Светлана Татоева за последние годы обрела известность у тбилисской публики как руководитель хора им. Макара Екмаляна. Это знаменитый армянский композитор, выпускник Петербургской консерватории по классу Н.А. Римского-Корсакова, выдающийся собиратель и исследователь древнеармянских духовных песнопений. После окончания консерватории, по предложению А. Рубинштейна, Екмалян был направлен на работу в Тифлисское музыкальное училище, руководимое Ипполитовым-Ивановым. Одновременно стал преподавать в Нерсесяновской школе. В разное время его учениками были Комитас и Армен Тигранян. Лучшее сочинение Екмаляна – лирико-эпическая литургия «Патараг», наряду с литургиями Комитаса, стала основой службы в Тбилисской кафедральной церкви Сурб Геворк под руководством регента Светланы Татоевой.
Непростым было приобщение Светланы после полученной в Тбилисской консерватории специальности оперной и камерной певицы к профессии церковного хормейстера. Здесь требовалась новая серьезная квалификация, и Татоева, уже популярная певица, ее достигла.
В 107-й средней школе, где училась Светлана, уделялось достаточно серьезное внимание музыке; кроме обязательных уроков пения серьезно изучали сольфеджио, и Светлана по сей день с благодарностью вспоминает свою учительницу Ламару Артемовну Чилингарян, которая решила отвести ее в первое музыкальное училище и познакомить с педагогом по вокалу Ламарой Галактионовной Гогличидзе. Та сразу оценила способности девочки, но, из-за загруженности, не смогла принять ее в свой класс. В это время произошла еще одна знаковая встреча. В музыкальной студии при школе Света стала заниматься по фортепиано у Галины Федоровны Бегиашвили-Мамай: она работала также концертмейстером в армянской церкви. Благодаря ей состоялось приобщение Светланы к таинству органа. А когда девочке исполнилось 16 лет, именно Галина Федоровна привела ее в армянскую церковь и отрекомендовала как ценную певицу для хора.
Приведу оценку, которую впоследствии, уже став профессором консерватории, дала Л. Гогличидзе своей ученице почти через 25 лет после получения диплома. «Певица с большой буквы. Прекрасные физические данные, замечательный «инструмент» в горле. Всегда была музыкальна, с великолепной артистической интуицией. Никогда не грешила против вкуса. Могла бы выступать на подмостках любой сцены мира. Пронеся через жизнь такие качества, как доброту и удивительную отзывчивость, она сумела также сохранить голос в наилучшей форме». Эти слова взяты из любительского фильма к юбилею певицы, который прошел в Тбилисской лютеранской церкви.
Первые сценические выступления связаны с оперной студией консерватории, где Света изначально числилась хористкой. Ее профессиональные данные сполна проявились при первом знакомстве с нотным материалом. Концертмейстер кафедры оперной подготовки Алла Чочиева сразу распознала в новой студентке интеллект, быстрое усвоение сценических задач, умение чувствовать стиль и проникать в эпоху. Разучивание партии Виолетты запомнилось сценическим обаянием и умением выстраивать ансамбль, тактичностью в общении с партнерами (Бадри Майсурадзе, Ладо Атанелишвили, Нугзар Гамгебели, Анзор Агладзе), тонким ощущением взмаха дирижерской палочки (любимым дирижером Светланы стал Гиви Азмаипарашвили). «О том, как она осилила партию Виолетты, одну из труднейших в мировом репертуаре, можно говорить только в превосходной степени, – констатирует А. Чочиева, – подобная Виолетта могла стать украшением оперной сцены любой страны». Сожаление, что это не произошло, высказывали многие выступающие на юбилейном вечере.
О студийном прошлом юбиляра вспоминал дирижер Вадим Шубладзе. Он говорил о неограниченных сценических возможностях певицы: сочетаясь с эффектной внешностью, они всегда волновали публику. Впечатление от создаваемых образов обогащалось игрой мимики и жеста (последующей оперной ролью стала Татьяна). Звучанию голоса, его легкому, воздушному тембру подвластны все регистры. В. Шубладзе также обратил внимание на вдумчивый интерес к изучению оперной и камерной литературы, способствующий глубокому проникновению в задачу построения репертуара.
Однако ход событий опроверг все предположения и пожелания. Характеризуя наличие предпосылок для достижения цели, профессор Нана Димитриади констатирует, что ярких способностей порой бывает недостаточно для решения судьбы артистки, и «карьера не сложилась». В оперной студии начался ремонт, и она надолго закрылась. Светлана попыталась пройти в оперный театр по конкурсу, но, невзирая на аплодисменты труппы во время испытания, распорядители конкурса остались равнодушны к новому претенденту на официальный штат. Однако Света не стала предаваться унынию, «складывать оружие». К этому времени она уже имела работу на кафедре концертмейстерского мастерства, где так пригодились приобретенные в студенчестве опыт и знания. Увлекательным оказалось общение с талантливыми студентами, выбор для них репертуара, подготовка к открытым концертам. Нравилось быть иллюстратором во время таких концертов, особенно в периоды выпускных экзаменов, а, главное, все время быть в певческой форме. С большим вниманием отнеслись коллеги по кафедре к новому сотруднику. Ее руководитель Ирина Сабашвили пробудила в молодой певице интерес к редко исполняемым произведениям – как для сольных, так и камерно-ансамблевых выступлений. Она сама стала подыскивать партнеров, приучая к мысли о постоянном расширении репертуара. Так возник союз с Лейлой Гоциридзе (меццо-сопрано), издавна полюбившейся меломанам необычным решением роли гувернантки в «Пиковой даме». Дуэты Лизы и Полины из этой оперы надолго задержались в репертуаре певиц. По инициативе И. Сабашвили сложился исполнительский дуэт с солистом оперы Тамазом Сагинадзе. Он ярко проявил себя в сцене обольщения в опере Массне «Манон». Затем Тамаз предложил вынести на публику увертюру-фантазию «Ромео и Джульетты» П. Чайковского. После смерти композитора С.И. Танеев закончил сцену «прощального свидания» и издал ее как дуэт Ромео и Джульетты. В этом дуэте потрясает эмоциональная глубина сопрано и тенора, сливающихся в сцене рокового свидания. Дебют удивлял чуткостью взаимопроникновения, стремлением дать партнеру возможность показать себя с лучшей стороны.
По новому прозвучал также дуэт Микаэлы – Татоевой и Хозе – Гии Габелая из «Кармен» Бизе. Образ Кармен написан ярко и броско; равных ей по сюжету не может быть. В приведенном исполнении Микаэла не уступала сопернице. Она побеждала нежным лиризмом, преданностью любви, готовностью к всепрощению. Неброский отрывок из партитуры благодаря блистательному артистизму исполнителей превратился в мини спектакль.
Еще один партнер – Заал Хелая, также солист Тбилисской оперы. Он любит выступать со Светой, ценя не только ее редкую музыкальность, сценическую пластичность и «светящийся» тембр голоса, но также замечательные человеческие качества. На концертах они представляли сложнейшие дуэты из итальянских опер – Недды и Сильвио из «Паяцы», Леоноры и графа ди Луна из «Трубадура». Последний ансамбль Светы с партнером, который довелось услышать – дуэт Данилы и Ганны из оперетты Легара «Веселая вдова», выбор которого показался не совсем удачным на общем фоне репертуара. С певицей выступил ее бывший ученик, впоследствии студент и магистрант Ереванской консерватории Рубен Восканян.
Как солистка Светлана принимала участие во многих вечерах, часто будучи их инициатором. Она почти всегда отзывалась на приглашения к участию в различных тематических концертах. Это были вечера музыки известных в старом Тифлисе армянских композиторов.
Вспоминается задуманный и проведенный мною концерт памяти выдающихся организаторов художественной жизни Тифлиса второй половины XIX века братьев Питоевых – Исая, который на свои средства построил театр Руставели, дружил с Чайковским, Ант. Рубинштейном, и Ивана, в тяжелейших условиях возглавившего частную антрепризу после пожара, уничтожившего Тaмамшевский театр на Ереванской площади. Главная тяжесть организации этого вечера легла на плечи Татоевой, взявшей на себя исполнение любимой музыки героев вечера. На первом месте оказались произведения Чайковского, и, конечно, арии из «Онегина», который, благодаря просветительским усилиям Ивана Питоева, стал любимым спектаклем тифлисской публики. Громадный успех имело исполнение Татоевой сцены письма Татьяны, вызвавшее ностальгические ассоциации. Пленительность образа Татьяны вписывается в круг утвердившегося в интерпретации Светланы мира грез. В нем сосуществуют персонажи, подобные Джульетте из вальса Гуно или упоминавшегося дуэта Чайковского; Адриенне Лекуврер из оперы Чилеа, отчасти Ануш Тиграняна, лица, обреченные на гибель, от соприкосновения с реальностью. Однако этот мир лишь одна из эмоциональных граней в спектре вокального мастерства Светланы. Так, в камерной музыке Чайковского слушателям раскрывается и экстатический восторг перед всевышней благодатью, и упоение радостью («День ли царит», «Погоди!»). Тягу к музыкальному театру, которую до конца не удалось осуществить, Светлана отчасти компенсировала недолгой работой в армянском драматическом театре им. Петроса Адамяна. Его коллектив с радостью принял новую актрису. «Дорого слышать одно упоминание имени Светланы. Небольшие роли, в которых мне посчастливилось работать с ней, превращались в праздник красоты, элегантности, торжества обаяния», – высказывался режиссер Слава Степанян, позднее возглавивший армянский театр в Москве. С этой оценкой перекликаются сохранившиеся слова замечательного постановщика и театрального художника Михаила Григоряна: «Когда она появлялась на сцене, начинался праздник, праздник прекрасной женщины».
В спектакле «Аладин», который ставил Левон Узунян, группа поющих артистов изначально никак не могла взять нужную планку. Вмешательство Светы вызвало мнение, что она может пробудить в человеке «даже самый незначительный потенциал, о котором он и не подозревает» (Л. Узунян). Скажем также о том, что заслуженная артистка Грузии Меланья Барсегян восприняла выступление Светланы в спектакле «Хатабала» как «пение ангелов».
Работа Татоевой в церковной капелле долгое время оставалась нерегулярной. Но однажды участие в литургии вдруг выявило дилетантские навыки, несовместимые с музыкой Екмаляна. Именно тогда Светлана поняла необходимость их устранения, чему во многом способствовало ее назначение на должность регента. Работа над совершенствованием церковного пения, поощряемая отзывами знатоков, прежде всего тонкого ценители музыки Комитаса и Екмаляна и обладателя прекрасного голоса Его преосвященства Вазгена Мирзаханяна, настолько продвинула профессионализм певчих, что вскоре планка хора поднялась до четырехголосия. Это дало повод писателю и переводчику Гиви Шахназару, глубоко постигшему особенности духовных песнопений, к суждению о новой интерпретации армянской литургии, возродившей старинные традиции. Капелла церкви Сурб Геворк выявила благодатную почву для работы с молодежью. Здесь был сформирован юношеский квартет (Миша Назарян, Сергей Назаров, Рачик Асатуров, Ника Казарян) и дуэт девушек (Ани Торосян, Анна Кушнян). От светской музыки – армянской, грузинской, русской, итальянской, их репертуар тянется к многообразным духовным песнопениям, включая католические.
Капелла церкви Сурб Геворк принимала участие в ежегодно проводимом в Ереване фестивале музыки Комитаса.
За самоотверженную деятельность в капелле им. Екмаляна Светлана Татоева награждена медалью им. Комитаса.


Мария КИРАКОСОВА