| ПЕЛА НЕ ДЛЯ СЛАВЫ |
 Писать о Тамаре Церетели непросто. Эта певица навсегда вошла в культурную память. Ее поклонниками были режиссеры Константин Станиславский, Александр Сумбатов-Южин, артисты Иван Москвин, Василий Качалов, Михаил Тарханов, Пров Садовский. Михаил Чехов выступал в ее концертах, а еще Давид Ойстрах, Антонина Нежданова, Екатерина Гельцер. Рассказывают, что Тамара Церетели пригласила на сцену бывшего в зале Козловского, и они исполнили дуэтом «Утро туманное». Но как немного осталось среди нас тех, кто ее знал! Это Мераб Табукашвили. Его брошюра «Забытая легенда» единственная монография, посвященная художественному дару артистки. Табукашвили - актер, режиссер, ведущий радио- и телепередач, пламенный пропагандист жанра романса. О блистательной Тамаре он слышал от своих родителей, но с пением ее познакомился в середине 60-х годов, когда после перерыва вышла пластинка, и стал рыцарем ее художественного дара. Вернуть этот голос соотечественникам, сделать его достоянием новых поколений отныне становится его целью. Знакомство с певицей, которая к тому времени вступила в «третий возраст», ознаменовалось нежной дружбой.
Другой современник и почитатель ее творчества – режиссер, журналист и театровед Михаил Гижимкрели. Когда я спросила, что он считает главным в певице, ответил: «Парадокс между шедшей за ней известностью, завоеванной с первых же выступлений, и тем, что она никогда не пела для славы». Мне кажется, что понятие парадокс в творческой судьбе артистки заложен и в географическом охвате жизненного пути – от имеретинской деревни Свири до второго отечества Москвы; и в полярности профессиональных тяготений – медицинский факультет и консерватория, и в гранях репертуарного развертывания, и даже в разности впечатлений от внешнего вида – запомнившийся Вере Давыдовой «изумительный концертный туалет», и памятные для другого артиста темное платье, белый тюлевый шарф на плечах, и серебряная прядь в черных волосах. Ранние успехи Тамары связаны с участием в семейных концертах - такие формы музицирования, изживающие себя в наше время, всегда были частью грузинского быта. Затем церковный хор, хор учениц в престижном заведении святой Нины в Кутаиси. Очень рано, в семнадцать лет, по воле родителей или по собственному желанию Тамара поступила на медицинский факультет Тбилисского университета. Но голос сразу заявил о себе, специалисты единодушно заключили о редких качествах ее контральто и настояли на переходе в консерваторию. С участием отнесся к начинающей певице Захарий Палиашвили, а когда Николай Черепнин, известный пианист, дирижер, композитор, после отъезда из Петербурга стал директором Тбилисской консерватории, ей назначили стипендию, что по тем временам было большой редкостью.  Уже в годы учебы Церетели приобрела большую известность, выступая в концертах . Одновременно состоялся ее не совсем обычный сценический дебют. Известно, что в период независимости Грузии Тбилиси оказался неким оазисом в пучине бедствий, принесенных революциями и гражданской войной. Представители литературы, музыки, живописи, театра, архитектуры обрели здесь убежище, с благодарностью вкладывая всю свою творческую энергию в грузинскую культуру. В их числе оказалась Елизавета Жихарева, актриса «божьей милости, черпающая сценическую культуру и красоту из светильника своей души» (Лео Галь). Основанный ею Камерный театр стал чудом в жизни столицы, о котором помнили очень долго – сошлюсь хотя бы на то, что подражание ее завораживающим монологам «О, Иоканаан» или «Камо грядеши» длилось в нашем доме до конца жизни старшего поколения. И случилось так, что именно Жихарева сказала решающее слово в ответственной для артистической судьбы Тамары ситуации. Шла премьера популярной пьесы П.Невежина «Нищие духом» в постановке знаменитого Ивана Перестиани. По ходу действия на сцене должна была появиться цыганка с песней «Гори, гори, моя звезда». На эту роль режиссеру посоветовали взять студентку консерватории Тамару Церетели. Перед выходом на сцену Перестиани предупредил Тамару, что ее участие всего лишь эпизод, который не следует путать с сольным концертом; по окончании нужно уйти со сцены, не раскланиваясь, чтобы не привлекать к себе внимание зрителей. Но исполнение вставного номера вызвало такие аплодисменты и такие требования повторения, что спектакль пришлось прервать. Виновница «беспорядка», помня наставление режиссера, не решалась выйти к зрителям. И тут выступавшая в главной роли Жихарева, обратилась к партнерам: «Нельзя ли вернуть цыганку?.. Может быть, она еще раз споет свою песню?» «Этой «визы» Жихаревой было достаточно, чтобы я спела «на бис». Тот вечер стал для меня своеобразной путевкой в жизнь», - вспоминала впоследствии Церетели. В эту пору в жизнь артистки навсегда вошел ее современник Борис Прозоровский — композитор, пианист, аранжировщик, концертмейстер. Потомок обедневшего княжеского рода, сын известного в Петербурге врача, он с детских лет тянулся к музыке, настойчиво овладевал ее основами и уже в двадцать лет (1911) издал свой первый романс «Экспромт». По свидетельству режиссера С.Сметанина, в этом предельно экспрессивном опусе уже определялся мелодический и гармонический язык будущего композитора. Следуя семейной традиции, Борис стал военным врачом, однако занятия музыкой шли по-прежнему интенсивно. В 1916 году он издал сборник «Песни печали и любви», куда вошли пятнадцать романсов. После октябрьской революции, отец, предвидя неприятности, которые ему могло принести происхождение, помогает Борису перебраться в Тифлис. Здесь перед ним открылись широкие горизонты для занятий исполнительством и композицией. Ободренный приемом слушателей, Прозоровский начинает искать себе партнершу для концертов. И вот, как пишет С.Сметанин, «в 1920 году встретились два человека, созданные друг для друга, родился дуэт, ставший событием... Тамару Церетели Прозоровский увидел на ее сольном концерте… Бархатного тембра голос, обаяние, прекрасная внешность …» Безоглядно влюбившись в девятнадцатилетнюю красавицу, Борис опекал ее до конца своей трагически оборвавшейся жизни. Тамара навсегда осталась музой композитора; посвящения ей значатся почти на всех нотных изданиях Прозоровского 20-30-х годов. В свою очередь, в одном из интервью на вопрос о том, кто имел решающее влияние на ее творческое становление, певица ответила: «Всю мою деятельность обусловил Борис Прозоровский, этот замечательный человек и музыкант». Успех звездной пары, неизменный в течение всего тифлисского периода, привел к обоюдному решению переехать в Москву. Выбранный для переезда момент оказался удивительно удачным. Он совпал с 25-летним юбилеем МХТ (1923). Следует полагать, что Тамару на юбилейный вечер пригласил большой почитатель ее дарования А.Сумбатов-Южин, бывший в то время директором театра. На банкете, распорядителем которого был Леонид Собинов, Церетели исполнила застольную песню «Алаверды» на слова Владимира Соллогуба. А через некоторое время состоялся дебют на сцене Малого зала Московской консерватории, после чего ее объявили новой Варей Паниной. «Действительно, - пишет биограф певицы, - манера пения Тамары Семеновны, трактовка многих произведений и даже репертуар заставляли вспомнить царицу цыганского романса, любимицу старой Москвы «божественную» Варвару Панину». Популярность молодой певицы стремительно растет. Начиная с 1924 года она каждое 1 января открывает в Колонном зале Дома Союзов новый сезон. Концерты идут при аншлагах. «Как легенда, ходит триумф Тамары Церетели на сцене Большого театра», - сообщалось в журнале «Театр». Прозоровский много времени уделяет работе в ансамбле «Павлиний хвост», который организовал по прибытии в Москву. Такое название в бытность композитора в Тифлисе носила культурно-просветительская студия, собравшая вокруг себя лучшие творческие и исполнительские силы. Славу Прозоровскому в этот период приносят романсы «Вернись», «Мы только знакомы», «Газовая косынка», «Прощай, мой табор», «Кольца», «Плачет рояль». Как признанному мэтру Борису Алексеевичу предлагают переехать в Ленинград «на идеологически выдержанную работу». Прозоровский и Церетели получают приглашение на гастроли в Америке, Англии, Австралии (понятно, по каким причинам эти поездки не могли состояться). Такое отношение длилось до конца 20-х годов, пока в стране не разгорелась борьба с жанром романса и его исполнителями. На Всероссийской музыкальной конференции весной 1929 года в Ленинграде было решено строжайшим образом исключить из советского быта музыкальную «цыганщину». «Наряду с религией, водкой и контрреволюционной агитацией, - говорилось в постановлении, - музыка цыганско-фокстротного направления, заражая рабочего нездоровыми эмоциями, играет не последнюю роль в борьбе против социалистического переустройства общества». Началось беспощадное гонение на «упаднический» жанр городского романса. Прозоровский одним из первых попал в опалу, чему в немалой степени способствовала его родословная. В 1930 году на композитора поступил донос. Арест, тюремное заключение и приговор – ссылка на строительство Беломорско-Балтийского канала. На этот раз ссылка его не сломила, спасла профессия врача. Он был досрочно освобожден и, вернувшись в Москву, 17 апреля 1933 года записал с Тамарой Церетели свою последнюю пластинку. Обработки двух песен («Не на сердце кольцо» и «Жигули»), популярный авторский романс «Ты смотри, никому не рассказывай» («Газовая косынка») и вокальная миниатюра Б.Фомина «Я старше вас» составили ее содержание. Через год Борис Алексеевич был захвачен новой волной репрессий и три года провел в лагерях. Тогда его обвинили в «моральном разложении армии и флота». В июле 1937 года вышел приказ наркома внутренних дел Ежова об изъятии и репрессировании антисоветских и социально опасных элементов, которые содержатся в тюрьмах и лагерях, Борис Прозоровский попал под первую категорию наказаний и в ноябре был расстрелян. Из романсов Прозоровского, посвященных Т.Церетели, едва ли не самый популярный «Вам 19 лет». Среди тбилисских старожилов бытовала уверенность, что сюжет его автобиографичен. Почему-то все знали, сколько лет было певице, когда она встретилась с будущим наставником, и считали, что разделяющая их разница в возрасте (девять лет) пролегла тенью в их отношениях. На это намекал текст романса: «Вам девятнадцать лет, у вас своя дорога./ Вам хочется смеяться и шутить./ А мне возврата нет, я пережил так много,/ И больно, больно мне в последний раз любить». (Сравним это с текстом другого опуса: «Не дарите из милости/ мне весну ваших лет» («В мою скучную жизнь вы вошли так нежданно!»), и не станем осуждать тех, кто автором еще одного романса в репертуаре Церетели - «Я старше вас» - упорно считают Прозоровского). Но можно ли с категоричностью утверждать, что событийность романса «Вам 19 лет» исходит из достоверных отношений его персонажей? Трогательный и печальный сюжет вытеснил из памяти имя его главного создателя и автора стихов. Это Елизавета Белогорская, талантливая поэтесса, знаменитая эстрадная певица, друг и творческий союзник Вадима Козина, автор текстов к его сочинениям (в их числе «Осень. Прозрачное утро»), адресат знаменитой песни Бориса Фомина «Дорогой длинною» (однако, в первом же издании (1925) эта песня вышла с портретом Т.Церетели). Певческая карьера Белогорской началась в 20-е годы, выступала она в Москве и Ленинграде, а в Грузии не бывала. Как она познакомилась с Прозоровским и когда был написан романс «Вам 19 лет», выяснить не удалось, но она была его первой исполнительницей и часто вводила в программу своих концертов, хотя на пластинку его записала опять-таки Тамара Церетели. Так что вполне возможно, что сюжет стихов Белогорской привлек автора музыки совпадением с его душевным состоянием. Мы не располагаем материалами о том, как сложились отношения двух певиц, но конец их был трагичен. Как сообщает Сергей Любавин, в начале Великой Отечественной войны Белогорская выступала с антифашистскими стихами, куплетами и песнями собственного сочинения. С началом эвакуации из Москвы Белогорская вместе с Церетели отправилась на Кавказ. В Кисловодске Тамара покинула спутницу, обещав вызвать ее из Тбилиси, но в Кисловодск вошли немцы, и Елизавета Белогорская, зная, какая расплата ее ждет за антифашистскую пропаганду и как еврейку, покончила с собой. Еще один музыкант трагической судьбы из окружения Тамары Церетели - Борис Фомин. Сотрудничество с ним началось после первой ссылки Прозоровского. Блистательный пианист, прошедший школу Есиповой, и всеми любимый исполнитель вокальных пьес, танцовщик и композитор, пробующий перо в разнообразных жанрах, он приобрел известность музыкой романсов «Только раз бывают в жизни встречи», «Твои глаза зеленые», «Эй, друг-гитара!» Специально для Церетели были написаны «Полно, сокол» и «Счастье»; она стала первой исполнительницей популярной в начале 40-х годов песни «Минуты жизни».  Преследование Фомина началось после той разгромной конференции 1929 года. Поначалу оно привело к аресту и годичному заключению в Бутырскую тюрьму (1937). «Создатель и его песни оказываются за бортом официальной музыкальной жизни, а клеймо «упадочного, кабацкого» композитора липнет к нему надолго, на всю его короткую жизнь» - комментирует С.Любавин. Не спасло его ни сочинение фронтовых песен (их около 150), ни участие в создании фронтового театра «Ястребок». «Как же меня преследовали за то, что я пел романсы Фомина, как меня позорили, учили!» - вырвалось однажды у Ивана Козловского. И это о композиторе, который «производил впечатление безусловно самого талантливого музыканта и композитора, осененного искрой Божьей, к тому же порядочного человека» (Иосиф Прут). Фомин скончался на сорок восьмом году жизни в нищете и одиночестве, в год принятия постыдного постановления, где имя его добавилось к ряду «безнравственных идеологов» во главе с Зощенко и Ахматовой.Считается, что Тамара Церетели не только спасла запрещенный жанр русского романса - бытового и цыганского, «но и создала исполнительское направление, которое по сей день является непревзойденным эталоном» (В.Давыдова). Как же ей удалось триумфально пройти по жизненному пути? Надо полагать, что ее поступки определяли прежде всего разум и осторожность. Она заслужила благосклонность кремлевских руководителей не только блистательным исполнением, но и репертуарной политикой – в свои выступления артистка вводила революционные песни и песни гражданской войны, народные русские (иногда исполняемые впервые – как «Эх, матушка. Грустно мне» ) и грузинские, а также произведения советских композиторов. В годы войны выезжала с концертами на передовую, пела по радио для фронтовиков. «Красивый грудной голос вас обвораживал» - писал о Тамаре Церетели Владимир Канделаки. «Записи – лишь тень ее обворожительного голоса» - вторил ему Н.Санишвили. Приведем также высказывание Б.Филиппова о том, что от искусства Тамары, от уникального по своей природе ее пения, «веяло высокими человеческими чувствами». Эта уникальность определяется выразительностью ее интонации, аристократически утонченной, изливающейся из «глубины глубин». Большая роль в арсенале выразительных средств артистки отводилась мимике, жесту, речитативной декламации. «Впечатление было такое, что певица, не сдвинувшись с места, пустилась в пляс» - вспоминал Глеб Скороходов под впечатлением ее выступления. Трудно выделить в репертуаре Тамары Церетели лучший номер. Так, по словам Тамары-ханум, исполнение романса «Гори, гори, моя звезда» отложилось в ее памяти как самое сильное. Приходилось читать и о том, что любимым романсом самой певицы был «Помни обо мне». Мне все-таки кажется, что над всем репертуаром возвышается «Караван» с его удивительной образностью, столь близкой художественной натуре певицы. Новое рождение этот романс получил в фильме режиссера Валерия Ахадова «Подмосковная элегия» (2002). На фоне сегодняшней переоценки ценностей романс Прозоровского и Медведева с его нетленной красотой - путь к надежде на возрождение высокой духовности. Мария КИРАКОСОВА Произошла отчаянная схватка, было убито много индейцев, но, как обычно, оставшиеся "Прототип флеш игра"в живых ухитрились унести трупы товарищей, вот почему солдаты возвратились без их скальпов. Она посвистывала "Бен тен ультиматрикс игра"на собаку и помахивала цепочкой и изящным арапником. Последние двести ярдов он ехал медленно "Скачать журнал крючком"и с почтительным видом, словно опасаясь, как бы не сочли дерзостью, если на "Игра дудл джамп на кладбище"пороге этого оплота власти он выставит напоказ свое искусство наездника. Немалую долю я оставил и в том банке, который называется "Чукча в большом городе скачать"``фараоном'' и не выплачивает вкладчикам ни капитала, ни процентов. | |||||||
|
|||||||
