(Дополнение к моей статье «Мцыри» Лермонтова и
Имеретинское восстание», «Русский клуб», 2014, №11, 12)

По традиции считается, что действие лермонтовской поэмы «Мцыри» происходит в Джварис-сакдари – храме, возвышающемся над Мцхета. Но из текста поэмы ясно, что в описании монастыря поэт воплотил воедино два мцхетских храма. В Светицховели его внимание привлекли гробницы грузинских царей, а в Джварис-сакдари – местоположение и романтическая обстановка. В поэме легко узнаваемы также окрестности Зедазенского монастыря, некогда занимавшего ведущее место в иерархии грузинских монастырей. Он находится к востоку от Мцхета, на отвесном утесе. Утес представляет собой наслоение скалистых плит, напоминающих ступени уходящей в небо гигантской лестницы. В грузинской народной песне говорится, что они, эти ступени, «в Зедазени лестницей к небесным вершинам стоят».
Согласно народному же сказанию, на вершине утеса в давние времена обитал великан (дэви), который сторожил окрестности Мцхета. Перед заходом солнца он выходил на берег Арагви, становился на колени и пил воду из реки. Видные и сегодня два углубления на поверхности утеса Зедазени образовались будто бы от колен великана. Лермонтов, несомненно, был знаком с этой легендой. Он описывает, как бежавший из монастыря Мцыри лежит на краю утеса, на краю грозящей бездны, «где выл, кружась, сердитый вал; туда вели ступени (подчеркнуто нами. – Р.А.), но лишь злой дух по ним шагал, когда, поверженный с небес, в подземной пропасти исчез». Мцыри рассказывает: «держась за гибкие кусты, с плиты на плиту я, как мог, спускаться начал...».
Но ни в одном из описанных нами храмов в то время не было мужского монастыря, о котором пишет Лермонтов, в котором Ермолов мог бы оставить заболевшего пленного мальчика. По мнению Ираклия Андроникова, в первой половине ХIХ века ни во Мцхета, ни в его окрестностях не было ни одного действующего мужского монастыря. Действительно, Светицховели был кафедральным собором, в Джварис-сакдари монастырь находился с VII века, но в Х веке был упразднен. Самтавро был женским монастырем, Антиохийская церковь пустовала, Саркинети лежал в развалинах. Был еще монастырь в 11 верстах от Мцхета, на горе Зедазени, тот, о котором мы уже говорили, но его в 1705 году разорили лезгины, и в 1830 он все еще лежал в развалинах.
Таким образом, получается, что Лермонтов выдумал, будто возле Мцхета в то время находился мужской монастырь. Поэт, конечно, вправе отойти от житейского факта во имя художественной правды. И все же очевидное несовпадение «факта» и «правды» важно для любого художника, для Лермонтова в особенности.
В поисках исторической основы места действия поэмы мы обнаружили, что по каким-то причинам от внимания Андроникова и других лермонтоведов ускользнуло одно важное обстоятельство. В окрестностях Мцхета, очень близко от него существовал еще один монастырь – Шиомгвимский, хорошо известный в Грузии. В книге А. Вольской «Рельефы Шиомгвимского монастыря и их место в развитии грузинской средневековой скульптуры» (Тбилиси, 1957) приводится библиография работ, посвященных этому монастырю, занимавшему в иерархии грузинских монастырей второе место после Зедазенского. И если Лермонтов заинтересовался Зедазенским монастырем и его окрестностями, то естественно предположить, что ему было известно, по крайней мере, о существовании Шиомгвимского мужского монастыря.
Мы отыскали труд известного грузинского историка Платона Иоселиани «Описание Шиомгвимской пустыни в Грузии» (под словом «пустыня» подразумевалась обитель, то есть монастырь), который был отпечатан в 1845 году в Тбилиси в типографии Главного Управления Закавказским краем. Как видим, книга вышла в свет всего лишь семь лет спустя после посещения Лермонтовым Мцхета и его окрестностей, и, следовательно, она содержит актуальные для того времени данные. Изучение книги П. Иоселиани подсказало нам, что Лермонтов описал реальность того времени – в Шиомгвиме действительно находился в то время мужской монастырь. Расположен он был на северном берегу реки Мтквари (Куры), примерно в 30 км от Тбилиси и всего в 6 километрах от Мцхета.
Историк, дав развернутую картину его местоположения и поведав историю преподобного Шио, подробно рассказывает о монастыре, его прошлом и настоящем. Платон Иоселиани был досконально точным ученым, основывавшемся на неоспоримых данных. По его словам, когда-то в древности в монастыре и близ него поселились около пяти тысяч монахов. Сюда приходило огромное количество богомольцев. Монастырь, основанный в VI веке, получил свое название от имени святого Шио, основателя обители. Он, как и Иоанн Зедазенский, принадлежал к числу 13 знаменитых ассирийских отцов, которые прибыли в Грузию в VI веке в качестве миссионеров и основавших здесь крупные христианские монастыри и общины. Самой первой постройкой в Шиомгвиме был храм святого Иоанна Крестителя, возведенный в 560-580 годах. К тому времени относятся также и вырытые монахами пещеры – вокруг монастыря и вдоль дороги, ведущей к монастырскому комплексу.
По рассказу Платона Иоселиани, Святой Шио провел последние годы отшельником в глубокой пещере в месте, которое впоследствии было названо «Шиомгвиме» – пещера Шио (слово «мгвиме» в переводе на русский означает «пещера»). «Мгвимским» монастырь был назван именно потому, что здесь было множество пещер, в которых жили монахи. Последний пещерный подвижник Виссарион, по словам П. Иоселиани, скончался в 1827 году. О том, что в пещерах Грузии жили люди и служили монахи, подтверждают и знаменитые Вардзия и Уплисцихе. Со временем подступы к пещерам разрушились, но Иоселиани все же удалось насчитать до тысячи пещер возле Шиомгвимского монастыря.
Внутри храма был размещен богато украшенный каменный иконостас со сценами жития преподобного Шио, находящийся сейчас в Государственном музее искусств Грузии. Археологическая экспедиция 1937 года обнаружила, что воду Шиомгвимской общине поставлял 2-х километровый водопровод, протянутый из соседней деревни Схалтба и упомянутый в летописи 1202 года как построенный епископом из Чкондиди, министром царицы Тамары.
Шиомгвимский монастырь то процветал, собирая большое количество монахов и богомольцев, то разрушался и пустел в периоды падения единого грузинского царства, непрекращающихся чужеземных вторжений и войн. В 1730 году он был полностью восстановлен, но в 1743 году монахи вновь покинули его, и новое заселение состоялось лишь спустя 60 лет, в 1803 году, после присоединения Грузии к России.
В 1820 году, в год предполагаемого пленения Мцыри, а также в 1837 году, когда во Мцхета и его окрестностях побывал Лермонтов, Шиомгвимский монастырь был действующим, и поэт мог его видеть. Сам Иоселиани добирался до монастыря от Мцхета, от которого до монастыря всего 6 км, то есть по дороге, которой мог воспользоваться и Лермонтов. Я сама вместе со своей дочерью побывала в этом монастыре около 25 лет назад. Там тогда была действующая церковь, принадлежавшая бывшему монастырю. Место это, находящееся на высокой горе, поражает своей необыкновенной красотой. Действует монастырь и в настоящее время.
Платон Иоселиани в своей книге подробно рассказывает об устройстве обители, ее иеромонахах и послушниках, о кельях, где жили монахи, описывает их быт, службу в храме. Здесь же он приводит список настоятелей Шиомгвимского монастыря. Обращает на себя внимание то, что все настоятели этого монастыря с ХIХ века, были русскими. И это не удивительно, так как колониальная политика царского правительства, проводимая в Грузии после присоединения к России в 1801 году, проявилась и в великодержавной политике по отношению к грузинской церкви.
Дело дошло до того, что специальным указом в некоторые дни в Грузии было запрещено проводить церковную службу на грузинском языке. Учитывая, что в Шиомгвимском монастыре настоятелями были только русские иерархи, можно сделать вывод, что служба здесь велась исключительно на русском языке, который для Мцыри был «чужим». И если действительно пленный мальчик попал сюда, то для него этот язык был непонятным и чужим. Так в поэме соединились вымысел и реальность.
Из списка Иоселиани выясняется также, что все настоятели Шиомгвимского монастыря со времени образования Тбилисской духовной семинарии были ее ректорами. Следовательно, этот монастырь был придан семинарии и управлялся, видимо, из Тбилиси. Все его настоятели возвращались через некоторое время в Россию и при этом «с повышением», получая высокие церковные должности. Все это говорит о важном значении Шиомгвимского монастря в первой половине ХIХ века, когда его мог посетить Лермонтов. Несомненно, мог знать о нем и Ермолов, который постарался именно туда поместить плененного мальчика.
В эту обитель, в 6 км. от Мцхета в единственный действующий мужской монастырь, вполне мог попасть Мцыри. В свою очередь, его мог посетить Лермонтов в 1837 году, где услышал рассказ старого монаха.
Таким образом, по нашей версии, Лермонтов изобразил в своей поэме реальную действительность своего времени, и Мцыри – герой его поэмы – был узником реально существовавшего и действовавшего в те годы Шиомгвимского мужского монастыря.


Роксана АХВЕРДЯН