Палитра

В ГОСТЯХ У ЭЛИЧКИ

«Ну что, готова? Пошли к Эличке!», – сказала моя бабушка Эточка (Генриетта) Мгебришвили и быстрым шагом направилась к двери. Спустя десять минут мы уже входили в подъезд дома №12 на улице Перовской (ныне Киачели). Хозяйки квартиры радушно встречали многочисленных гостей. Стены просторных комнат были увешаны живописными полотнами, квартира обставлена старинной мебелью, на самом видном месте стоял мольберт с черно-белой фотографией женщины в очках. Это портрет выдающейся грузинской художницы Елены Ахвледиани, а квартира – ее Дом-музей, где постоянно проходили творческие вечера и различные выставки.
Сестра моей бабушки, Матильда Мгебришвили, тоже была художницей, и они с Ахвледиани дружили, часто ходили друг к другу в гости. Эти теплые отношения не изменились со смертью Матильды, и каждый поход в дом Ахвледиани становился в нашей семье событием. Поэтому, когда у нас заходил разговор о творчестве художницы, ее по-домашнему звали Эличкой. А салонные встречи в Доме-музее за чашечкой чая и конфетами «Птичье молоко» остались светлым воспоминанием моего детства... Когда я вошла в выставочный зал «Baia Gallery», где экспонировались неизвестные широкой публике работы Елены Ахвледиани, у меня возникло знакомое ощущение радости, будто я снова пришла в гости к Эличке.

«Елена Ахвледиани и ее эпоха»
Уже несколько лет сотрудники галереи занимаются поиском и исследованием полотен известных отечественных мастеров, хранящихся в частных коллекциях. Найденные полотна объединяются по конкретной тематике и экспонируются в галерее. Уникальность подобных выставок состоит в том, что по их завершении картины вновь возвращаются к владельцам, и посещение выставки – единственная возможность увидеть собранную воедино коллекцию. С 2019 года «Baia Gallery» осуществляет проект под названием «Художник и его эпоха», который знакомит зрителей с определенными этапами развития грузинского искусства сквозь призму творчества одного художника. В рамках этого проекта проходит выставка под названием «Елена Ахвледиани и ее эпоха», где наряду с полотнами замечательной грузинской художницы ХХ века представлены работы ее не менее знаменитых коллег. Примечательно, что большинство картин выставляются впервые. При входе в галерею посетителей встречают несколько больших черно-белых фото, снятых почти сто лет назад. На одном из них изображены совсем молодые Давид Какабадзе, Вера Пагава и Елена Ахвледиани, сидящие на солнечном пляже в Нормандии, на другом редком снимке мы видим, как Ахвледиани с Петре Оцхели с удовольствием позируют фотографу, и оба от души смеются. В 20-х годах XX века группа молодых художников, в составе которой были Давид Какабадзе, Ладо Гудиашвили, Елена Ахвледиани, Кетеван Магалашвили, Илья Зданевич, Вера Пагава, Шалва Кикодзе, Василий Джорджадзе, Феликс Варламишвили и др., проходила обучение во Франции. В 1927 году некоторые из них вернулись в Тбилиси, кто-то навсегда остался на чужбине, но именно они внесли в грузинскую культуру различные направления модернистского искусства. «Елена Ахвледиани впервые начала рисовать в Кахети и на протяжении всего творчества рисовала этот край, как Гоген – Таити, Матисс – Марокко, Сезанн – гору Сент-Виктуар, Давид Какабадзе – Имерети. Ее рисунки превратились в иконографические изображения Кахети. Ландшафтные вариации ее излюбленная тема, помимо Грузии она рисовала пейзажи везде, где ей довелось путешествовать и жить: Италии, Франции, России, Чехословакии, Эстонии, Украине и т.д», – рассказала куратор выставки Байя Цикоридзе. В экспозиции представлены работы разных лет: картины, написанные маслом на холсте и картоне, а также рисунки пастелью и гуашью на бумаге. Большую часть экспозиции составляют зимние пейзажи, например, Светицховели и Старый Тбилиси зимой, много полотен с изображением регионов и городов Грузии – Имерети, Кахети, Кутаиси, Ниноцминда, Телави... И конечно же, дворы Старого Тбилиси. «Елена воспринимает дом как живое существо, рассказывает его «биографию», на ее рисунках каждый дом – отдельный персонаж», – отметила Цикоридзе. На стендах галереи можно прочитать интересную информацию о жизни и творческом пути художницы, увидеть репродукции афиш парижских выставок Ахвледиани, репродукцию графического портрета Елены, сделанного Кетеван Магалашвили в 1924 году. Любители живописи имеют возможность посмотреть малоизвестные работы Петра Блеткина, Ладо Гудиашвили, Кирилла Зданевича, Мосе Тоидзе, Давида Какабадзе, Кетеван Магалашвили, Веры Пагава, Дмитрия Шеварднадзе.

Одаренная девочка из Телави
Детство Елены Ахвледиани прошло в тихом, уютном, утопающем в зелени Телави. К родному городу художница не раз будет возвращаться в своем творчестве. Здесь произошло ее знакомство с изобразительным искусством, ее первым педагогом был Шалва Картвелишвили, – «наши семьи жили по соседству и очень дружили. Он первый научил (меня) любить и видеть природу, наш народ, наши памятники, народное творчество» (из воспоминаний Елены Ахвледиани). С 1910 года, когда семья переехала в Тифлис, занятия рисованием стали систематическими. Во Второй женской тифлисской гимназии, где училась Елена, рисование преподавал Николай Склифосовский. Он обратил внимание на одаренную ученицу и предложил ей заниматься в своей студии, которая располагалась на Елизаветинской (ныне Цинамдзгвришвили) улице, недалеко от дома семьи Ахвледиани. Терпеливый и чуткий, он умел беречь и развивать индивидуальность своих питомцев. Но даже и его порой удивляла «строптивость» новой ученицы: она, внимательно слушая замечания преподавателя, соглашалась, что цвет кувшина в ее работе совсем не такой, как на самом деле, и... продолжала делать по-своему. Занятия у Склифосовского оказались хорошей школой, в 1919 году ее рисунки впервые экспонировались в Тифлисе вместе с работами Гудиашвили и Какабадзе, а спустя три года она поступила в Тифлисскую Академию художеств, на факультет живописи. Классом руководил признанный мастер Гиго Габашвили, учась в Академии, она продолжала делать зарисовки тифлисских улиц под руководством Бориса Фогеля. В 1922 году, будучи студенткой первого курса, она проявила значительные способности и была направлена на учебу за границу в качестве стипендиата Академии художеств.

В Париже у Коларосси
Сначала около двух лет она провела в Италии, куда отправилась вместе с супругом, ученым-агрономом Аполлоном Какабадзе. Рим, Милан и Венеция поразили ее своей красотой, она изучила итальянский язык, много рисовала. Затем они поехали в Париж, но их брак оказался недолговечным и вскоре супруги разошлись: Какабадзе вернулся на родину, а Елена осталась во Франции. «Когда я жила в Париже, то там же находились Давид Какабадзе, Ладо Гудиашвили, Кето Магалашвили. По воскресеньям мы собирались у Датико, а в остальные дни виделись редко, все много и напряженно работали», – вспоминала Ахвледиани. Она жила на улице Вавена, у кафе «Ротонда», где бывала вся столичная богема: Пикассо, Модильяни, Шагал, Аполлинер, Фернан Леже. Утренние часы чаще всего отдавались посещению музеев, после обеда были занятия. Училась и работала Ахвледиани вместе с Кетеван Магалашвили в «Свободной академии» Филиппо Коларосси. Это была студия без руководителя, где за небольшую плату посетитель получал возможность рисовать обнаженную натуру. В мастерской, как правило, было многолюдно и царила полная свобода. Студия была известна в художественных кругах Парижа, ее посещали те, кто стремился быстро приобрести навыки в создании набросков. Сохранилось несколько альбомов и папок с рисунками, выполненными у Коларосси. Для создания рисунков использовались разные материалы: карандаш, уголь, сангина, тушь. Ахвледиани много работала и за пределами мастерской, в ее парижских альбомах есть много зарисовок, сделанных в цирке, кафе, парке, на улице. В столице Франции была создана серия городских пейзажей, которая считается одной из лучших в наследии Ахвледиани. «Во Франции Елена продолжала писать картины, посвященные Грузии. В пейзажах и жанровых композициях того времени ощущается некоторая общность с работами ее коллег – грузинских художников, живших в это же время в Париже. Например, в персонажах ее картин узнаются типы грузин, встречающиеся в произведениях Ладо Гудиашвили, а холмы, покрытые лоскутками полей, напоминают своеобразную формулу имеретинского пейзажа, найденную Давидом Какабадзе», – отметила российский искусствовед и историк искусства Светлана Хромченко в статье, посвященной художнице. Со своими парижскими пейзажами и композициями о Грузии Ахвледиани участвовала в выставках «Общества независимых художников» : в 1925 году на выставке «Салона независимых» были представлены две ее картины с одинаковым названием «Грузинский мотив», а спустя год были экспонированы два живописных полотна «Уголок Старого Тбилиси» и «Грузинский пейзаж», оба созданы в Париже по зарисовкам, взятым с собой из Грузии. «Уголок Старого Тбилиси» купил Поль Синьяк, а шедевр Ахвледиани парижского периода «Грузинский пейзаж» после «путешествия» по различным частным коллекциям, оказался в Грузии и был представлен на выставке в «Baia Gallery». Творчество Елены было положительно встречено французской критикой, поэтому неудивительно, что в 1926 году в галерее «Quatre Chemins» состоялась первая персональная выставка художницы. Экспозицию посетил Пикассо и ему особенно понравилась картина «Кахетия, зима», на этой выставке во второй раз была экспонирована работа «Грузинский пейзаж». В «Осеннем салоне» Елена представила две работы «Грузинская деревня» и «Мейдан». Две свои картины она успела отослать из Парижа в Нью-Йорк в «Дом искусств» на выставку графики, и уже получила приглашение выставить рисунки в Голландии, однако из-за болезни матери отказалась от этой поездки и возвратилась на родину.

Летопись Старого
Тбилиси
По возвращении из-за рубежа ее выставки регулярно проходили в разных городах Грузии, в этот период она начала сотрудничать с Котэ Марджанишвили в качестве театрального художника и работала над оформлением спектаклей вместе с Петре Оцхели. В 1939 году она получила ставшую впоследствии знаменитой мастерскую на улице Перовской, а в 1946 году ей было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Грузии. В 50-х годах Елена работала в кино и создала костюмы для фильмов «Стрекоза», «Песня Этери», «Прерванная песня» и «Цвет граната» (неосуществленный проект). По словам Хромченко, интересы Ахвледиани были многогранны: живопись, графика, театральная декорация и костюм, книжная иллюстрация. Но в историю грузинского искусства она вошла прежде всего как мастер жанрового и лирического пейзажа. Особое место в ее творческом наследии принадлежит пейзажу Тбилиси, города, в котором она прожила много лет, с которым сроднилась. По воспоминаниям родных и друзей, Елена могла писать картину с перерывами, иногда в течение нескольких лет. Это было особенностью творческого метода Ахвледиани. Сначала художница делала набросок углем или карандашом с натуры, потом в мастерской завершала работу, частично изменяя композицию, вводя в нее новые детали. Полотна, написанные от начала до конца «на натуре» редки в ее творчестве. «В целом для пейзажей Ахвледиани характерно многообразие пространственных построений. В них встречаются различные варианты композиций, подчеркивающих глубину. Пространство может развиваться вверх или по диагонали. Иногда на полотне Елена объединяет различные фрагменты ландшафтов. Стремление к разнообразию композиционных и пространственных решений особенно наглядно проявилось в пейзажах 1960-1970-х годов», – отметила Хромченко.
Художница отдала много сил и сыграла большую роль в сохранении исторического облика Старого Тбилиси. Архитектор Шота Кавлашвили при реконструкции старых районов столицы руководствовался ее работами, и отметил, что – «картинами Ахвледиани можно восстановить почти весь Старый Тбилиси». Поэтому первую урбанистическую карту города он составил именно по зарисовкам Елены. Пейзажи Тбилиси, созданные на протяжении нескольких десятилетий, складываются в своеобразную летопись города. В 60-70-е годы в творчестве Ахвледиани все чаще появляется тема «уходящего» Тбилиси. Порой в картинах она как бы реконструирует недавнее прошлое города, изображая торговый ковровый ряд или старый духан. «Она глубоко знала характер грузинского народа, ярко выраженный в его изобразительном и декоративном творчестве. Достаточно посмотреть с каким вниманием и любовью она изображала традиционные предметы быта – хурджины (сумки для провизии), костюмы крестьян, ковры, утварь», – подчеркнула в своей статье Хромченко. Ахвледиани с большим старанием собирала произведения народных мастеров: искусно сплетенные корзины, старинную керамику, текстиль, металл. Ею руководило стремление сохранить предметы, несущие на себе отпечаток времени, человеческих рук, человеческих судеб. Ее мастерская меньше всего походила на храм искусства, где творят в тишине и уединении. «На огонек» всегда заходил кто-то из друзей или коллег. Она часто устраивала выставки работ своих коллег – В. Белецкой, В. Шухаева, П. Блеткина, Э. Андроникашвили и т.д. Мастерская художницы была своеобразным культурным центром, местом, где собирались художники, актеры, музыканты, поэты, ее многочисленные друзья. На вернисажах всегда царила праздничная непринужденная атмосфера, они были столь многолюдны, что, казалось, перекрытия старого дома не выдержат. Здесь также проводились музыкальные вечера, играли Генрих Нейгауз, Святослав Рихтер и другие выдающиеся музыканты. Вероятно многие почитатели таланта художницы не знают, что у Елены Ахвледиани был красивый голос, мечтая в детстве стать певицей, она усиленно занималась вокалом. А избрав профессию художницы, не расставалась с музыкой. «Я всегда страшно остро переживаю изменения в природе. Один пожелтевший листок, свинцовое небо уже поет мне грустную песенку. По дороге в Кахетию осенью это целая симфония ярко-красного, желтого, малинового, охристого, синего... Смотришь и ясно слышишь Бетховена. Я, например, смотря на этот пейзаж, была вся во власти звуков сонаты фа минор и «Трагической поэмы» Скрябина. Вообще, музыку люблю больше всех искусств, даже больше своего», – писала она в одном из писем... В 1978 году, спустя три года после смерти Ахвледиани, мастерская превратилась в Дом-музей, сотрудники которого бережно хранят не только огромное наследие художницы, но и устоявшиеся годами традиции гостеприимства – двери дома вновь открыты для многих посетителей.

В материале приведены отрывки из статьи Светланы Хромченко «Елена Ахвледиани», а также использованы фотографии из фондов Национального архива Грузии и Национальной библиотеки парламента Грузии.

Кетеван МГЕБРИШВИЛИ

Грузинские художники в Париже

На заседании правления воссозданного по инициативе Дмитрия Шеварднадзе Грузинского художественного общества от 20 июня 1919 г. были утверждены одиннадцать кандидатур молодых художников для поездки во Францию. Из них в итоге были выбраны Ладо Гудиашвили, Давид Какабадзе, Шалва Кикодзе, Елена Ахвледиани и Кето Магалашвили.
По замыслу Художественного общества они должны были продолжить образование на государственную стипендию в Париже. Столица Франции той эпохи – всемирно известная кузница талантов, имена которых ныне фигурируют в энциклопедиях и книгах по истории национального искусства. Художественная культура Парижа складывалась из двух компонентов: деятельность местных мастеров и приезжих художников из разных стран мира. В романтическом и динамичном стиле парижской культурной жизни отразился бег мятежной эпохи. Ее представители оставили ощутимый след в биографии ХХ века. Современную историю художественных связей Тбилиси и Парижа можно «отсчитывать» с имен Л. Гудиашвили, Е. Ахвледиани и Д. Какабадзе. Пребывание в Париже для них стало важной и интересной страницей творческой биографии. Их молодой и талантливой энергией, стремлением к новому нельзя не восхищаться.
Владимир (Ладо) Гудиашвили (1896-1980) прибыл в Париж вместе с Д. Какабадзе 1 января 1920 года и оставался здесь до 1925 г. В своей «Книге воспоминаний» он писал: «В Париже я был не одинок, кроме Давида Какабадзе там вместе со мной были Ш. Кикодзе, Е. Ахвледиани, К. Магалашвили. Мы, так сказать, представляли маленький грузинский островок, который в дальнейшем не остался безвестной землей». Л. Гудиашвили подружился с художниками Фернаном Леже, Пабло Пикассо, Леонардом Фужитой и другими завсегдатаями знаменитого кафе «Ротонда» на бульваре Монпарнас. Гудиашвили принимал активное участие в благотворительных балах-маскарадах артистической богемы Монпарнаса, усердно занимался в художественных студиях, его картины выставлялись в «Осеннем салоне» и в частных галереях, их покупали коллекционеры. В его работах парижского периода преобладали грузинские мотивы, даже в пейзажах французских городов, исполненных в технике акварели и карандаша. В 1922 г. Гудиашвили расписал стены «Кавказского ресторана» на Монмартре, в 1924 г. оформил спектакли итальянской оперы вместе с А. и Н. Бенуа, С. Судейкиным и В. Шухаевым, работал для кабаре Н. Балиева «Летучая мышь» (костюмы и декорации для спектакля Н. Санина «Недалеко от Тифлиса»).
В 1925 г. в галерее Жозефа Бийе была устроена выставка живописных работ, акварелей и рисунков Гудиашвили. Вместе с Какабадзе и Кикодзе он был представлен на выставке в галерее «Ля Ликорн». Критики отмечали особый почерк Л. Гудиашвили, в котором соединялись западная острота мышления и восточный артистизм, преданность национальным корням.
В том же 1925 г. в Париже вышла книга художественного критика Мориса Рейналя «Ладо Гудиашвили».
Парижское наследие художника сохранилось лишь частично. Некоторые работы он привез с собой в Тбилиси, и они хранятся в частных и музейных собраниях. Кое-какие работы остались в Париже у друзей, но позже «разъехались» по разным странам. Так, в известном собрании русской театральной живописи Н. Лобанова-Ростовского имелись три эскиза костюмов грузинских танцовщиц, датируемые 1922-1923 гг., и несколько акварелей. Они экспонировались в Москве в 1988 г. на выставке произведений из собрания Лобанова-Ростовского и представлены в энциклопедии «Шедевры русской театральной живописи», изданной в Великобритании в 2013 г.
На протяжении многих лет московские коллекционеры (уроженцы Тбилиси) Тамаз и Ивета Манашеровы собирали работы Гудиашвили парижского периода. В 2009 г. на выставке в Третьяковской галерее были представлены более пятидесяти картин и рисунков, созданных художником во Франции.
Еще при жизни Л. Гудиашвили стал классиком, удивляя богатством замыслов, поэтической фантазией, умением синтезировать традиции грузинского искусства с новаторскими находками искусства нового времени. Среди соблазнов художественной жизни Парижа 1920-х гг. он остался верен себе.
Елена (Эличка) Ахвледиани (1901-1975) прославилась в грузинском искусстве как живописец, график и художник театра. С 1922 г. она жила и работала в Италии, а в 1924 г. приехала в Париж, где также много и напряженно занималась творчеством, посещала музеи. Но главным оставались занятия в частной художественной школе, основанной итальянским скульптором Филиппо Коларосси. Здесь за небольшую плату она рисовала обнаженную натуру и делала до пятнадцати набросков в день углем, сангиной и тушью. Она достигала острой выразительности облика моделей. В стилистике ее работ угадывалось влияние французских художников от Энгра до Пикассо.
В свободное от занятий время Е. Ахвледиани рисовала сюжеты, увиденные на улицах Парижа, в цирке, в кафе. Известна серия ее парижских пейзажей, как, например, «Монмартр», «Париж», «Уголок Парижа», «Париж. Район рабочих» и др. В то же время продолжала писать картины с видами Грузии и старого Тбилиси: «Кахети. Зима», «Сельский пейзаж», «Кутеж у дороги». Работы художницы имели успех, их покупали коллекционеры (Поль Синьяк). Критики положительно отзывались о них, отмечая живописность, романтичность и декоративность. Картины Ахвледиани экспонировались на «Осеннем салоне», «Салоне независимых художников». В 1926 г. была устроена ее персональная выставка в галерее «Катр шмен». По возвращении на родину 1 июня 1927 г., в Тифлисе открылась выставка произведений художницы заграничного периода.
Произведения Е. Ахвледиани парижского периода интересны и сегодня. Неслучайно в 2008 г. в Париже в течение месяца в музее Монпарнас экспонировались именно ее работы (наряду с работами Веры Пагава) парижского периода. Комиссарами выставки были Робер Альбукер и Шалва Хаханашвили, а организаторами – посольство Грузии во Франции и Дом Грузии в Париже.
Приехав в Париж в 1920 г., Давид Какабадзе (1889-1952) со свидетельством на государственную стипендию общается со старыми знакомыми по Петербургу и Тифлису и заводит новые знакомства. Он проучился в одногодичной школе искусств при Лувре, посещал выставки, музеи, Национальную библиотеку, художественно-артистические вечера, издавал свои книги и активно занимался творчеством. Он также участвовал в литературно-художественной группе «Через», основанной Ильей Зданевичем в 1922 г., состоял в Обществе независимых художников. Какабадзе увлекался новыми «измами» в искусстве и в своих статьях выступал как защитник абстрактного искусства. В Бретани художник создал серию кубистических изображений лодок, трудился над декоративными коллажами-конструкциями. Его абстрактные картины напоминают почти космические пейзажи.
В 1921 г. Какабадзе издал книгу «О конструкционной картине» в собственном художественном оформлении. В том же году состоялась выставка его работ (а также работ Гудиашвили и Кикодзе) в галерее «Ля Ликорн». В 1924 г. он издал книгу «Париж. 1920-1923», затем в 1926 г. – «Искусство и пространство». На эту же тему он прочитал лекцию в Союзе русских художников в Париже в 1924 г. В книге Какабадзе отмечал: «Живое лицо нового искусства – Нико Пиросманашвили». Какабадзе считал, что следует изучать искусство прошлого и в то же время идти в ногу с современным мировым искусством, не быть и интерпретатором его и котировать его, принимать не внешние формы, а внутреннюю суть.
В 1924-1925 гг. он создал биоморфические абстракции, близкие к сюрреализму. Всю жизнь художник искал свои пути обновления живописи, но при том не отрекался от традиций классического искусства.
Важно упомянуть некоторые темы лекций, прочитанных Какабадзе в Союзе русских художников в Париже в 1924 г.: «Эмоция пространства», «Духовная связь между человеком и предметами пространства», «Новые средства выражения понятия динамического пространства», «Восток и Запад». Названия некоторых работ художника также заслуживают интереса: «Абстракция» (1926 г.), «Конструктивно-декоративная композиция» (их несколько, 1923-1924 гг.), «Кубистическая композиция» (их несколько, 1920 г.).
Какабадзе (как и Гудиашвили и Ахвледиани) довольно естественно вписался в художественную жизнь французской столицы. Его талант признавали и ценили в Париже. О популярности художника свидетельствует тот факт, что его картины попали в знаменитую коллекцию американки Катрин Драйер. Она была апологетом авангардного искусства и приехала во Францию, чтобы собрать образцы европейского искусства. На «Салоне независимых художников» она увидела работы Какабадзе, затем посетила его мастерскую. В результате этого знакомства работы грузинского художника (шестнадцать акварельных листов и одна скульптура) были экспонированы в художественной галерее Йельского университета в Нью-Йорке.
Ностальгия по родине и весть о смерти отца окончательно утвердили Какабадзе в решении вернуться в Грузию. Он приехал в 1927 г. Здесь, вопреки безжалостной критике и сложной социально-политической обстановке, он продолжал активную творческую жизнь, читал доклады, писал статьи по теории искусства, работал в театре и кино, преподавал в Академии художеств.
Творческая биография выдающегося грузинского живописца, графика, художника театра и кино, теоретика искусства, изобретателя стереокино стала достоянием истории грузинского искусства. Память о нем живет и в городе его молодости: в 2015 г. при поддержке Министерства культуры Грузии в Париже в музее Майоль состоялась ретроспективная выставка произведений художника, посвященная 125-летию со дня его рождения.

Ирина ДЗУЦОВА

ТЕАТР В ФОТООБЪЕКТИВЕ

Я ожидаю от театральной фотографии
такого чуда, как Театр!
Юрий Мечитов

27 марта 2021 года – во Всемирный день театра – были подведены итоги Международного конкурса театральной фотографии «Театр в фотообъективе» (THEATRE EXPOSED), который проводится ежегодно с 2018 года. Принимать участие в нем могут все желающие (профессионалы и любители). Все, кто любит театр! Тема фотоконкурса: ТЕАТР!
Для определения победителей ежегодно формируется Международное жюри из людей, близких к искусству – режиссеров, художников, руководителей театров, артистов, фотографов. Команда экспертов конкурса – это профессионалы из Грузии, Эстонии, Беларуси, США, Ирана, Боснии и Герцеговины, Нигерии, Кубы.
В этот сложный период мы не сразу решили объявить конкурс. Было много сомнений. Но благодаря единодушной поддержке всех экспертов мы осуществили этот проект в условиях пандемии. Нас поддержали фотографы из 19-ти стран мира – Беларуси, Великобритании, Боснии и Герцеговины, Греции, Грузии, Израиля, Ирана, Индии, Казахстана, Канады, Кубы, Литвы, Нигерии, Польши, России, Сербии, Словении, Украины, Эстонии.
По итогам Международного театрального фотоконкурса «Театр в фотообъективе-2021» Международное жюри выбрало 174 фотографии в пяти категориях: АРТ, ПОРТРЕТ, ОПЕН и ДВИЖЕНИЕ в ИСКУССТВЕ, РЕТРО, а также (по итогам онлайн-голосования на странице проекта) были определены Призы голосования зрительских симпатий. Кроме того, были учреждены Специальный приз жюри и Специальный приз Организаторов Конкурса.
Приятно, что в этом году участвовали фотографы из Грузии, которые стали победителями сразу в нескольких категориях. Так, Яна Хазова заняла Первое место среди профессионалов в АРТ-категории и получила Специальный приз организаторов в Открытой категории среди профессионалов. Давид Гуджабидзе занял второе место среди аматоров в Открытой категории и получил Специальный приз жюри в категории ПОРТРЕТ среди любителей. Георгий Каджришвили получил два Специальных приза от жюри в Открытой категории и в категории ПОРТРЕТ среди аматоров.
Как отметил эксперт Международного жюри конкурса «Театр в фотообъективе» Юрий Мечитов: «Современная техника и упростила и усложнила задачу для театральных фотографов. Фиксировать стало легче, созидать – по-прежнему крайне сложно.
Тенденции, вызванные техническим прогрессом в области фототехники, привели к тому, что фотографы, получившие возможность поднимать чувствительность матрицы до небес, стали просто «замораживать» изображение, исходя из неверного толкования фразы Гете: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»
Но применительно к искусству фотографии не все примитивно остановленное – прекрасно. Более того, использование относительно длинной выдержки позволяет создать более динамичную картину за счет размазывания некоторых персонажей. Тогда появляется эффект недосказанности, так называемое non finito. Удачных фотографий будет нелегко добиться и в этом случае. Но надо понимать, что снимая фотографии в театре мы имеем дело с лишенным звука и других прелестей живого исполнения двумерным изображением, которое просто ничто по сравнению с тем волшебством, которое может дать Театр».
Итоги подведены. Выставка открылась онлайн на странице конкурса в фейсбуке. И мы с радостью благодарим всех участников конкурса, а также наших замечательных экспертов – тех, кто вдохновил, поверил, поддержал эту идею и помогает воплощать в жизнь.
Думаю, что главное в реализации любого творческого проекта – круг единомышленников. Людей, которые загораются идеей проекта, понимают его значимость, масштабы и возможности. Не боятся трудностей и сложностей, которые всегда сопутствуют чему-то новому. Помогают, вникают в детали, советуют. Кому он созвучен по внутренним ощущениям.
Мы не останавливаемся! Мы благодарны всем тем, кто нас поддерживает! Мы ждем всех тех, кто присоединится к нам в дальнейшем! Наши двери всегда открыты для взаимного сотрудничества!

Ирина Аверина

ЗДЕСЬ УЧИЛИСЬ ПРЕКРАСНОМУ

В XIX в. в Тифлисе активно развивался художественный рынок. Предпосылок этому процессу было несколько: появление городской буржуазии, рост национального самосознания и общего культурного уровня населения, приезд русских и европейских художников и создание частных художественных школ, введение предмета «рисование» в учебных заведениях.
Параллельно развивалась торговля произведениями искусства. Она была сосредоточена в руках частных лиц, самих художников и владельцев различных магазинов. В 1884 г. в Тифлисе насчитывалось 16 картинных магазинов, а в 1906 г. – уже 30. И это – не считая книжных и табачных лавок, также торговавших изобразительной продукцией.
В собственной мастерской по ул. Михайловской №47 продавал свои работы художник Михаил Савенков, недалеко от него – Варфоломей Джебеян. Продавали произведения искусства и Михаил Цагарели, И. Лоладзе, купец 2-ой гильдии Тарасов, надворный советник В.К. Минаев и др. Эта торговля способствовала демократизации произведений искусства в Тифлисе, их «внедрению» в массы.
Большую роль в развитии художественного рынка сыграли художественные школы, студии и курсы рисования, особенно в последней четверти XIX в. Придерживались в основном программы классов рисования Кавказского Общества поощрения изящных искусств (КОПИИ, открытый при содействии наместника на Кавказе), но зачастую педагог частной школы обучал по собственной системе и методике.
Важно отметить, что в Грузии и в прежние времена функционировали церковно-монастырские школы, где преподавали живопись и каллиграфию. Знаменательно, что рисование было обязательным предметом для юношества духовного и дворянского звания. Временем зарождения грузинской станковой живописи принято считать вторую половину XVIII в. Но живописью занимались и в XVII в. Тому примером – художница Родия Микеладзе. Сведения о ней имеются в мемуарах театинского миссионера и художника из Италии Кристофора де Кастелли (1597-1659). В Грузии он находился с 1623 г. по 1654 г. в одном из его альбомов дан авторский рисунок, на котором изображена Микеладзе: она стоит с палитрой в левой руке и кистью в правой. На другом рисунке Кастелли изображена еще одна художница (имя ее не указано), стоящая с палитрой в левой руке и кистью в правой. Несомненно, обе модели принадлежали к кругам высшей грузинской знати, а рисованию и живописи учились у Кастелли.
Известно, что он и его соратники занимались в Грузии не только пропагандой католической веры, но также обучали ремеслам, наукам и искусству живописи. В 1670-х гг. миссионеры-театинцы открыли в Тифлисе школу, где учащиеся знакомились с образцами итальянского искусства (иконы, гравюры, станковая живопись), привезенными из Италии. Неизвестно, какой степенью мастерства обладали учителя, но, судя по рисункам самого Кастелли, он был прекрасным рисовальщиком с профессиональным уровнем подготовки и тонким вкусом.
Рисованию учили и детей царского двора. Царевич Иоанэ (1768-1830), сын последнего грузинского царя Георгия XII, один из любимых внуков Ираклия II, был известен не только как доблестный воин, поэт, писатель и переводчик, но и как художник, прекрасно разбиравшийся в искусстве. Царевич с детства рисовал. Предполагаю с большой долей уверенности, что наставником его был художник Осип (Иосиф, 17?-1830) Геттинг. Лютеранин из Пруссии, он приехал в Грузию из Петербурга в 1784 г. по просьбе царя Ираклия II и воспитывал царских внуков. Всесторонне образованный человек, он профессионально занимался живописью. В Грузии он писал портреты царя и царевичей.
В 1801 г. царевич Иоанэ был выслан в Россию, но и здесь он интенсивно занимался теорией и практикой искусства. Известна созданная им аллегорическая картина «Грузия», преподнесенная автором императору Александру I. Одну из глав своей знаменитой книги «Калмасоба» («Хождение по сбору»), Иоанэ посвятил искусству живописи и краскам. В книге Иоанэ упоминает Геттинга как «прусского ученого». В 1804 г. царевич перевел на грузинский язык учебник ректора Нюрнбергской академии художеств Даниила Прейслера (1666-1737) «Основательные правила или краткое руководство к рисовальному художеству», добавив к нему свою рисовальную азбуку (с правилами фресковой живописи). Царевич Иоанэ иллюстрировал рукописи карандашом, тушью, акварелью и черными чернилами. Подписывался он так: «Нарисовал царевич Иоанэ».
В 1802 г. статский советник П.И. Коваленский способствовал открытию Благородного училища для местной молодежи, где в числе других предметов преподавали и рисование. В 1803 г. главноуправляющий Грузией П.Д. Цицианов (Цицишвили, 1754-1806) представил проект нового училища взамен прежнего. В 1826 г. цициановское училище было преобразовано в гимназию. Здесь функционировал прекрасный рисовальный зал и скульптурно-рисовальный класс, где стояли станки для рисования, а на стенах висели картины и гравюры с работ классических художников.
Долгий и тяжелый путь ученичества проходили и в Тифлисском амкаре (гильдии) живописцев в XVII-XIX вв. Амкар выдавал аттестат на звание живописных (или малярных) дел мастера, достигшему высокой квалификации и безупречной профессиональной репутации. В архивных делах Тифлисской ремесленной управы хранится аттестат 1878 г. следующего содержания: «Дан сей аттестат из Тифлисской ремесленной управы проживающему в Тифлисе французскому подданному гор. Марселя Жозефу Жуену в том, что в надлежащем испытании его экспертами оказался совершенно достойным в искусстве сделанных работ, а потому он, Жозеф Жуен, может носить звание мастера с правом открыть мастерскую».
Яркой и разнообразной предстает перед нами картина художественной жизни XVIII-XIX вв. в Грузии, главным образом, в Тифлисе. С одной стороны, деятельность придворных художников и иконописцев. С другой – творчество местных и приезжих художников, надеющихся на высокий спрос на их искусство. Приезжие художники занимались творчеством, а также преподавали рисование в своих мастерских, а также в гимназиях и в рисовальной школе при КОПИИ, действовавшего с 1873 г. до 1921 г.
Детей и любителей искусства учили не только рисованию, но прививали им вкус к изящному и прекрасному.
В течение многих десятилетий Тифлис оставался центром культурной жизни Закавказья. Местные и приезжие художники работали в условиях непременного соблюдения благопристойности и патриархального быта. Удельный вес живописного искусства был достаточно велик, но художники давали объявления в газетах о принятии заказов на исполнение тех или иных работ. Местная элита предпочитала работы приезжих художников, вольных мастеров, привносивших свои эстетические нормы.
В череде имен художников, работавших в Грузии, особо стоит отметить имя Николая Васильевича Склифосовского (1870-1935), тесно связанное с историей развития художественного образования. Почти всю свою жизнь и творческую энергию он посвятил делу художественного воспитания молодежи. Н. Склифосовский преподавал в тифлисских гимназиях и в школе КОПИИ, на собственные средства создал первую художественную школу в Батуми, а затем Курсы рисования и живописи в Тифлисе (с 1911 г.). Он обучал рисованию и лепке, передавая детям свои знания и опыт, развивая их воображение, способности к передаче впечатлений. Педагог от бога, но также и «импрессарио» своих учеников, он постоянно организовывал выставки работ своих учеников, вплоть до выставки в Дрездене в 1912 г., приуроченной к IV Международному конгрессу по вопросам обучения рисованию и прикладному искусству.
Курсы рисования и живописи были явлением массовым и доступным: учеба была доступна всем, без возрастных или социальных ограничений. На Курсах Склифосовского учились Елена Ахвледиани, Сигизмунд Валишевский, Серго Кобуладзе, Вано Ходжабегов, Аполлон Кутателадзе, Александр Бажбеук-Меликов, Кирилл Зданевич и другие ярчайшие представители грузинской художественной культуры.
По воспоминаниям Народного художника Грузинской ССР Серго Кобуладзе, записанным мной в 1970-х годах, Н. Склифосовский был строг как в вопросах дисциплины, так и в оценке работ своих учеников.
В художественной студии Рихарда Зоммера (1866-1939) в Тифлисе учился Ладо Гудиашвили. В рисовальной школе Константина Кепнера (?-?) учился Гиго Габашвили. В 1880-х годах частным преподаванием занимался художник и иконописец Людвиг Лонго (1831-1914). В Тифлисе его назвали «маэстро живописи». График и карикатурист Оскар Шмерлинг (1863-1938) учился в Санкт-Петербурге и Мюнхене. Вернувшись на родину в Грузию, он много и плодотворно работал, преподавал в Закавказском Девичьем институте, а в 1902-1916 гг. был директором школы живописи и скульптуры при КОПИИ. Позже стал профессором первой в истории Грузии Академии художеств. Учениками О. Шмерлинга были Давид Гвелесиани, Кетеван Магалашвили, Георгий Сесиашвили…
Петр Колчин (1838-после1895) был живописцем, мастером портретной живописи, графиком, фотографом. В Тифлисе он жил с середины 1860-х годов. Преподавал в реальном училище и в классах, организованных им самим в 1889-1894 гг.
Живописец и график Арутюн Шамшинов (1856-1914) учился в Тифлисе и Санкт-Петербурге, преподавал рисование в гимназиях, имел собственную студию, а в 1880-х гг. обучал рисованию и живописи в школе КОПИИ, где были организованы классы для занятий с натуры и для любителей. А. Шамшинов – автор учебника «Элементарный курс рисования и перспективы» (1904 г.).
Необходимо отметить попытку художника Григория Гагарина (1810-1893) создать художественную школу в Тифлисе. Он составил проект начальной школы и программу обучения. В состав преподавателей должны были войти художники Карл Жидковский, Василий Бережной, Федор Байков и Стефанос Нерсесян. Власти отвергли проект, ссылаясь на его дороговизну.
Упомяну и грузинского художника Георгия Маисурадзе (1817-1885). Он учился у некоего местного художника. До своего отъезда в Санкт-Петербург в 1837 г. освобожденный Александром Чавчавадзе от крепостной зависимости Г. Маисурадзе обучал рисованию внуков А. Чавчавадзе (детей Екатерины Чавчавадзе) в имении Горда.
Создание школ, студий и курсов – прогрессивное явление в художественной жизни Грузии. Конечно, не все ученики становились впоследствии художниками, но они усвоили творческий подход в любой профессии. Здесь преподаватели формировали творческие личности, знакомили молодежь с основами и навыками профессионального искусства, прививали чувство прекрасного, открывали новые горизонты знания.

Ирина ДЗУЦОВА

В ВАШИНГТОНЕ СОЗДАНА РУССКАЯ УСАДЬБА

Вчера вечером в «Театрале» раздался звонок из США, и мы услышали хорошо знакомый голос. Звонил создатель и руководитель Театра русской классики в Вашингтоне Борис Казинец, лауреат премии «Звезда Театрала» в номинации «Лучший русский театр за рубежом». «Сообщаю, как и обещал, – произнес он энергично с неизменной улыбкой в голосе, – стройку закончил. Усадьба готова!»
Месяц назад «Театрал» рассказал о необычном увлечении народного артиста Грузии Бориса Михайловича Казинца, уже не одно десятилетие живущего в Америке. В юные годы будущий мастер сцены пристрастился к резьбе по дереву. Но затем времени на это увлечение практически не осталось, и бесконечно занятый актер о своем хобби позабыл. Лишь переезд в США вынудил вспомнить все прежние навыки, так как семье нужно было выживать. Тут-то и пригодился опыт юности. К тому времени уже народный артист Грузии приобрел недорогой инструмент, нашел соответствующий материал, и стал мастерить из дерева макеты русских изб, мельниц и храмов.
Его искусные, красочные и необычайно живописные творения вызвали вдруг искренний интерес у ценителей русской старины. И деревянные избы Казинца стали приобретать для коллекций, подарков и музейных экспозиций. Появились они и в магазинах Трампцентра и Рокфеллерцентра. Деньги это приносило совсем не те, что дает продажа настоящих изб, но каждый доллар для семьи был важен, потому что в свободное от ежедневного труда время Борис Казинец создавал со своими единомышленниками Русский театр, о котором здесь, в Америке, мечтал с первого дня приезда. Мечтал вместе со своей женой, неизменным другом и творческим партнером Светланой.
Пока Борис Михайлович мастерил избы, Светлана лепила пельмени на заказ от местной синагоги, а если заказ был слишком большим, то, отложив свои инструменты, ей помогал лепить и народный артист. Благодаря этим нелегким заработкам удавалось не только сводить концы с концами, оплачивая жилье и питание, но и арендовать помещения для театра, создавать спектакли и выпускать первые премьеры. Поэтому можно без особого преувеличения сказать, что Театр русской классики в Вашингтоне Борис и Светлана вырезали и слепили собственными руками. И со временем не раз вспоминали о том, как все это зарождалось, и сколько требовало сил.
Начало всемирной пандемии обрушило все творческие планы Театра Бориса Казинца. На 26-27 июня он готовил премьеру нового поэтического моноспектакля по произведениям Пушкина и Лермонтова. Названием спектакля стала известная пушкинская строка «...И влюблюсь до ноября». Действо должно было разворачиваться в формате поэтического поединка двух гениев под музыку Чайковского и Штрауса. Привезти этот спектакль Борис Михайлович планировал и в Тбилиси, где очень хотел в октябре отметить свое 90-летие. Но коронавирус всех изолировал и все изменил.
Оказавшись в карантинных условиях деятельный Борис Михайлович снова вспомнил о своем хобби, разыскал давно заброшенный инструмент, и занялся строительством русской усадьбы под названием «Светобор». Строил не по памяти, а сверяясь с любимым двухтомником «Русское деревянное зодчество». Возводил вдохновенно и радостно, посвящая усадьбу любимой Светлане, с которой прожили вместе почти пятьдесят лет, но своего дома построить как-то не смог. Домом для них всю жизнь оставался родной театр.
И вот вчера Борис Михайлович, как и обещал, позвонил мне, чтобы с необычайным воодушевлением в голосе произнести эту фразу: «Усадьба готова!». Он тут же выслал мне на почту фотографии, чтобы радость его была наглядной. И я, не скрывая восхищения, признал, что усадьба действительно удалась. Теперь это будет одним из самых красивых, изящных строений Вашингтона.

Но чтобы оно уж совсем не оставалось безвестным, мастер решил использовать свое творение в качестве настольной декорации в премьерном спектакле «...И влюблюсь до ноября». Теперь поэтические строки русских гениев Александра Пушкина и Михаила Лермонтова будут звучать над куполами храма русской усадьбы в столице США. Осталось лишь дождаться отмены карантинов. Но Борис Казинец не ждёт, он репетирует, он творит. И он мечтает привезти свои творения в Тбилиси и Москву, по которым скучает, несмотря на свою русскую усадьбу в Вашингтоне.

«Театрал», 18.06.2020

ВАЛЕРИЙ ЯКОВ

Еще статьи...

<< Первая < Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая > Последняя >>

Страница 1 из 13

Цитатa

Журналы

Номера

Авторы

Рекомендуем

Рубрики