«Жемчужный свет, хрустальное звучанье, грозы призыв в гармонии одной», – складывались экспромтом строки, когда экспромты Шуберта исполняла Элисо Болквадзе. Было это на исходе прошлого года, в Большом зале Государственного академического театра имени Ш. Руставели. Пианистка давала благотворительный концерт в пользу детей с онкологическими заболеваниями. Организатором концерта выступил Грузинский Фонд Солидарности, попечительствующий над детьми, попавшими в беду. В программе значились произведения Шуберта, Шопена, Дебюсси и Прокофьева. А по окончании концерта было оговорено интервью с Элисо – первым и единственным в истории Грузии музыкантом, удостоенным звания «Артиста ЮНЕСКО – во имя мира». «Основанием для присвоения этого высокого статуса Элисо Болквадзе стал не только ее профессионализм, но и ее активная благотворительная деятельность на протяжении лет в разных уголках мира, в особенности, посредством фонда «Лира», который поддерживает молодых талантливых музыкантов», – такое сообщение МИД Грузии появилось в октябре 2015-го.
Интервью состоялось в артистической комнате пианистки и началось с воспоминаний о детских годах, когда весь цвет нации нередко собирался в доме Заура Болквадзе, поэта и знатока искусств, благодаря замечательному чувству юмора ставшего  главным редактором журнала «Нианги» – грузинского аналога «Крокодила», не менее популярного, чем его российский сородич. Встречала гостей домашним угощением всегда приветливая и внимательная хозяйка – Нана Дарчия, получившая музыкальное образование в родном Батуми. Маленькая Элисо, едва научившись ходить, уже тянулась к инструменту, никогда не простаивавшему в этом доме в забвении и праздности. Эти воспоминания прерывают телевизионщики, задающие Элисо Болквадзе блиц-вопросы, на которые следует блиц-ответ: «Я очень соскучилась по тбилисской публике, давно не играла соло-концерта здесь, особенно – в Руставелевском театре. Ностальгия захлестнула. Но я счастлива, что включилась в работу Фонда Солидарности, ведущего благороднейшую деятельность по оказанию помощи тяжелобольным детям».
Готовясь к  встрече, я пересмотрел биографию Элисо. Вундеркинд, в 4 года уже училась музыке, в 7 лет с большим успехом дала первый концерт… Но вундеркиндов  много, а в настоящих мастеров вырастают лишь единицы. Элисо Болквадзе – именно из этой  когорты. Редкий талант и трудолюбие принесли ей победные лавры на таких мировых смотрах высшей пробы, как Van Cliburn  (США), AxaInternational Piano  (Дублин), Vianna da Motto (Лиссабон). А на парижском конкурсе Marguerite Long Элисо был вручен один из самых дорогих для нее призов – «За особую интерпретацию французской музыки». Неслучайно критики так охарактеризовали фундамент ее творчества: «Грузинская музыкальная школа и французский вкус».
А какие «зубры» делятся впечатлениями от игры Элисо! «Я был потрясен ее музыкальностью и полным контролем над инструментом», – не скрывает эмоций культовый дирижер Зубин Мета. «Болквадзе – удивительно талантлива, в ее игре драма потрясающей концентрации побеждает тревогу и душевное страдание», – пишет Бернард Холланд в «Нью-Йорк Таймс». «Элисо Болквадзе впечатляет своей виртуозностью, индивидуальностью, глубиной артистизма, уверенностью, вкусом и силой», – развивает эту мысль Дэниел Карьяга на страницах «Лос-Анджелес Таймс».
Для грузинской пианистки открыты двери ведущих концертных залов и сценических площадок нашей планеты: достаточно назвать такие, как Кеннеди-Центр (Вашингтон), Аудитория Пассадена (Лос-Анджелес), зал «Геркулес» (Мюнхен), Старая Опера (Франкфурт), Театр на Елисейских полях, Зал Плейель, Зал Гаво, Orange County (Париж), Theatro Manzoni (Италия), Konzerthaus (Германия), Oriental Center (Шанхай), Topрan Hall (Япония), HetConcertgedouw, Санкт-Петербургская филармония.
Плодотворным было сотрудничество Элисо с такими коллективами, как Гевендхаус-оркестр (Лейпциг), оркестр Радио Франции и Национальный оркестр Франции, Академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской Филармонии, Национальная Филармония Украины, Грузинский Национальный оркестр, Пражский симфонический оркестр, Литовский симфонический оркестр, Оркестр Фестиваля Санта-Фе, Инсбрукский симфонический оркестр, Национальный оркестр Арканзаса…
Музыка – жизнь Элисо, но ее жизнь – не только музыка, заметим мы, перефразируя старинную максиму. И легко докажем это утверждение, вспомнив о том, что Элисо основала в Батуми Международный Музыкальный фестиваль «MUSICFEST», а также упоминавшуюся успешную благотворительную организацию «Лира», цель которой – поддержка одаренных юных музыкантов. Деятельности «Лиры» Элисо уделяет немало времени, средств и энергии. На родине заслуги Элисо Болквадзе были по достоинству оценены, она – лауреат Государственной премии Грузии и специального приза «Попечитель грузинской культуры». Ей также вручена высокая награда Французской Республики «Shevalier des Arts of Letters», наша блистательная соотечественница – еще и французский кавалер в области искусства и литературы. Неслучайно французская национальная телевизионная компания LCI сняла полнометражный документальный фильм об этапах становления личности, о концертной и общественной деятельности Элисо Болквадзе в Грузии и Париже, где она живет сейчас. Грузинская пианистка – также частая гостья популярнейшего в мировом масштабе музыкального телеканала Mezzo. А первый мой вопрос – о том, какую ответственность подразумевает звание «Артиста Мира».
– Великая честь и большое счастье – оказаться в одной плеяде обладателей этого звания вместе с Владимиром Спиваковым, Пласидо Доминго и многими другими выдающимися музыкантами, артистами и художниками. Я со всей серьезностью отношусь к этой награде и намерена внести свой посильный вклад в дело мира. Особая ниша моей общественной и творческой деятельности (они часто неотделимы друг от друга) – это помощь детям в зонах конфликтов. Сейчас идет подготовка к выступлению в Сирии с командой артистов и музыкантов, моих единомышленников. В феврале, возможно, поедем в Бейрут.  Я убеждена, что в музыке заключается великая примирительная сила. Всепреодолевающая сила. Очень хочу выступить в Абхазии, но одного моего желания тут мало. К сожалению, не в моей компетенции принимать решения, но если договоренность будет достигнута, поеду не задумываясь.
– А продюсеры не выражают озабоченность слишком частыми благотворительными вечерами?
– Коммерческих концертов у нас достаточно. А продюсеры, наоборот, довольны повышенным вниманием к моей персоне. Хотя сама я в благотворительной деятельности нацелена на достижение максимальной результативности, а не на саморекламу.
– Кого из педагогов вспоминаете вы с благодарностью прежде других?
– Из тбилисских – покойную Эку Мухадзе, кончину которой я переживала так, что даже хотела бросить музыку. И, конечно же, светлой памяти профессора Тенгиза Амирэджиби. Он был и педагогом и другом, он научил меня понимать Шопена. Обогатил мою творческую палитру Темур Матурели. Но я многое усвоила от многих педагогов, мне недостаточно было одной, пусть даже самой глубокой и точной концепции восприятия музыки. В первую очередь, на память приходят Татьяна Николаева, с которой я много занималась в Московской консерватории и Святослав Левин, дававший мне бесценные уроки, будучи в Тбилиси. Я находила множество интересных для себя нюансов в разных школах, разных подходах и разных трактовках.
– В числе ваших творческих партнеров были и есть такие блистательные музыканты, как Саулюс Сондецкис, Джансуг Кахидзе, Мишель Табачник, Лоран Петижирар, Михкель Кютсон, Николай Дядюра… А есть концертные залы, где вам особенно уютно?
– Не буду называть все города, но это – несколько залов в США, один в Китае, и особенно – парижский Champs-Elysees.
– На концерте любовался феерической пляской ваших пальцев по клавишам, и взметающимися прядями волос. Все это отражалось в полировке рояля, создавая колдовской эффект, что-то вроде лучших образцов китайского театра теней. Слияние поэтической одухотворенности с эмоциональными взлетами... Берегите ваши пальцы, Элисо.
– Ах, вы знаете эту историю... Я по сей день не могу понять,  как дверца машины, закрытая правой рукой, могла защемить мне левую руку. Представьте себе, что я пережила по дороге в больницу, всерьез думала, что жизнь кончена, без рояля ее для меня нет. И лишь когда мне сказали, что ничего не сломано, что это просто ушиб (а палец посинел и опух), я, с трудом веря своему счастью, начала пробуждаться к жизни. Потом команда застраховала мои пальцы на 100.000 евро, но это уже остаточные явления того главного шока в моей жизни.
– В тот вечер, на выходе из автомобиля, Бог послал вам мессидж: «Теперь ты должна понять, каким сокровищем обладаешь».
– И я это поняла.
– Музыканты не выходят на пенсию…
– Может быть, в этом счастье... Как говорил величайший пианист и остроумнейший человек Артур Рубинштейн: «Вундеркиндом меня назвали дважды: в раннем детстве и в глубокой старости».
– Как вы относитесь к своим записям? Владимир Софроницкий, например, ненавидел свои записи и говорил: «Это мои трупы».
– Пожалуй, живое исполнение – единственное, что вливается в душу, а запись – все-таки опосредованное восприятие.
– А как бы вы отнеслись к тезису «Все мы вышли из класса Генриха Нейгауза», подобно тому, как о замечательных русских писателях говорили, что все они вышли из гоголевской «Шинели»...
– Генрих Нейгауз основал здание современного пианизма, а фундаментом была школа Ференца Листа и его учеников, во главе с Александром Зилоти распространивших учение великого музыканта по всей Европе. И, конечно, мы – уже третье или четвертое поколение пианистов, истоки мастерства и художественного видения которых уходят к «великим старцам». Мой стиль, скорее, можно определить как романтический героизм. Не буду оригинальна, если скажу, что главное не только услышать, но и воплотить.
– Сравнивать выдающихся музыкантов – неблагодарное занятие, объективных критериев нет. Но прозрачность и филигранность вашего исполнения...
– Может, секрет в том, что я помешана на мелочах. Для меня нет ничего малозначительного – все одинаково важно, включая подготовку рояля. Я была потрясена тем, какой подход к этому процессу в Японии. Не за четверть часа до концерта, и без всяких «это не мои обязанности» – целый день весь коллектив лелеет, холит и обхаживает инструмент. Поэтапно. Терпеливо и с любовью – никакого раздражения или подчеркнуто выказываемых признаков усталости.
– Какой из выигранных конкурсов вам наиболее дорог?
– Конечно же, имени Маргариты Лонг. Этот конкурс в 1995 году перевернул мою жизнь, потому что там я встретилась с Мишелем Соньи, с которым продолжила постижение искусства игры на фортепиано во Франции и в Австрии. Мне точно было не до шуток, особенно на подготовительном и первом этапах. Начать с того, что я уезжала на конкурс из темного и голодного Тбилиси, это были дни, когда жизнь буквально застыла как восковая маска. Идеология враждебности всегда контрпродуктивна. Я стою на том, что бывшие соседи по СССР были и будут для нас понятнее и ближе заокеанских друзей. Время все расставит по местам, но столкновение политических интересов, конечно, многим сломало жизнь и веру в разумное, доброе, вечное. Когда я приехала в Париж на конкурс, первое время ходила, оглядываясь – не преследуют ли меня какие-нибудь лихие люди...
Начала я ни шатко ни валко. Бемольную сонату Шопена с ее невероятной трудности 1 и 4 частями не успела «довести до готовности» за три месяца, получилось чуть сыровато, особого впечатления на специалистов не произвело, но выглядело достойно. Все изменилось после исполнения мной 16-й сонаты Моцарта. Ко мне подошел Мишель Соньи, профессор и композитор, очень влиятельный человек в музыкальном мире. Он попросил прислать документацию с пометкой, что «это я играла 16-ю сонату Моцарта». Во мне все возликовало, и я поняла, что не напрасно приехала. Даже если не выйду в финал, хоть внимание самого Соньи привлекла.
Соньи пригласил меня в Австрию, и на второй же день заявил: «Будем учиться». Меня это покоробило – я ведь уже не школьница, и конкурсы успешные за плечами, и мир уже объездила. Но подавила всколыхнувшуюся было волну честолюбия. И правильно сделала, потому что Соньи по-новому открыл для меня мир фортепианной музыки. Он сказал, что будет меня готовить к конкурсу бесплатно, что имеет возможность поселить меня в Австрии, на вилле «Шиндлер». Там мы и готовились к Дублинскому конкурсу, где мне сопутствовал большой успех. Попутно овладела французским и английским языком. Мишель Соньи создал уникальный культурный центр, где воплощалась в жизнь его новая методика. Она существенно отличалась от академической, и я попала в число исполнителей, которых Соньи выбрал для осуществления своего замысла.
– Вы ведете преподавательскую деятельность, применяете его метод?
– Я не очень активно преподаю, поскольку являюсь концертирующей пианисткой. Но я работаю с педагогами своего фонда поддержки юных дарований, и внедряю этот метод. Я тут революцию делаю – полезную и абсолютно безопасную.
– Тернистый пройден путь... Однако какая сила воли для одаренной девочки, избалованной вниманием родных и близких, единственного ребенка...
– Я боролась, и победы не доставались мне даром. В жертву было принесено обычное детство, игры и дружба со сверстниками – все время поглощал рояль. Хотя я была большой лентяйкой, и если бы не жесткий контроль мамы, вряд ли из меня получилась бы пианистка такого уровня. Всюду в детстве я была центром внимания. «Ах, она уже дает сольные концерты, ах, сейчас она нам споет-сыграет». Не скажу, что это вызывало у меня  ликование – скорее утомительно было. Папа души во мне не чаял, и после его кончины для меня наступил тяжелейший период в жизни – долго не играла, хотела вообще бросить музыку. Но мама помогла своей любовью, волей, благой настойчивостью. Мама до сих пор – мой незаменимый домашний менеджер. А папин завет – слова Сократа, поставленные мне на рояль: «Иди своей дорогой, и пусть говорят, что им захочется» – я взяла девизом на всю жизнь.
Я выпустила в свет книгу стихов моего отца. Она называется «Невысказанная любовь». В следующий мой приезд устроим ее презентацию. Убеждена: у каждого приходящего в этот мир есть свой шанс, но люди не всегда знают – в чем он заключается... И мечта не должна умирать в душе. Смерть мечты – это смерть души.
– А когда вас снова ждать в Грузии?
– Приеду с концертами к Международному Дню защиты детей, 1 июня 2016 года. Моя благотворительная деятельность в последние годы стала активнее, помогаю молодым пианистам с помощью Фонда «SOS Talents – Мишель Соньи».
– Прославленный пианист и тонкий интеллектуал Михаил Плетнев как-то обмолвился, что последняя великая музыка была написана около ста лет назад. Согласны?
– По большей части... В отношении великой музыки он прав. Но есть интересная современная музыка.
– Есть что-то завораживающее в вашей манере исполнения, и в целом – в неповторимом стиле. Неслучайно, с легкой руки китайских меломанов, вас стали называть Принцессой Piano, за благородство звучания инструмента, его «стереофонический эффект».
– Этого невозможно достичь без совершенствования формы, чему, как нельзя лучше, способствует методика Мишеля Соньи. Поэтично названная вами «хрустальность звучания» проистекает от четкого контроля в процессе подготовки. Ведь, когда играешь перед публикой, пребываешь в состоянии транса, и тебе не до самоконтроля. И вся изнурительная многомесячная подготовительная работа – ради этих нескольких минут, которые ты выносишь на зрительский суд.
– Элисо, так хочется продолжить беседу, но отведенное время подходит к концу, вас ждут важные встречи, переговоры по новым перспективным проектам,  юные дарования из фонда «Лира»... А чего вы ждете от 2016 года?
– Только добра, только света, я настроена на энергичную, позитивную и результативную деятельность. И пусть в каждый дом придет счастье, пусть никто не болеет и не нуждается в самом необходимом.


Владимир САРИШВИЛИ