Академик, доктор медицинских наук, профессор. Ректор Университета им. Святой царицы Тамар Грузинской Патриархии. Родился в марте 1962 года в Батуми. В апреле 2004 года был пострижен в монахи под именем Адам. В 2005 году Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх Всея Грузии Илия II возвел его в сан игумена, а затем архимандрита. С 2009 года – настоятель храма святого Иоанна Богослова в г. Тбилиси.
В холодном, неприступном, как льды, мегаполисе
Хотел бы я жить где-нибудь в холодном и пыльном Мегаполисе, Рядом с тринадцатью, шестнадцатью А то и вовсе с двадцатью девятью миллионами Мне подобных И совершенно незнакомых существ... Тогда ведь я не стал бы ломать себе голову, Терзаться сомнениями, Надрывать душу, Поскольку у меня уже был бы готовый ответ На все вопросы Относительно того, Отчего я так одинок и печален, Отчего так болит душа, Отчего она стонет?.. Причина была бы понятна всем И я написал бы стихи Коммерчески выгодным языком, Сложенные техногармоничными словосочетаниями... Но ведь я поселился В плодовом саду Возле старого ясеня; Здесь каждое утро К крыльцу моего дома Отрадно струится, Проторенная в траве, Узкая тропинка; А дождь, еще до того как хлынуть по-настоящему, Предупредительно оповещает меня о себе Первыми каплями, постукивающими по крыше моего дома. В деревне нашей Не больше пяти семей; Здесь никогда не говорится О том, что думается, Ни у родника или конторы, Ни на бирже, Поскольку говорить здесь Некому... Тут первые хлопья снега Ложатся вначале на мандариновый сад, А рождественскую елку я наряжаю У себя во дворе, огороженном кустами шиповника – В гостиной моего дома; Потом меня радует март Мимозами, Фиалками И нарциссами, А вскоре и розами. Кровь согревается Лаской солнца... И я уже никак не пойму, Отчего так болит душа? Кто виноват в беспощадности, Нетерпимости, И еще в тысячах мерзостей (Неантропогенных)... Ведь в дом ко мне наведываются, Их и гостями-то не назовешь, Два или три соседа, Возможно и путника; Мы пьем с ними чай С вареньем и конфетами, Греемся у камина, Подсушиваем на углях Куски старого хлеба И упиваемся ностальгией – Ароматом красок этих вечеров... Они же были другими, С кусочками льда вместо сердца Предавшие меня И продавшие затем в неволю На ярмарке душ, Обрекшие меня на одиночество И кинувшие В чужом краю; И что из того, что я дарил им любовь И тепло, Зажигал за них свечи ночами, Размыкая в сумерках старческие веки, Выпекал им лепешки и калачи, Считал им звезды на небе, Песчинки на дне родника Нашей деревни?! Это ведь ради них я был рад Попутному ветру в океане И безоблачному небу над головой! Уж лучше бы жил я в холодном, неприступном, как льды Мегаполисе. 2011
В пятницу, что в четверг ...
В пятницу, что в четверг была завтрашним днем, А сегодня, в воскресенье это – позавчера, Исчезла из дома мама (Уж лучше бы время исчезло, отведенное мне на земле). Ну хоть бы разок я бросил взгляд В сторону ее утомленных глаз. (Ах, если бы!) Такое случалось не раз. Я читал на тахте, покрытой рогожей. В застывшей у меня на щеке слезинке Отражалась пустая постель И приоткрытая (оказывается) дверь. Я не сразу это заметил... А потом обегал все улицы и площади, В надежде, что хоть кто-то мог встретить стройную старушку Ступавшую медленно, но грациозно, В халатике, надетом на ночную рубашку, С телефоном и утюгом в руках. Лицо у меня пылало, Взгляд натыкался на пустоту... Тогда я еще не осознавал, что это счастье, Что оказалась она тут же в городе. А если бы она отправилась куда-то, Так далеко, откуда нет... (Я не в силах докончить эту мысль!) По возвращении в дом Я мою ей ноги теплой водой, Укладываю в белоснежную постель, Целую белоснежную ее седину И лишь у пятницы в памяти остались Опустевшие без мамы дом и улицы. - Устал? – Спрашивает она, Как когда-то в детстве Спрашивала меня, еще не наигравшегося в снежки. - Нет, мам, ни чуточки! Даже если завтра начнется все сначала, Не устану! Только бы мне снова тебя вернуть! - Ладно, ладно, завтра опять выйдем на улицу! Только ты смотри, не отходи от меня. Тебе, что, мало нашего двора для снежков? Я ничего не говорю в ответ. Мама приучила меня, Что с наступлением сумерек Нельзя говорить друг другу Ничего такого, что может растревожить человека И нарушить его сон... Я кладу раскрытую книгу себе на грудь И в слезе моей отражается Ровное, как у спящего ребенка, Дыхание моей матери. 2013 Вспоминаю родительский дом
Икона. Картина. Холст. Эскиз. Тарелка и бра. И еще книжные полки, Прибитые к южной стене, Будто к отцовской груди, к которой прислоняешься, Когда у тебя подкашиваются колени И сердце готово выскочить из груди... Ковер. Пыль. Паркет. Спаниель. Тапки и кошка. Следы прошлого чуть слышными шагами Отпечатаны на полу; Будто вросшие в землю Львиные лапы – Ножки стульев, Выточенные столбы и стены, Укрывавшие твои первые ощущения стыда, Готовые вновь приютить тебя В тех лишь тебе одному известных, Закуточках и нишах. А во время землетрясения Они, жертвуя собой, Некрасиво изгибаются, Дают трещину по всей длине и ширине Сбивают с себя штукатурку Срывают с себя обои, как маски И, превращаясь в атлантов, Держат небо руками. И если не все небо, Так хотя бы кусочек его – Потолок старого дома, На котором в детстве Я видел себя на крылатом коне, Видел тучи, драконов, орлов. Видел, как проносятся колесницы, Как сражаются воины друг с другом... Это мир, Обнаруженный тобой На потолке полуосвещенного дома. Потом ты неожиданно засыпаешь, Но все увиденное тобой Навсегда остается в твоей памяти. В стихах ты вспоминаешь родительский дом: Балкон, (Вывешенные мамой на солнце пестрые одеяла) Стены, (На них в виде фотографий переселилась малая часть большого семейства). Пол (Свидетель первых шагов (и слов) моих, моего брата, моей сестры) И потолок – Кусочек неба! 2013
Амашукети (она приходит вновь)
Амашукети... Тут дворами, склонами холмов Прокравшаяся зелень трав. Ликует каждая душа: Она приходит вновь! Куда ни глянь – Цветущие ткемали И снег с дождем, И облака, И ветер, И март. Все вместе падает мне на голову сверху, А я к тебе свой устремляю взгляд, И осыпаются цветы ткемали с веток И хлопья снежные – посланники небес. А я растерянный стою, Не зная, куда идти... Разносит ветер шалый И снег, и лепестки. Растерян я. Озорничает март: Он все смешал – Цветы и хлопья снега. И полнится душа. И я дрожа, Волнуясь, Выбираю эти строки Из вороха цветов И белых хлопьев. 2013
Перевод Гины Челидзе
|