Исторические документы и художественные произведения, представленные на выставке в женевском имении Вольтера «Делис», что значит - «Отрада»  (французское название усадьбы « Dеlices» мы можем перевести на русский лад и как Отрадное), ставят в очередной раз традиционный вопрос о русской идентификации. Название этой выставки, в подготовке которой приняли участие многие известные ученые-историки и музейные сотрудники, в частности, с российской стороны Надежда Плавинская (Институт всемирной истории РАН) и Дмитрий Озерков (Государственный Эрмитаж), более чем красноречиво свидетельствует об актуальности вечной дилеммы о соотношении России с Европой и Азией.
Женевский проект имеет фактически два названия – русское «Россия и Европа» и французское «Россия в Европе». Это значимое несоответствие двух названий для одного проекта в высшей степени соответствует вопросу о месте России в современной Европе. Франсуа Жакоб, директор Института и Музея Вольтера и научный комиссар выставки, констатирует, что ни разу не ставился вопрос о  возможном вступлении России в Европейский Союз. Констатация, конечно же, имеет статус вопроса, который тем более злободневен, что сейчас скорее находят возможным говорить о вступлении в Евросоюз Турции. Парадокс истории в том, что в европейском сознании Россия становится частью Европы, как раз вступая в оппозицию (т.е. в войну) с Османской империей и, таким образом, отводя турецкую угрозу от Центральной и Западной Европы (осада Вены в 1529 году –  знаменательный этап в турецком продвижении на Запад). Однако Европа не всегда последовательна : альянсы против Порты чередуются с узами союзничества. Вольтер воодушевлял военные проекты Екатерины II, что противоречило официальной позиции Франции, неодобрявшей усиление Австрии и России. Центральная часть экспозиции, как можно догадаться, зная, что устраивает ее Институт и Музей Вольтера, посвящена как раз переписке императрицы Екатерины II и великого французского философа.
Эта переписка длилась почти шестнадцать лет и оборвалась со смертью Вольтера в 1778 году. Обращение философа к императрице – жест, который можно определить как стремление философии к власти. Вольтер был близок ко многим европейским монархам (Людовик XV, Фридрих II), но переписка с той, кого он называл Северной Дамой, - исключительна, так как связывает русскую императрицу с европейским Просвещением. Более того, Вольтер декларирует, конечно, не без лести, что « свет (т.е. Просвещение) отныне исходит с Севера » (письмо Екатерине II от 27 февраля 1771 года).  Императрица патетически отвергает похвалы философа, настаивая на своем положении «ученицы». Рассудительность и усердие августейшей ученицы проявляет предпринятая ею покупка в 1762 году библиотеки Дидро, который остается пожизненно во владении своими книгами, получая при этом ренту от Екатерины II за труды библиотекаря. Библиотека и архивы энциклопедиста покинут Францию в 1786 году, через два года после его смерти.  Смерть Вольтера, в свою очередь, определит намерение русской императрицы приобрести библиотеку философа. В августе 1779 года специальный корабль доставил 7000 томов из Франции в Cанкт-Петербург. Согласно комиссару выставки, передача библиотеки Вольтера в Россию стала «кульминацией этих отношений с до сих пор не очерченными контурами». Признанный специалист по вопросу передачи библиотеки Вольтера в Россию - философ Кристоф Паяр является одним из французских консультантов швейцарского проекта.
Одним из неосознанных аспектов упомянутых Франсуа Жакобом «неочерченных контуров» философского предприятия Екатерины II  вероятно следует признать то своеобразное забвение, которое постигло ее проект. Кто осознает сегодня масштаб и патетику факта философской корреспонденции русской императрицы с величайшими философами эпохи? В результате этой переписки Россия обладает значительнейшими книжными собраниями эпохи Просвещения – это материальная кульминация этих отношений. Но можно поставить вопрос : в какой степени этот факт составляет предмет национальной гордости российского гражданина или просто русского человека? Это несоответствие факта резонансу фатально подтверждает провал другого не менее грандиозного екатерининского проекта –  основание Одессы. Столь любимый всеми нами одесский шарм отнюдь не соответствует амбиции Екатерины II ответить Петру I. Одесса никогда не стала южным Петербургом, променяв величие дворцового города на уют провинциального поселения.    
Наряду с книгами и рукописями, картинами, картами и гравюрами, центральная часть выставки органически представляет проэкцию на экранах архивных кадров библиотеки Вольтера в Санкт-Петербурге в том виде, в котором ее представила своим посетителям в 1991 году Лариса Альбина. Научный интерес и значение этой выставки несомненно превосходят ее зрелищность, что определено, с одной стороны, научным статусом Института Вольтера, а, с другой, экономическим кризисом, столь неблагоприятным для меценатов и спонсорства. Так Женева не увидела трона Екатерины II, который с целым рядом других экспонатов Эрмитажа должен был войти в центральную часть экспозиции.
Материалы, посвященные Вольтеру и Екатерине II, предваряет раздел, представляющий период петровских реформ, что, конечно же, соответствует проблеме отношений России и Европы и одновременно отсылает к корреспонденции между  Екатериной II и французским философом. В 1759 году Вольтер публикует первый том «Истории Российской империи при Петре Великом». Выход второго тома в 1763 году знаменует установление почтовой связи. В центре вводной части экспозиции - французский визит Петра I в 1717 году в период регентства Филиппа Орлеанского. «Мемуары» Сен-Симона содержат невероятный рассказ о физической мощи русского правителя: «Невообразимо, сколько он мог съесть и выпить за обедом и ужином, не говоря уже о том, в каких количествах он поглощал пиво, лимонад и другие напитки перед трапезами, а его свита – и того больше». Наследнику французского престола, Людовику XV, было только семь лет. Во время приема в порыве искреннего умиления ребенком Петр I подхватывает Людовика XV и поднимает его над залом. Жест, нарушающий все возможные представления об этикете, конечно же, приводит в ужас французский двор. Эта встреча ребенка-короля с царем-великаном представлена на выставке в ее метафорическом измерении, которое соответствует, согласно ее организаторам, встрече рафинированной Европы с неудержимой мощью (другим словом - варварством) России. Франсуа Жакоб видит в этой встрече «взаимную симпатию и обоюдное непонимание».
Заключительная часть экспозиции – своеобразная мизансцена, определенная траекторией «от одной революции к другой». Период с 1789 по 1917 представлен разнообразными документами, среди которых много афиш и архивных материалов, связанных с русской революцией и эмиграцией. Фрагменты «Русского ковчега» Александра Сокурова, вошедшие в женевскую выставку, своеобразной пунктирной линией  проходят по русской истории, подтверждая силу взаимного отражения, сближения и отторжения России и Европы. Непрерывный план русской меланхолии – «Русский ковчег» снят без единой монтажной склейки – черкеса Сокурова (как он сам настаивает на этом) основан на размышлениях француза - маркиза де Кюстина, совершившего в начале XIX века путешествие в Россию и написавшего книгу «Россия в 1839». Одно из основных положений этой книги пожизненный секретарь Французской академии Элен Каррер д’Анкосс (урожденная Зурабишвили) определяет как осознание различия, сводимое к констатации «эти русские люди – они не как мы».
В заключение я бы хотел сослаться на факт, непосредственно с выставкой не связанный, но представляющий несомненный интерес для статьи. В 2006 году аукцион Sotheby’s представил 26 писем Вольтера, датированных 1768-1777 годами и адресованных Екатерине II. Письма были проданы за рекордную сумму для рукописных произведений эпистолярного жанра, относящихся к этому историческому периоду. Конечно, знаменательна не сумма – 580 000 евро, но факт, что покупка была совершена российским артдилером Александром Хочинским. Так, даже если и не известно, в интересах кого была совершена сделка, мы можем тем не менее заключить, что русские отныне ценят свою историю.  
Публикация научных материалов (статьи Франсуа Жакоба, Александра Строева, Кристофа Паяра, Флавио Борда д’Агуа и других исследователей) и целый ряд конференций сопровождают женевскую выставку,  которая продлится по 9 октября.

Александр АХСАХАЛЯН