейстеры Юрий Шерлинг, Борис Эйфман, режиссер Евгений Гинзбург вносили свой весомый вклад в постановку новых программ, а литературная часть поручалась известному писателю-сатирику Аркадию Арканову, которому принадлежит юмористическая фраза о монументе Матери-Грузии на Комсомольской аллее: «Кто к нам с мечом войдет, от вина и погибнет!»
Творческий процесс плавно переходил в теплые, дружеские застолья со всеми атрибутами грузинской кухни. Это были люди одной социальной среды, одного культурного уровня, которым хорошо, комфортно и легко в обществе друг друга и не скрою, мне было лестно время от времени находиться в такой компании. В результате, эти киты искусства покидали Грузию с большой любовью к нашему народу вообще и к Котику Певзнеру, в частности.
В нашем доме часто бывал кинорежиссер Сергей Параджанов и как-то они познакомились, Параджанов и Певзнер. Надо было видеть их взаимный искренний интерес. Они буквально вцепились друг в друга и не могли наговориться! Это было какое-то обоюдное фонтанирование, каскад эмоций.
Чувству юмора научить человека нельзя, оно либо есть, либо его нет. Так вот Котик обладал этим даром в избытке. Это проявлялось и в курьезных ситуациях, неизбежных в гастрольной жизни. Чего, например, стоит эта история, когда спустившись в холл гостиницы «Пекин» в Москве, Котик протянул швейцару 5 рублей и попросил вызвать такси. Вдруг швейцар расправляет плечи и произносит ледяным тоном: «Между прочим, я не швейцар, а капитан первого ранга!» И это было действительно так. Он был в полной морской форме, в форменной фуражке, кителе с блестящими пуговицами, одним словом, «при всех эполетах». Тут, после последовавших рукопожатий, мол, «простите меня великодушно, ваш наряд ввел меня в заблуждение», капитан промолвил, «Ничего, всякое бывает». И тут Котик говорит ему: «Ну что ж тогда, пожалуйста, вызовите катер, что ли?» и оба начали смеяться.
Таков был наш обаятельный и всеми любимый Константин Певзнер. Вспоминать можно бесконечно...

Александр БЕРИДЗЕ



«Песня – жизнь моя»
(Баллада)

Каждой жизни срок проходит,
Радость вдруг сменяет горе,
Человек от нас уходит
То ли в небо, то ли в море,
То ли в вечность уплывает
Тихой птицей на просторе,
Чтобы песней обернуться,
Песней к нам вернуться вскоре.

Так и я
Сегодня с Вами
Завтра может стать разлука,
Может позже
Может ранее
Жизнь, друзья, такая штука.

Но не будем омрачать мы,
Встречу грустными словами,
Кто грустит, тот и смеется,
И скажу я, между нами,
Песня с Вами остается
Песня с вами остается
Песня остается с вами.

Песня – жизнь моя,
Песня – смерть моя
Без нее мне на свете нельзя,
Ни на том, ни на этом.
Мы поклялись друг другу в любви,
Там где ты, там и я,
И с тех пор
И с тех пор моя жизнь только в этом.

Можно песню продать,
Можно песню предать,
Растоптать ни за что,
Насмеяться над песнею можно
Но заставить не петь,
Но заставить ее замолчать
Или песню отнять у меня
Невозможно!

Каждой жизни срок проходит,
Радость вдруг сменяет горе,
Человек от нас уходит
То ли в небо, то ли в море,
То ли в вечность уплывает
Тихой птицей на просторе,
Чтобы песней обернуться,
Песней к нам вернуться вскоре.

Константин Певзнер