Олег Цыбенко – филолог, эллинист, переводчик, кандидат исторических наук. Родился и вырос на Украине (Львов). Закончил  Львовский университет им. И.Франко. Преподавал историю древнего мира в Калужском педагогическом институте им. К.Э.Циолковского, читал лекции на кафедре всеобщей литературы Московского педагогического государственного университета. По приглашению Шведского археологического института приехал в Афины (Греция), где проживал до последнего времени. С 2010 г. – доцент кафедры философии Киевского политехнического института. Автор трех исторических романов на греческом языке, переводов античной и новогреческой литературы на русский язык, а также произведений русской поэзии и прозы на новогреческий (Максим Грек, В. Жуковский, Л. Толстой, А.Чехов, А.Куприн, русские путешественники XIX века, русские эллинисты Ф. Ф. Зелинский и Я. Голосовкер). В 2005 году награжден Почетным знаком Российского центра международного научного и культурного сотрудничества при МИД РФ «За вклад в дело дружбы». Официальный представитель МФРП в Греции. - Вы являетесь участником фестиваля в третий раз. Изменился ли он? Каково, на ваш взгляд, его значение?
- Мое мнение уклончивое… Я  не считаю, что благодаря фестивалям между Россией и Грузией установятся розовые, безоблачные отношения и страны сольются в едином порыве… Тем не менее мне понравилась мысль, высказанная в обращении участников фестиваля к Патриарху Грузии и Патриарху Московскому и Всея Руси, о том, что связи между Россией и Грузией - многовековые, и  попытка эти связи прервать – очень искусственна. Я наблюдаю подобное и в моей малой родине – Украине, где ситуация, конечно, несколько иная, чем в Грузии, но процессы аналогичные. Я убежден, как историк, что искусственные политические шаги не могут пустить в другое русло объективно существующий процесс. А таким процессом является если не единое, то очень родственное культурное пространство, к которому относятся и Россия, и Грузия, и Украина, и другие страны. Нельзя сказать, что после двух, трех или десяти фестивалей все станет на свое место. Будь это так, то – если смотреть с противоположной стороны – фестиваль просто запретили бы проводить. Но актуальное значение фестивали имеют. И прежде всего – для Грузии. Это островки, которые, с одной стороны, поддерживают русскую, русскоязычную культуры здесь, а с другой, - это пропаганда грузинской культуры, литературы в России и – через Россию – в других странах, практически во всем мире. Ни для кого не секрет, что очень многие писатели и поэты бывшего Советского Союза и России до 1917 года приобретают  известность во всем мире благодаря русским переводам, которые становятся мостом между, например, Грузией и Европой. Я считаю, что нужно всячески содействовать тому, чтобы эти мосты не только существовали, но и укреплялись.
- Чем был для вас интересен нынешний, четвертый фестиваль?
- Мне кажется, что он отличается большей стабильностью. Это трудно описуемое чувство того, что эти праздники – а это действительно праздники – становятся явлением. Традиционным явлением культуры.
- Что бы вы пожелали организаторам?
- Я просто восхищен работой, которую проводит «Русский клуб».
- На недостатки укажете?
- Нет. Я их не вижу. Может быть, программа фестиваля могла бы быть чуть менее насыщенной – чтобы мы могли больше общаться друг с другом. А с другой стороны, я, наверное, сейчас противоречу сам себе, хочется еще больше контактов с грузинской историей и культурой, памятниками Грузии. Может быть, стоит продлить фестиваль еще на пару дней? (С улыбкой)
- Ваша большая родина – Советский Союз, малая – Украина. Каким ветром вас занесло в Грецию?
- Я эллинист, давно занимаюсь греческой культурой, увлекаюсь этим с детства. В общем, в Грецию меня занесли мои профессиональные интересы. Греция – страна очень специфическая, довольно сложная. А сложность ее в том, что она слишком проста. Как любят подчеркивать греки, они живут на границе Запада и Востока. Впрочем, это говорят о себе не только греки. И грузины, и армяне, и украинцы, и та же  Россия – все на грани Запада и Востока. Но что объединяет греков с Украиной, так это желание жить и гордиться собой за счет великих достижений, что когда-то совершили предки. К счастью, этого, мне кажется, нет в Грузии – грузины в этом плане более подвижные, динамичные и гордятся тем, что делают сами, сегодня. Я говорю с некоторыми преувеличениями, но таково мое впечатление. А в Греции жизнь спокойная, но, пожалуй, в негативном значении. Хотя, исходя из того, что у меня была мечта жить в стране, культурой которой я занимаюсь, - это хорошо, что я эллинист. А если бы я был египтолог или занимался бы вавилонской культурой?
- Это было бы опасно для жизни.
- Да. Но, несмотря на то, что я высказался о Греции как бы в критическом тоне, там есть целый ряд положительных вещей.  И прежде всего - легкость. Хотя с этой легкостью нужно уметь обращаться.
- Соответствует ли истине миф, что греки, извините, ленивы, предпочитают пить вино, есть оливки и обладают исключительным умением получать наслаждение от жизни?
- Вообще, о греках очень много мифов – и иронических,  и слишком их превозносящих, и уничижительных – о коварных греках… Во всех этих мифах есть доля правды. Греки действительно стараются быть как можно более ленивыми. Но я считаю, что лень – в какой-то степени показатель прогресса. Потому что если бы не было возможности быть ленивыми, они такими и не были бы. С другой стороны, что такое наслаждение жизнью? Для меня это более активная и насыщенная жизнь, нежели просто поедание оливок. Хотя о греках есть еще и другой миф, полностью противоположный, – что это очень деловые люди. И греки любят говорить о себе, что они – «открыты разуму», то есть на все откликаются…
- Вы занимаетесь античным миром. Требуется ли какое-то усилие души и сознания для того, чтобы совершить скачок из мира современного в античный? Или он подобен нашему?
- Мои слова будут некоторым преувеличением, но в какой-то момент я пришел к выводу, что начало всей нашей жизни - культурной, политической, всякой – было проиграно-переиграно именно в античную эпоху. Античность для меня – это отображение, проекция современного мира. Прийти в античность, мне кажется,  довольно нетрудно, поскольку она обладает каким-то особым романтическим ореолом. С одной стороны, она своеобразная, а с другой, - очень нам понятна, в отличие от каких-то очень далеких экзотических культур. Этим меня античность и привлекает.
- Если говорить не только о стране, ее истории, а конкретно о человеке… Страсти все те же? То, о чем писал древний грек, и то, о чем пишет современный – похоже?
- Для меня древняя и современная Греция – это два очень различных понятия. Между ними  нет особой преемственности, того, что принято называть латинским словом континуитет. Прежде всего, сменилось само население. Современных греков в чисто биологическом плане с трудом можно назвать потомками древних греков. Да дело и не в этом. А в том, что новая Греция пошла по специфическому историческому, культурному пути, который и отличает ее от других европейских народов. Можно сказать, что Греция больше всего подходит под определение «балканский народ» - это тоже как будто Европа, но все-таки европейский субконтинент со своей субкультурой.
- Чему мы могли бы научиться у антиков?
- Многому. Не далее как несколько часов назад я открыл в интернете тексты Геродота, которого любят называть отцом истории, и прочел высказывание кого-то из читателей, который, наверное, впервые для себя открыл эту книгу, о том, что древние греки в отличие от современных писателей писали очень четко, ясно. Каждый видел античность по-своему, будь это в XVIII веке, в эпоху Просвещения или романтизма… Античность любили обряжать в какие-то пышные одеяния. Но она тем и хороша, что очень ясная. Античность – это очень длительный период в истории  Европы от середины второго тысячелетия до нашей эры и до пятого века нашей эры, это целый ряд эпох и  мировосприятий, отличных друг от друга. Но именно у античности можно поучиться простоте.
- У римлян тоже?
- Естественно. Римлян, кстати, часто игнорируют, когда говорят об античности. Распространен эллиноцентристский взгляд – оригинальными-де были только греки, а Рим – это просто римская копия с греческого оригинала. Но Рим – это великолепнейшая поэзия, «золотой век» литературы в эпоху Августа, римский скульптурный портрет с его поразительным реализмом и индивидуализацией, чего не достигли греки, в конце концов, это целый ряд достижений в архитектуре, военном искусстве, праве.
- Вы упомянули, что сегодня читали Геродота… С какой целью? Работаете или это ваш досуг?
- Я готовлю текст русского перевода греческого историка и мифографа Диодора Сицилийского, автора «Исторической библиотеки». Это огромный труд, я издаю его по частям. Лет пять назад в моем переводе с комментариями была издана одна из самых значительных частей этого труда – четвертая и пятая книги, это греческая мифология. А сейчас я работаю над продолжением.
- Простите, не могу удержаться от очевидного вопроса. Правда, что «в Греции все есть»?
- В Греции есть далеко не все. Хотя эта фраза не греческая, и греки о ней и не догадываются, тем не менее, грекам очень нравится показать, не только то, что у них есть все, но и то, что все лучшее во всем мире - это греческое.
Нина ЗАРДАЛИШВИЛИ