История человечества знает личности, творчество которых почти с зеркальной точностью отображает интеллектуальные деяния, сферу и масштабы человеческих отношений конкретной эпохи, конкретной страны. В настоящей статье речь пойдет о выдающемся мастере портрета Кетеван Магалашвили, которая оставила народу Грузии богатое культурное наследие. Она создала целую галерею портретов, которые рассказывают о многом. И эта нарративность придает особое звучание даже тем портретам, которые отличаются глубоким психологизмом и которые, являясь артефактами, вовсе не нуждаются в помощи какого-либо контекста. О значении творчества К. Магалашвили сказано при жизни художницы. На сей раз нахожу уместным процитировать неповторимого мастера слова и пера, нашего соотечественника Ираклия Андроникова: «Какое уносишь поэтическое и широкое представление о наших современниках, о грузинской культуре, о грузинской науке. И о тех, кто с Грузией дружит! И о таланте, о своеобразии самой художницы. С какой любовью написан каждый портрет».
Да, нетрудно догадаться, что лейтмотивом моего сюжета являются отношения портретируемых с Грузией. Портреты представителей разных национальностей – Ганса Фохта, Эрнста Галопа, Генриха Нейгауза и его супруги – Сильвии Нейгауз, Василия Шухаева, Ирины Чижовой, Нины Дорлиак, Святослава Рихтера, Георгия Товстоногова, Юрия Григоровича, Елены Гоголевой, Никиты Толстого, Марии Гринберг, Елены Тагер, Валентины Стешенко-Куфтиной воспроизводят в памяти незабываемые истории искренней любви к Грузии и судьбы людей, которые запечатлелись в истории культуры Грузии ХХ века.
Портрет пианистки В. Стешенко-Куфтиной, написанный в 1941 году, можно отнести к самым показательным явлениям и по масштабам повествовательного материала и по характерологическому аспекту, наполненному глубоким драматизмом. Магалашвилевский портрет – это не просто изображение человека, а сага о личности. Зная трагическую судьбу пианистки, зрителя приводит в удивление умение мастера так глубоко вникнуть в образ модели. Вспоминается запись прославленного специалиста, колоритного представителя медицинской сферы в книге впечатлений на выставке 1972 года: «Вы являетесь блестящим психологом. Это говорю Вам я – Авлип Зурабишвили. Я как представитель сферы психологии воистину горжусь Вами... Творчество К.М. представляет высший академический персонологический мир в искусстве». Тот, кто хоть раз позировал художнице, мгновенно раскрывал «секрет» мастера-рассказчика. Хотя она его не скрывала. Вот послушайте и сами убедитесь: «Перед началом работы объект моего замысла вызываю на диалог, спор или же иным способом стараюсь как-то оживить, чтобы уловить движение лица, рук, глаз».
В 1995 году в связи с ретроспективной выставкой художницы, работая над материалом для публикации, я специально встретилась с некоторыми из тех, кто был изображен на ее полотнах. Гениальная поэтесса Анна Каландадзе рассказывала мне об удивительном преображении художницы во время сеансов. Дело в том, что в обычной жизни, в быту Кето (так ее называли близкие) не славилась многословием. Современники в своих мемуарах отмечают, что ее отношения с многочисленными друзьями, даже с самыми близкими людьми, носили «камерный», «статичный» характер. Она выделялась «солидностью», «умеренностью», «сдержанностью не только в поведении, но и в речи». «А сеансы – это ее стихия». «Во время сеансов происходило нечто невероятное». Не случайно, что большинство портретируемых становились ее друзьями. Анна Каландадзе после стольких лет не скрывала своего восторга и сохранила впечатления от сеансов на всю жизнь. Она показала мне скрупулезную запись этих бесед, и настолько интересными находила их, что намеревалась опубликовать, что и осуществила позже. Для нас же знание своеобразия творческого метода мастера является значительным моментом с профессиональной точки зрения, так как раскрывает секрет правдоподобия портрета-рассказа. Легкое движение торса, головы, рук или же выражение лица, направление взора, ракурс иной раз играют роль главной, определяющей реплики в характеристике модели. К. Магалашвили, как хороший актер, точно знала, «куда деть руки», как создать настроение спокойствия или же напряженности.
Безусловно, творчество Кетеван Магалашвили составляет важную часть национального культурного наследия Грузии. По моему глубокому убеждению, характерной чертой магалашвилевского наследия является тот факт, что интерес к ее богатой портретной галерее не погаснет никогда, а скорее всего наоборот – со временем она превратится в незаменимый источник, позволяющий черпать идеи для научных открытий, темы, сюжеты для больших и малых рассказов, для воспроизведения утерянных или забытых эпизодов человеческих судеб. Каждая картина – это летопись. Поэтому историзм и есть самый главный объединяющий и обобщающий показатель данной уникальной галереи портретов, среди которых находятся и истинные шедевры этого жанра искусства.
Для моего рассказа на этот раз я выбрала вышеупомянутый портрет пианистки Валентины Стешенко-Куфтиной. В музыкальной, археологической и историко-искусствоведческой среде фамилия Куфтиных, своими благими деяниями (а не на уровне риторики!) ассоциируется с доброжелательностью и любовью к Грузии. Борис Куфтин – супруг Валентины Стешенко внес весомый вклад в развитие археологической науки Грузии. Определяющим фактором в этом, скажем так, непростом деле, являлась независимо мыслящая натура талантливой личности, которая не подчинялась строго установленным, псевдонаучным, монополистическим директивам ни царской, ни советской империи. Эта природная внутренняя независимость способствовала становлению профессионализма наивысшего уровня. Достаточно вспомнить несколько фактов из его биографии: за участие в студенческих движениях 1910-11 гг. был исключен из Московского университета, уехал за границу (Франция, Швейцария, Италия), в 1913 г. вернулся по амнистии в связи с 300-летием дома Романовых; «Партийно-государственное давление на науку значительно усилилось, в научных и учебных заведениях прошла волна чисток. Попал в нее и Борис Алексеевич: 27 сентября 1930 года был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и выслан на Север сроком на три года, ссылку отбывал в Вологде»; «Однако даже в этих условиях Куфтин не прекращает попыток заниматься наукой: в1932 г.он пишет статью «Архитектура туземцев Дальнего Востока» для готовившейся в то время «Дальневосточной энциклопедии»; «В 1933 г. Куфтин был восстановлен в правах, но продолжать работу в Москве уже не было возможности: он был официально отнесен к «группе идеологов либеральной буржуазии», которым ставилось в вину «некритическое восприятие буржуазного наследства»; Переезд в Тбилиси «по-видимому, уберег ученого от новых репрессий. В конце 1933 - начале 1934 г. по сфабрикованному «делу славистов» была арестована большая группа ученых-гуманитариев, среди них – девять этнографов, в том числе ближайшая сотрудница Куфтина по ЦМН Н.А. Лебедева»; Ходят слухи о подозрительной «случайности» его смерти. По официальной версии, погиб в результате несчастного случая летом 1953 г. в Прибалтике, во время отдыха.
«Заслуги Куфтина перед национальной археологической и исторической наукой Грузии были по достоинству оценены. В 1944 г. он был избран членом-корреспондентом грузинской Академии наук Грузии, в 1946 г. – ее действительным членом. Его работы широко публиковались».
А все началось с того, что, будучи прославленным и титулованным ученым, этнографом, археологом, профессором, членом многих международных престижных научных обществ, Борис Алексеевич Куфтин в апреле 1933 года обратился к своему грузинскому коллеге, известному археологу Георгию Ниорадзе с просьбой о помощи в деле переезда на постоянное место жительства в Грузию.
«Систематизировав и изучив все известные к тому времени археологические материалы, Б.А. Куфтин воссоздал картину развития бронзовой культуры на территории Грузии и сделал принципиально правильное заключение, что «прекрасная родина грузинского народа должна рассматриваться и как прародина его культуры». «...Им с самого начала была воссоздана в основном правильная картина культурно-исторического развития и сделан вполне обоснованный вывод, что древнейшие корни истории грузинского народа следует искать в далеком прошлом... Дальнейшие исследования, давшие огромный фактический материал, еще более уточнили и утвердили выдвинутые им положения о ранних стадиях истории Грузии».
Известный археолог и специалист музейного дела Серго Надимашвили (1917-2009 г.) неоднократно принимал участие в руководимых Куфтиным археологических экспедициях с 1936 до 1952 г. и по праву считал себя учеником Бориса Алексеевича. Сын археолога искусствовед Соломон Надимашвили любезно поделился со мной своими впечатлениями о научной сессии, посвященной 110-летию со дня рождения Б.А. Куфтина. «Сессия, которая была организована Центром археологических исследований Академии наук Грузии и Государственным музеем Грузии, состоялась 18 и 19 февраля 2002 года. На сессии были представлены довольно интересные доклады. Выступил и отец. Он вместе с Куфтиным вспомнил его супругу – госпожу Валентину Стешенко, которая также внесла весомый вклад в изучение культуры Грузии. 18 февраля участники сессии и приглашенные гости отправились в Пантеон общественных деятелей, где возложили цветы на могилы замечательной супружеской пары. Отец тогда со слезами на глазах рассказал мне историю их кончины и о том, что Борис Алексеевич завещал похоронить его на грузинской земле. Мемориал установили в том же году, а позже, в 60-х годах, украсили на основе специального конкурсного проекта».
Без преувеличения можно сказать, что они были созданы друг для друга. Общие интересы – истоки древнейших народов и их культурное наследие, профессиональные показатели – отношение к научным исследованиям, высший уровень исполнительского и исследовательского мастерства и т.д. определили их судьбу. Валентина Константиновна окончила Киевскую консерваторию по классу фортепиано в 1923 г. Однако увлечение народным творчеством переросло в истинные научные изыскания, и уже с 1928 года она собирает и изучает музыкальный фольклор, участвует в фольклорных экспедициях. Расцвет исполнительского мастерства и научной деятельности пианистки приходится на 1935 год, после переезда на постоянное место жительства в Грузию, где была богатая почва для работы этих одаренных людей.
С 1935 г. В. Стешенко преподает специальное фортепиано в Тбилисской государственной консерватории, в 1947-1950 годах заведует кафедрой фортепиано, также читает курс лекций по истории и теории пианизма. Ее высокохудожественное исполнение получает большое признание тбилисской публики – искушенной и избалованной выступлениями таких знаменитостей, как Генрих Нейгауз, Святослав Рихтер, Мария Гринберг и др.
Следует вспомнить одну тбилисскую особенность: большую роль в культурной жизни города играли также сольные концерты, творческие встречи знаменитостей в мастерской Елены Ахвледиани. В этом элитарном салоне подружилась и сблизилась семья Куфтиных с Кетеван Магалашвили, которая в 1941 г. создает портрет пианистки. Однако лишь красивые и тонкие руки модели «намекают» на профессию. История Куфтиных помогает угадать замысел автора портрета. Видимо, целью художницы было представить не только исполнителя, а в первую очередь, глубокомыслящего, целеустремленного ученого, осознававшего все трудности и возможные трагические последствия искателя правды. Ведь с 1935 года Валентина Константиновна – научный сотрудник этнографического отделения Государственного музея Грузии, а уже в 1936 году концертом «Фольклорный жанр в современной музыке» она продемонстрировала блестящий пример синтеза своих творческих и научных исканий. Куфтины всегда были вместе в экспедициях, в кругу друзей и даже в ссылке. Таким образом она была в курсе директив империи в научно-исследовательской сфере. Что касается нашумевшего портрета, это уже мастерство К. Магалашвили, которая так образно раскрыла глубину духовного мира близкого ей человека.
О Куфтиных написано много. Нахожу целесообразным вспомнить фрагмент из воспоминания С. Надимашвили – ученика и коллеги археолога: «Научные открытия господина Куфтина, Кавказ и, в частности, Грузию поставили рядом с цивилизациями древнейших стран древнего мира: Шумеры, Египет, Ассиро-Вавилония, Крито-микенская цивилизация. На основе археологического материала было установлено, что в ранней бронзовой эпохе картвельские племена имели отношения со странами Ближнего Востока и с Крито-Микенским миром... Спутницей жизни господина Куфтина была бесподобная украинская госпожа, талантливая пианистка Валентина Константиновна Стешенко, которая также искренне, от всей души полюбила Грузию, как ее супруг... Она на научном уровне изучила разновидности грузинских музыкальных инструментов «саламури» – «ларчеми» и «соинари», на которых играли в Гурии и Самегрело. Госпожа Куфтина на нотную систему перенесла ряд песен. Ее исследование под названием «Флейта Пана» было опубликовано в Тбилиси в 1936 году («Древнейшие инструментальные основы грузинской народной музыки».). Этот труд выделяется роскошью параллельного материала. В нем представлены музыкальные инструменты, изображенные на археологическом материале древнего мира, конкретно – на рельефах. Исследователь на высоком научном уровне как с исторической, так с музыковедческой точки зрения знакомит нас с происхождением «ларчеми» и «соинари», а также со сложной техникой игры на этих инструментах.
Для Валентины Константиновны Борис Алексеевич являлся не только супругом, но и великим ученым и верным другом. Это и определило трагический конец ее жизни. Летом 1953 года они отдыхали под Ригой. Из-за несчастного случая Борис Алексеевич сильно пострадал и после операции, проведенной в госпитале, в результате тромбоэмболии скончался 2 августа. Валентина Константиновна там же, в госпитале покончила с собой. Брат Бориса Алексеевича Алексей Куфтин привез их в Тбилиси. Здесь нашла свою вечную обитель влюбленная в Грузию и ее культуру эта замечательная супружеская пара».
У нас их помнят, любят, ценят...


Лия Буадзе