Мартовские иды трех императоров

Так назывался день в середине месяца в Древнем Риме – 15 число в марте, мае, августе и октябре, или 13-е в остальные. Именно на середину первого месяца весны 44 года до н.э., как на последний день в жизни диктатора Юлия Цезаря, указал предсказатель: «Бойся мартовских ид!». Великий полководец, повстречав его на ступенях Сената, усмехнулся: «Мартовские иды наступили». «Наступили, но еще не прошли», – упрямо настаивал предсказатель. И действительно, самый знаменитый в истории римлянин – родовитый аристократ, военный стратег, талантливый законодатель и писатель, находящийся на вершине власти и в самом расцвете лет, буквально через десять минут был мертв. Его убили оппозиционеры – между прочим, очень патриотично настроенные и порядочные молодые люди – они назвали Цезаря проклятым тираном, отнявшим у людей свободу. Это случилось 2060 лет назад.
А 135 лет тому назад – 13 марта 1881 года другие борцы за народное счастье взорвали на Екатерининском канале в Петербурге российского Государя-императора Александра II. Этот самодержец прославился тем, что за 20 лет до этого, представьте на минуточку,  отменил крепостное право – позорное явление российской жизни, когда людей продавали, как в древности рабов или скот. Спрашивается, чем не угодил молодым народовольцам, пожертвовавшим своей жизнью за «правое дело», прогрессивный и человеколюбивый царь? По их мнению, дать-то свободу крестьянам он дал, но… недодал. К тому же, можно добавить еще, что в портфеле убитого Александра Николаевича, был проект долгожданной конституции, превращавший Россию из абсолютной в конституционную монархию. Недотерпели «горячие головы», недотерпели...
А еще 24 марта 1801 года в России – 215 лет назад, в том же Петербурге, менее чем в километре от места гибели Александра Освободителя, другие «горячие головы» лишили жизни его деда – эксцентричного царя Павла I. Но те убийцы были вовсе не борцы за «народное счастье», там был пьяный угар последнего российского гвардейского переворота…


День рождения «Золотого Остапа»

Знаменитому Народному артисту Грузинской ССР Арчилу Михайловичу Гомиашвили исполняется 90 лет со дня рождения. Он сыграл во множестве спектаклей и снялся в 27 фильмах. Но для зрителей он навсегда стался Остапом Бендером из «Двенадцати стульев» режиссера Л.Гайдая. Создатель фильмов про Шурика и «Бриллиантовой руки» отказался от 22 известных исполнителей и пригласил на роль Великого комбинатора малоизвестного, но очень опытного артиста из тбилисского русского театра имени Грибоедова. И не прогадал – фильм удался, зрители были в восторге, а Остап в исполнении Арчила Гомиашвили стал поистине «народным» героем. И хотя отличный актер здорово играл еще полтора десятка лет на сценах московского Ленкома и театра Пушкина, для всех он по-прежнему оставался все тем же изобретательным,  обаятельным прохвостом и жизнелюбом из романа Ильфа и Петрова. Скорее всего знаменитый режиссер-комедиограф не ошибся, угадав в характере самого Арчила Михайловича авантюристические черты. В постперестроечное время предприимчивый уроженец солнечной Грузии основал в Москве процветающий клуб «Золотой Остап». Он располагался в здании в Шмитовском (!) проезде, названном, сказать по правде, вовсе не в честь «детей лейтенанта Шмидта», а в честь мастерских дореволюционного предпринимателя англичанина Смита. Но очевидно, для исполнителя роли Бендера выбор улицы тоже имел значение. В «Золотом Остапе» был великолепный ресторан, славившийся прекрасной рыбной кухней. А сам гостеприимный хозяин стал своеобразной визитной карточкой своего заведения. Он частенько выходил в уютный зал, подсаживался за столики симпатичных ему гостей и лично их угощал особенными блюдами «за счет заведения», как всякий настоящий грузин, он был очень гостеприимным человеком. Многие до сих пор вспоминают его не только как сердечного, доброго и справедливого человека, но в первую очередь, как блистательного актера.


«Король смеха» и «Круги по воде»

Аркадий Аверченко, которому 27 марта исполняется 135 лет, был, наверное, самым смешным и остроумным автором в истории российской словесности. И мало того, что все написанные им уморительные рассказы раскупались, как «горячие пирожки», он еще их здорово читал со сцены. В те времена, когда кроме печатного слова, не было ничего – ни радио, ни телевидения и пр., творческие вечера, в которых участвовали симпатичные и веселые авторы Тэффи, Саша Черный, Осип Дымов и Николай Ремизов, собирали полные залы в разных городах России. Но «королем смеха» был, конечно же, он – всеми любимый Аркаша Аверченко, высокий полноватый молодой человек в пенсне, за которыми лучились озорные глаза. Он, как в наше время Михаил Жванецкий, перелистывал пачку рукописных листов и с деланной серьезностью зачитывал свои безумно смешные и остросатирические монологи. Это был подлинный кумир публики. Всегда очень опрятный и элегантный Аверченко, тем не менее, издевательски подчеркивал свое нестоличное происхождение. Он подразнивал питерскую публику своим «провинциальным шиком» – белым жилетом и очень широкой лентой пенсне. Аверченко действительно приехал из Севастополя. Этот морской город в Крыму был его первым, но и стал последним местом жительства в России: отсюда он 15 ноября 1920 с последним пароходом уплыл с врангелевской армией. Как он шутил – «из питерских варяг в константинопольские греки». В эмиграции – сначала в Константинополе, затем Белграде и, наконец, в гостеприимной Праге Аркадий Тимофеевич не пропал и даже не особенно бедствовал. Он писал остроумные и едкие фельетоны, особенно про большевиков. Их частенько переводили на европейские языки. Но, как подлинно русский литератор, он все-таки страдал в нерусскоязычной среде. И, представьте себе, его издали даже в советской России. Сам вождь мирового пролетариата Ленин распорядился напечатать его сатирическую книжку, которую назвал «высокоталантливой», хоть и написанной «озлобленным до умопомрачения белогвардейцем». На что Аверченко немедленно откликнулся издевательским «Приятельским письмом Ленину от Аркадия Аверченко», которое начиналось словами «Здравствуй, голубчик! Ну, как поживаешь?», а заканчивалось советом плюнуть на все «ведь сам видишь, что получилось: дрянь, грязь и безобразие» и приглашением приехать в гости лично к нему – Аркадию Тимофеевичу отдохнуть и подлечиться. История умолчала, как отреагировал Владимир Ильич, но он явно до революции был преданным читателем аверченковского «Сатирикона». «Король смеха» умер в Праге от сердечного приступа, не дожив и до сорока четырех лет.


От «Демона сидящего» до «Демона поверженного»

О том, что художник Михаил Врубель – гений, знали все современники, хоть его искусство и не всегда находило их понимание. Несмотря на это, знаменитый собиратель картин и меценат Савва Мамонтов внимательно следил за его успехами и часто давал ему новые заказы. Врубель родился 17 марта 1856 года в сибирском Омске в небогатой офицерской семье польского происхождения. Его мать умерла от чахотки, когда Михаилу не было и трех лет. Все его детство прошло в скитаниях по гарнизонам в разных местах назначения отцовской службы. Отец ходил вдовцом недолго – всего пять лет, а потом женился на француженке Елизавете Вессель, которая полюбила сирот Мишу и его сестру Аню, став им настоящей матерью. Она заметила живописный дар у мальчика в возрасте десяти лет и наняла ему учителей. Учился Михаил сначала в Петербургской пятой гимназии, а потом в знаменитой одесской Ришельевской, которую окончил с золотой медалью. Но юридического факультета Петербургского университета молодой студент не стал оканчивать, решив не защищать диплом – увлекла богемная жизнь и любовь к театру. Средств на это требовалось немало, и Врубель подрабатывал репетиторством и гувернерством. Со своими воспитанниками он поездил по Европе. А потом стал репетитором своего университетского товарища – сына сахарозаводчика Пампеля и «своим человеком в доме». Там к нему относились, как к родному, поощряя дендизм и тягу к прекрасному. А потом началась жизнь и карьера художника – Врубель обратился к живописи. О его творчестве и драматической жизни написаны многие тома. Почти все современники обращали внимание на его необычную внешность и костюмы: «в черном бархатном костюме и в чулках стоял изящный белокурый молодой венецианец с картины Тинторетто или Тициана». Его творчество было многогранным, а картины и церковные росписи были прекрасными. А расписанная им Кирилловская церковь в Киеве стала одним из самых посещаемых туристических объектов для приезжих. Этот самобытный художник стал крупнейшим представителем русского символизма и модерна, создав особого рода «кристаллический рисунок, мерцающего сине-лилового мирового сумрака». В марте этого года Михаилу Врубелю исполняется 160 лет со дня рождения.


Роб АВАДЯЕВ