Когда-то, если вечер выдавался дождливым, заправские конферансье начинали свои выступления с незатейливой шутки: «На улице идет дождь, а у нас идет концерт». Как ни удивительно, но старая реприза неожиданно пришлась кстати.
В конце апреля – начале мая в Армении свершалась своего рода «бархатная революция». Ереван бурлил, на центральную площадь вышли тысячи горожан. Это и был «дождь». А вот и «концерт» – в эти же самые дни в Ереване проходил XVI Международный фестиваль моноспектаклей «Арммоно». И каждый из спектаклей-участников, несмотря ни на что, собирал свою публику. И хотя, в силу понятных обстоятельств, зрителей собиралось не очень много, но зато все они были истинными театралами – понимающими, тонкими и благодарными.
Оцените масштаб и ритм фестиваля – 10 стран, 50 участников и почетных гостей, 22 спектакля за пять дней.
Особое место в афише «Арммоно» занял моноспектакль Ирины Мегвинетухуцеси «Желтый ангел» в постановке Автандила Варсимашвили – он завершал фестивальную программу. Тбилисский государственный академический русский драматический театр им. А.С. Грибоедова поставил в финале запоминающуюся точку, и исполнительница главной и единственной роли заслуженно получила диплом и специальный приз  «Арммоно».
Как ни удивительно, но работой фестиваля вот уже несколько лет руководит женская рука. Его возглавляет известная актриса Марианна Мхитарян. К нашей радости, директор «Арммоно» выкроила в своем напряженном графике немного времени, чтобы побеседовать с «Русским клубом». Правда, разговор почти поминутно прерывался телефонными звонками – Марианна договаривалась о покупке кирпичей для оформления очередного фестивального спектакля, согласовывала график передвижения участников, отвечала на звонки журналистов и так без конца.

– Как вам удалось так четко, без единой накладки, организовать фестивальный процесс, тем более в такие непростые для страны дни?
–- Прежде всего, я работала не одна. У нас сплоченная команда – это главный координатор фестиваля Лилит Мнацаканян, руководитель отдела по связям с общественностью и прессой Влад Мурадян и я. Я не делаю ничего, не посоветовавшись с ними. Кстати, любой журналист, который хочет взять у меня интервью, согласовывает этот вопрос с Владом. Вы – исключение.

– Спасибо, нашему журналу повезло.
– Наша команда – это ядро, которое держит фестиваль. Хотя, случается, что мы с коллегами расходимся во мнениях по поводу спектаклей или актеров.

– В чем причина того, что фестивалю уже 16 лет, и с каждым годом он только набирает силу?
– Мы делаем этот фестиваль для нашей страны, нашего зрителя и наших актеров. Сколько молодых актеров хотят делать и делают моноспектакли! Именно поэтому мы начали проводить ежегодный театральный фестиваль «Арммоно Plus» – это своего рода трамплин для молодых и талантливых деятелей театрального искусства.  На этом фестивале мы отбираем спектакли для «Арммоно». Год от года уровень армянских спектаклей повышается. Бывает, что театры подают заявку, но к участию не допускаются, поскольку не соответствуют той высокой планке, которая уже есть у «Арммоно». Вообще, я хочу отметить, что камерный жанр становится все более и более актуальным.

– Почему?
– Прежде всего, потому, что он более мобильный. Кроме того, именно жанр моно дает молодому актеру возможность понять, может ли он держать зал.

– «Арммоно» основал Акоп Казанчян, который сейчас возглавляет Союз театральных деятелей Армении, а через десять лет передал фестиваль вам. Почему вы согласились взвалить на себя эту ношу?
– Открою вам большой секрет – раньше я терпеть не могла жанр моно и как зритель, и как актриса. Но в моем случае фраза «никогда не говори никогда» нашла подтверждение… Если честно, то, видимо, я с молоком матери впитала в себя увлеченность театральным делом. Может быть, звучит несколько высокопарно, но это именно так. Моя мама, Маргарита Викторовна Яхонтова, была знаменитым театроведом. А еще – художественным руководителем театра «Дружба», был такой в Армении в советское время.

– В Тбилиси тоже.
– Когда Акоп предложил мне возглавить «Арммоно», мне стало интересно попробовать. Кроме того, я люблю переключаться и всегда говорю, что даже стиральная машина, которая долго работает в одном режиме, выходит из строя. Переключение с одной деятельности на другую для меня очень важно. Поэтому в моей жизни есть и театр, и кино, и фестиваль «Арммоно». Помню, случались такие моменты, когда я должна была быть в четырех местах одновременно. Это было чудовищно. Постепенно «бурь порыв мятежный развеял прежние мечты», и долевое участие фестиваля в моей жизни стало больше. Соответственно, и роль директора фестиваля стала для меня значимой. К тому же, я люблю актеров – и каждого в отдельности, и всех вместе, и по-настоящему радуюсь их удачам и победам. Да, я помогаю им создавать их спектакли, завоевывать свой успех, и очень счастлива. Нарек Багдасарян, который показал на фестивале свой спектакль «Гамлет Machine», получая ежегодную национальную театральную премию Армении «Артавазд» как лучший молодой актер года, в своей «оскароносной» речи сказал, что благодарен своей крестной матери, то есть, мне. И это прозвище так за мной и закрепилось – крестная мама.

– Это один из самых высоких титулов, которые только можно получить в жизни.
– Да, это так.

– В программе фестиваля присутствовал некий спектакль, который вам не очень по душе. Но он все-таки был показан…
– Дело в том, что «Арммоно» из фестиваля превращается в фестиваль-театр, и каждый год мы представляем наши проекты. Уже поставлены и показаны спектакли «О Ромео и Джульетте… только звали их Маргарита и Абульфаз» Елены Дундич, «Моя семья в моем чемодане» Наринэ Григорян, совместный испано-португальский проект «Параджанов: праздник жизни» в исполнении Серхио Ново и испано-аргентино-чилийский проект «Сердце Антигоны» Марии Видал. Я сделала все, чтобы спектакль, о котором вы спрашиваете, был показан в скорректированном виде. Поскольку тот вариант, который был  заявлен, в моем понимании – неприемлем.

– Каково, на ваш взгляд, главное назначение фестиваля – творческое или миротворческое?
– В наше время эти два значения переплетены и равновелики. Мир так быстро меняется! Мы еле поспеваем за изменениями. Я не удивлюсь, если десять лет спустя, сидя на этом месте, я буду вам рассказывать о спектакле, который на нашем фестивале исполнит не актер, а искусственный интеллект.

– Какое место в вашей жизни сейчас занимает актерство?
– Я снимаюсь в сериалах. Это необходимо, поскольку поддерживает актерский тонус. Новых ролей в театре на данном этапе у меня нет. Из текущего репертуара – Стелла в «Трамвае «Желание» Теннесси Уильямса и сестра Розалия в спектакле «Из-за чести» по пьесе нашего классика Александра Ширванзаде.

– Как я поняла, ваш театральный ген – от мамы. А папа внес свой вклад в это дело?
– Нет, он всю свою жизнь работал и сейчас работает на телевидении. В свое время я поступила в театральный институт на отделение режиссуры, но на первом же курсе решила стать адвокатом и собралась переходить на юридический. Даже сдала разницу предметов. Думаю, что адвокат так во мне и «сидит».  И помогает мне жить.

– Исчезновение театра предрекают уже много лет. Почему он не умирает? В чем его феномен?
– В душе. Мир роботизирован. А театр, так же, как и храм, остается тем местом, где мы открываем свою душу, где наши помыслы приходят в равновесие с космосом, с природой. И это – гарантия того, что тот самый искусственный интеллект, роботы не завладеют всем миром, и человечность в нас останется жива.

– Спектакли – рисунки на песке. Какие остались в вашей памяти навсегда?
– Каждый зритель – создатель своего спектакля. Сегодня на спектакле «Эдит Пиаф» в зале на 80 мест присутствовало 160 зрителей. И это значит, что сегодня было показано 160 спектаклей «Эдит Пиаф». Каждый воспринимает и впитывает то, что ему близко, что он хочет, что ему нужно в этот момент. Так что «золотого запаса» спектаклей в моей памяти нет.

– Как складывается ваш обычный день?
– У меня нет обычных дней. Я благодарна создателю, который пишет сценарий моей жизни. Он пишет его очень ярко.

– Спрошу цитатой из американского кино – ваше сердце открыто для стрелы?
– Я несколько раз была замужем. И думаю, что буду еще.  Сейчас я живу с папой и собакой – кокер-спаниелем Сандрой. Обожаю готовить. Люблю, когда приходят гости, едят и говорят – как вкусно! От мамы у нас осталась традиция устраивать праздник 25 декабря. В этот день я готовлю особые блюда – раков с грибами, баклажаны с черносливом и говядиной, сациви по бабушкиному рецепту… В прошлом году, честно говоря, решила ничего не устраивать. Но друзья начали звонить заранее: когда собираемся – 24-го или 25 декабря? И я поняла, что деваться некуда.

– А ваш характер от мамы или от папы?
– Если бы я стала юристом, как собиралась, никому бы и в голову не пришло сравнивать меня с родителями или вообще вспоминать, чья я дочь.  А так – мне все время приходилось слышать: «Это дочка Риты и Артема». Очень долго мне было тяжело. В институте я сдавала все экзамены на «отлично» и получила красный диплом во многом для того, чтобы у меня не было бэкграунда «дочки». Если у меня что-то получалось, то долгие годы это приписывалось не моим способностям, а возможностям мамы… Причем у этого была и обратная сторона. Не все ведь хорошо относились к маме! И как было проще всего ей насолить? Насолив ее единственной дочери. Да, всякое бывало. Все было сложно.

– Вы представляете свою жизнь вне Армении?
– У моей мамы мама была армянка, отец – русский. Кстати, у мамы в Грузии корни – ее дед служил городским головой Ахалциха. Папина мама – русская, отец – армянин. Был период, когда многие уезжали, и у меня тоже была такая возможность. Но я выбрала Армению. Это мой выбор. И с годами я все больше становлюсь армянкой. Хотя бы уже потому, что слова любви говорю по-армянски.


Нина Шадури