| «О, ЭТИ КЛАДБИЩА ИСКУССТВА! О, ЭТИ СВАЛКИ ИСТОРИИ!» |
|
Если бы где-нибудь в Британском музее была уютная комнатка не больше чем с двадцатью экспонатами, с хорошим освещением, удобными креслами и табличкой, приглашающей закурить, думаю, я бы не выходил из музея. ( Джозеф Пристли)
Этой теме и посвящен разговор с Валерием Переверзевым, владельцем двух московских частных музеев на территории ВВЦ (Всероссийского Выставочного Центра), одним из руководителей гильдии частных выставок и музеев. Валерий – настоящий профессионал и фанат своего дела. Он совершенно не похож на чопорного директора из обывательского стереотипа. Вот как он сам себя описывает: «Я, обученный офицер, сейчас мало напоминаю человека со строевой выправкой, подстриженного по уставу. У меня волосы ниже плеч, одет вместо всех уравнивающей военной формы в эксклюзивную майку, подаренную самим Гальяно, модные понтовые джинсы с заплатками и дырками. Мое запястье украшают браслеты, и трудно заподозрить, что еще недавно я командовал лопоухим солдатикам «Равняйсь! Смирно!» или «Два наряда вне очереди!» Я веду светские беседы с VIP-персонами на стильных презентациях, практически не отрываю мобильный телефон от уха, провожу бесконечные переговоры с деловыми партнерами. Короче, как и почти все в наше время, я стал не тем, кем был и честно учусь всему новому не по учебникам». Думаю, что лучшего собеседника на тему малых музеев не найти. - Воистину правы мудрые китайцы со своим проклятием «Чтоб жить тебе в эпоху перемен». Привычный, сложившийся за века и десятилетия уклад разрушился, и все мы живем в другом мире, где подчас совсем иные ценности. То, что казалось незыблемым и важным для общества, оказалось на обочине. Это касается и музеев, которые с любовью и тщанием собирали наши отцы и деды. И может быть, именно сейчас стоит поговорить о судьбе музейного феномена и о способах спасения нашего исторического наследия. Появилось такое расхожее мнение, что людям огромные музеи больше не нужны. Они ходят туда, чтобы отметиться, поставить галочку, купить сувениры и уйти. Как ты это прокомментируешь? - Это, мне кажется, становится все более и более справедливым в отношении государственных музеев. Там самое главное – вход или выход через сувенирный отдел. А в частных музеях главное – увидеть все от и до. «А он большой?» «А нам расскажут?» «А мы сфотографируемся?» «А можно потрогать?» У людей появляется блеск в глазах. Здесь они хотят все. - Почему не везде так? Дело только в том, что масштаб маленького частного музея человек способен охватить за один раз? - Почему частные музеи? Любой человек, собравший достаточно большую и интересную коллекцию, достойную названия «музея» - это хороший рассказчик и безусловный фанат своего дела. Каждый экспонат найден где-то им самим, а не свалился в руки с неба. У каждого экспоната есть история. Вот заходишь ты в Государственный Исторический музей и висит там, условно говоря, сюртук Петра Великого. И есть стандартная раза, которую говорит экскурсовод: мол, у Петра были узкие плечи, высокий рост и проч. А спроси у этого экскурсовода – а как этот сюртук попал сюда? Какая ему разница как, попал как-то. А для любого частного коллекционера история странствий этого предмета едва ли не главнее, чем сам сюртук. Как какая разница?! Он тебе расскажет историю на два тома, как он его добывал... До революции это в России практиковалось, и все музеи, в том числе Третьяковская галерея, музей Бахрушина и прочие – это частные коллекции. Они себя зарекомендовали. Но они были национализированы уже в 1917 году. - Нет, очень многие отдали сами владельцы. Как раз Бахрушин и как раз Третьяков – известные меценаты… Правда, у Щукиных, Морозовых и Мамонтовых их попросту экспроприировали, так скажем. Некоторые обвиняют твоих коллег в излишнем интересе к финансовой отдаче. Для тебя музей – это, в первую очередь, бизнес или просветительская работа? - Если бы я был в то время на месте Третьякова, я бы тоже отдал все государству – больше некому. Но самое главное – институт частных музеев был потерян. В области культуры и искусства частных промышленников больше не было. А «наше» - это, на самом деле, ничье. Для меня это и бизнес тоже, поэтому я вкладываю силы и средства в пиар, в развитие, в расширение музея. Работаю с максимальной отдачей. Не прячу экспонаты в ячейках. Приехавший ко мне в гости итальянец зевал, гуляя по Историческому музею. А потом я завез его на Вернисаж – так он чуть ли не со слезами на глазах спрашивал меня: «Валера, почему мы сюда пришли только в самый последний день?» Там можно все потрогать, о каждой мелочи услышать целую лекцию. Как и у Федора Шидловского в музее, кстати, экспонаты разрешается трогать руками – это все специально для посетителей. И я тоже ничего не прячу под стекло – пусть все будет видно, пусть все будет близко и выразительно. Изоляция экспонатов способна любой подлинник заставить выглядеть как новодел. - Одна из функций государственного музея – это научная работа. Привлекаются специалисты, исследователи, прорабатывается тема. А в малых музеях, прости ради Бога, все выглядит очень и очень подозрительно. Скорее звонкий исторический анекдот, чем действительная научная справка. У тебя тоже в своем масштабе проводится какая-то научная работа? - Подход очень сильно разнится. Попадает вещица в большой музей. Проходит через научный отдел, который ее оценивает, классифицирует, вешает ярлычок – к примеру, «эполет, принадлежал генералу времен Александра III, год такой-то». Лежит этот эполет и, как максимум, висит рядом жалкая табличка с изображением генерала и деталями его биографии. Для Государственного Исторического музея этот эполет – капля в море, пятимиллионный по счету мелкий экспонатик. А если бы он попал в мои руки, он стал бы одним из первых экспонатов моего музея. И история бы о нем была совсем другой. Я бы не только собрал о нем всю возможную информацию – я бы адаптировал ее для посетителя. Я не рассказываю с высоты полета кандидата исторических наук. Я рассказываю тебе – посетителю – от лица человека, который сам только недавно обо всем узнал, которому самому интересно. Знаешь, если хочешь научиться делать подъем с переворотом на турнике, то учиться лучше не у олимпийского чемпиона, а у лейтенанта «химзащиты», который позавчера сам научился. - Точно так же, как операцию аппендицита должен делать обычный дежурный врач, потому что главный хирург – он просто не помнит, как это делается, он это делал на первом курсе… Он все испортит. - Точно так же как моя мама, которая не просто кулинар – она заведовала трестом ресторанов города, инспектировала, выдумывала новые рецепты – готовит хуже моего отца. Она привыкла готовить на две-три сотни человек. Но не варить супчик одному Валере. Она всегда обижается, когда я говорю: «Пап, ты готовишь вкуснее» - но он готовит лично мне, и это действительно так. И экскурсовод в музее должен рассказывать лично мне, а не группе из нескольких десятков усредненных граждан. - Слово «вкусно» ты нашел очень подходящее. Рассказывать тоже нужно вкусно. - Посетители часто говорят: «Почему мы должны идти к вам, а не в Оружейную палату?» Я отвечаю: «Вам нужно и в Оружейную палату, и в Третьяковскую галерею съездить, и в Лувре побывать. И ко мне тоже. Потому что должны работать и огромные экспозиционные центры, и маленькие частные музеи. В симбиозе». - Давай пофантазируем, как они могли бы взаимодействовать к обоюдной пользе... - Нужно распределить задачи. В Государственном Историческом музее экскурсантам могут заложить в голову фундаментальные основы - этакую общешкольную программу. Но у них там пять миллионов мелочей в хранилище, они не могут уделить всему внимание. Однажды я увидел там «Медаль за пьянство» и поинтересовался у экскурсовода – что это? Услыхал невнятный ответ – да мол, было нечто этакое, учредил Петр I, и при Екатерине ее вроде бы вешали... Ну, в общем, давайте продолжим экскурсию. А ведь могла бы не замять эту тему, а отправить любопытствующего с его «точечным» вопросом в специализированный музей – это ко мне, в данном случае, в музей телесных наказаний. Ему бы там все рассказали от «А» до «Я». Там прозвучали бы те же имена – Петр, Екатерина – но с кучей мелких подробностей закрепилась бы эта информация. А потом можно опять идти в государственный... Или сказали бы там мимоходом, что Екатерина очень любила пряники, а после отправили в Музей Пряника – есть такой. И по поводу кружев на ее платье – в этнографический... Большой музей – это тяжелая артиллерия, которая «задвигает» по всем направлениям. А мы – снайперы, наша информация бьет прицельно. И в комплексе это работает. Все должны быть в одной обойме и выполнять единую функцию. - То есть, должен быть единый реестр музеев государственных и частных для того, чтобы систематизировать работу так, как ты говоришь. И не просто список, лежащий мертвым грузом в чьих-то архивах – экскурсоводам нужно провести соответствующую переподготовку. Чтобы знали, куда и за какими сведениями перенаправлять посетителей. Хотя лично мне в такую дружбу верится с трудом. Чтобы высокомерные академические музеи признали равными маленькие частные лавочки… Сомнительно это. - Сотрудничать могут не только музеи. Я не так давно разговаривал с дядечкой из Вены, он руководитель музея криминалистики. Музей частный, но с государством он в тесном контакте. Министерство внутренних дел знает, что есть такой музей криминалистики. И как только у них проходит какое-нибудь громкое и нестандартное дело – там, убил какой-нибудь мужик жену мясорубкой, например, - после закрытия дела, когда всех виновных посадили, а мясорубка уже не нужна как вещественное доказательство, ее отправляют в этот самый музей. Понадобится – обратно попросят. - Валерий, извини за проведенную аналогию. Можно сказать, что ты, как журналист из желтой прессы, постоянно выискиваешь шокирующие или курьезные детали, чтобы привлечь внимание экскурсантов? Это я о скандальности некоторых твоих экспонатов – вроде Медали за Пьянство или пояса верности. - Как говорит наш приятель Федор Шидловский, владелец музея «Ледниковый период» - одного из лучших между прочим, в Европе музеев по этой тематике - несмотря на культурно-образовательную составляющую нашей работы, мы выполняем развлекательную функцию. Развлекательную. И ничего в этом обидного нет. Просто мы хотим на этом заработать. Рядом стоит музей – Шереметевская усадьба – ему этого не надо, у него миллионные дотации от государства. Даже если не придет ни один посетитель, музею от этого ни жарко, ни холодно. Поэтому у них ходят по залам вялые экскурсоводы, сидят смотрители «мистер Бин засыпает» и никто не заинтересован в улучшении ситуации. Я делаю все для того, чтобы привлечь и развлечь посетителя. И все мои коллеги поступают так же. Знаешь, посетитель чувствует себя здесь выше меня самого. Он может потребовать: «А вот расскажите-ка мне то-то и то-то», а я обязан отвечать. В государственный же музей он приходит как школьник, не выучивший урок, и смущается перед любым экскурсоводом. Это не совсем правильно... - Как ты считаешь, проблема частных музеев интересует кого-либо, кроме их владельцев? Я задаю этот вопрос неспроста. В последние годы случилось так, что я много снимал и писал о малых музеях на Западе. Ты будешь поражен, но у них совершенно другие проблемы. Государственный протекционизм музейного дела привел к тому, что спонсоры встают в очередь, чтобы помочь. Намекают, что это связано с облегчением налогового бремени – дескать, поможешь культуре, меньше заплатишь. И эти маленькие музеи, надувая щеки, надменно и с апломбом рассуждают: «этот достоин нам помочь, а вот к деньгам этого мы даже не прикоснемся». У нас же, в наших новых странах, ситуация прямо противоположная. Могут и музей разгромить, чтобы отхватить площадь. - Случается и такое. Но спонсор у них и спонсор у нас – это две большие разницы, как говорят в Одессе. Их спонсор хочет заработать репутацию. Наш спонсор хочет, чтобы его деньги были отработаны. Поэтому мы стараемся по возможности обходиться без чужих денег, как бы ни было трудно. - Есть шансы, что проблема привлечет когда-нибудь массовое внимание и вот эти мечты о «музеях для посетителя» осуществятся? - Эта тема периодически поднимается, хотя не так часто, как хотелось бы. В частности, на телеканале «Культура» меня приглашали вместе с директорами других музеев на передачу «Пресс-клуб 21». Тема называлась «Борьба частных музеев и государственных». Я их там, этих директоров, разнес по всем корочкам… Посмотрите. - Есть какие-нибудь критерии для того, чтобы объявить музеем частную коллекцию? Вот мой друг собрал полторы сотни колокольчиков, очень любит он их. Что ему может помешать, к слову, открыть музей колокольчика где-нибудь на ВВЦ, с тобой по соседству. И более того, что может помешать любому из нас обзавестись личным музеем? Пускай маленьким и неудачным, но зато собственным, с вывеской и полутора экспонатами? - На ВВЦ как раз, к сожалению, куча палаток площадью 2х2 метра работают под музеи. «Музей котят» там, например. Заходишь – сидит десяток котят, на птичьем рынке и то больше. Или «музей кривых зеркал» – купил десяток по дешевке, снял помещение и греби себе деньги. А в остальном мире существуют критерии отбора, чтобы такие палатки не работали под музеи. В Лондоне, например, очень следят за этим, они молодцы. Первое – это экскурсионное обеспечение, оно обязательно. Если нет подготовленного экскурсовода – до свиданья. Второе – это площадь, она не должна быть меньше какого-то определенного минимума. И третье – цена. В Лондоне нельзя сделать выставку, билет на которую будет дешевле 11 фунтов. Это предохраняет музеи от демпинга – не удастся крошечному музею пристроиться рядом с большим той же тематики и переманить посетителей низкой ценой на билет. - Конечно, дальше уже произойдет «естественный отбор». За 30 рублей не жалко и на котят посмотреть, а вот 11 фунтов просто так не выложишь. За эти деньги человек вправе чего-то ожидать. Плохой музей просто прогорит из-за отсутствия посетителей. Не удастся обмануть всех сразу. А репутация малых музеев частенько оставляет желать лучшего в глазах общественности. Давай скажем честно: государственные музеи – они служат науке. А частные – посетителю, потребителю. Потому что существует фундаментальная наука и популярные толкования. Хотя популярные книжки иногда для начала читать лучше, чем специализированные. - У государственных основная функция – не экспонирование, а хранение. Взять на хранение артефакт и сохранить должным образом. Более того, расскажу реальный случай, произошел в Нижнем Новгороде, где-то в 20-х годах, не помню точно. Нашли клад, замурованный в какой-то стене. Золото там, бриллианты. Весть потрясла не только нижегородцев, до самой Америки докатилась. Ну, полагается вроде бы выставить это все в музее. Что они сделали? Заказали копии всех этих монет, ювелирных изделий, разбитых горшков, в которых все хранилось. Оригиналы убрали подальше и эти копии выставили на обозрение. Ходили люди и смотрели на эти реплики. Абсолютная фальсификация, бред. Говорят вот, что хотят засудить Киркорова за то, что поет под фонограмму – а музеи работают под фонограмму! Но иначе тоже сложно. Чтобы выставить настоящий клад, им нужно было нанять такую охрану, которая бы им счет выставила на полмиллиона в месяц, бронированные стекла поставить, аппаратуру всякую. И они сказали себе – зачем платить полмиллиона в месяц, если можно за полмиллиона изготовить копию клада, выставлять его и спать спокойно. Получается, музеям выгодно выставлять подделки. Это нормальная и повсеместная практика. - Я бы подвел итоги так: институт частных музеев, о котором ты говоришь, очень нужен именно в этой исторической эпохе. А когда была война, когда была разруха – вот тогда государство должно было се централизовать, взять в железный кулак мелкие частные коллекции, сбить из них огромный музей и сохранить. Не дать разграбить. Сейчас в Египте идет война, в городе бардак, ввели войска. И что они сделали в первую очередь? Окружили бронетехникой каирский музей, где лежат мумии, где Тутанхамон и прочие реликвии… Это как чередование, как бьется сердце: систола – диастола, систола – диастола, сжалось - разжалось. Вот сейчас у нас время диастолы, нужно не сжимать кулак, а разжать ладонь, сделать много маленьких музеев. Потом, если, не дай Бог, что-то случится, надо будет снова собрать все в кулачок при помощи государства или частного инвестора… Роб АВАДЯЕВ Я изо всех сил старался не показать "Скачать игру принеси подай"вида и сохранить хладнокровие, хотя не "Видеоклипы скачать онлайне"мог оторвать глаз от того, кем восхищался теперь еще больше. Если они проскочили "Скачать базу данных база мегафон"через саванну, то, наверно, оставили около "Металлические конструкции беленя скачать"леса одного или двух часовых. Впрочем, это к делу не относится. И даже если "Рингтоны скачать для телефона"они не предадут его, разве можно надеяться сохранить все в тайне |
