Книга «Жизнь на пуантах» писателя и тележурналиста Наны Гонгадзе посвящена Тамаре Тумановой, прозванной современниками «Черной жемчужиной» русского балета ХХ века. История жизни примы начинается фантастично: в годы Гражданской войны грузинская княжна кидается на поиски мужа, офицера Белой гвардии. На заснеженном полустанке, где-то около Тюмени, она рожает в теплушке дочку. Так появляется на свет Тамара Туманишвили, ставшая звездой мирового балета. С младенчества ей выпали трудные испытания. Сначала родители увозят ее в Харбин, позднее – в Париж. Отмеченная божьим даром девочка учится в балетной школе Ольги Преображенской и уже в десятилетнем возрасте с триумфом выступает на сцене Парижской Гранд-Опера, «бэби-балерине» аплодируют Павлова, Кшесинская, Лифарь. Совсем скоро она станет солисткой «Русского балета Монте-Карло» и завоюет мировое призвание. Книга представляет интерес как для знатоков и любителей искусства, так и для широкого круга читателей. Героями книги являются Джордж Баланчин, Игорь Стравинский, Пикассо, Дали, Жан Кокто, звезды балета и Голливуда.
Нане Гонгадзе в результате кропотливого труда удалось снять документальный фильм о Тумановой в те годы, когда имя мировой примы, прожившей всю свою жизнь в эмиграции, было практически неизвестно на родине. Книга Н. Гонгадзе «Жизнь на пуантах» издана на грузинском языке. Недавно на русском языке книга была представлена в интернет-издательстве Aegitas.ru. С любезного разрешения автора публикуем фрагменты из книги, посвященные творческому союзу Джорджа Баланчина и Тамары Тумановой.


Ольга Преображенская изо всех сил старалась побыстрее выпустить свою воспитанницу Тамару на большую сцену, чтобы та начала сама зарабатывать и помогать родителям. При первой возможности она представила Тамару и восемь других балерин директору балетной труппы «Ballet Russe de Monte Carlo» полковнику де Базилю. Вместе с ним в студию к мадам Прео, так называли свою наставницу ученицы, пришел хореограф Джордж Баланчин. Он отвесил церемонный поклон Ольге Осиповне, галантно поцеловал ей руку. Преображенская встретила его словами: «Какой сюрприз!». Она была неописуемо рада видеть Георгия, который был ее студентом в Петрограде. Начался просмотр. Туманова настолько искусно показала свое искусство, что Баланчин разволновался. Он спросил разрешения побеседовать с ней и обратился к Тамаре: «Вы любите музыку? Сможете сыграть что-нибудь?». «Конечно», – ответила она и сыграла сонату Моцарта. После этого Баланчин, не колеблясь, ангажировал ее на положение примы-балерины «Русского балета Монте-Карло». Тамара Туманова была принята в лучший балетный коллектив Франции, а хореограф Джордж Баланчин обрел в лице маленькой балерины свою музу.
Тамара писала: «Баланчин, как и моя мать, был грузином, человеком щедрой души, с безграничной энергией. Думаю, что Баланчин видел во мне родственную душу, в моей грусти, в том, что я наполовину грузинка. Его сестра Тамара умерла, и у меня было чувство, что он видел во мне свою сестру». Забавно отметить, что девочка-подросток видит в Баланчине человека солидного, считает «энергичным, несмотря на возраст». Это она пишет о человеке на пороге тридцатилетия.
Премьера балета «Котильон» в постановке Баланчина прошла с колоссальным успехом. Выступление Тамары стало открытием, сенсацией, а заслужить такой успех в Монте-Карло, где была свежа память о прославленных Дягилевских сезонах, было совсем непросто. Критики отмечали, что хореограф сделал акцент на юную Туманову, с ее безупречным телосложением, харизматической внешностью. К этому времени к труппе присоединились еще две барышни – 13-летняя Ирина Баронова и 15-летняя Татьяна Рябушинская, занимавшаяся одно время у Матильды Кшесинской. Таня была младшей дочерью знаменитого московского мецената, банкира Михаила Рябушинского и артистки балета Большого театра Татьяны Примаковой. Три юные грации, обладавшие прекрасной техникой, составили трио. Однако ведущая партия в балете «Соперничество» досталась Тамаре. Кульминацией постановки был эпизод, когда все трое синхронно делали по 32 фуэте. Такого на сцене еще никто не исполнял, a для девочек сложнейший экзерсис не составлял особого труда – они кружились в любом направлении, сохраняя идеальное равновесие.
Баланчин восхищался талантом Тамары, он был доволен, как она справляется с драматургией образа. Тамара вспоминает: «После удачного выступления он всегда брал меня в знаменитую кондитерскую Монте-Карло «Pasquet» и покупал мне там самые дорогие конфеты». Из-за юного возраста девочек в прессе называли «бэби-балеринами». Но серьезной Тамаре не нравилось это прозвище, в интервью журналу «Time» с некоторой долей досады она заявила: «Маленьким детям не под силу танцевать «Лебединое озеро». Балет – не детские шалости».
Маленькие балерины успешно выступали в постановках Баланчина и Мясина, им рукоплескали Париж и Лондон. Благодаря таланту хореографов и исполнительскому мастерству артистов русский балет выжил после кончины Дягилева, несмотря на все трудности и финансовые проблемы. Однако в 1933 году Баланчин, который искал новые пути в искусстве, совместно с либреттистом Борисом Кохно основал в Париже компанию «Les Ballets 1933», художественную часть компании возглавили драматург Бертольт Брехт и композитор Курт Вайль. Таким образом, Баланчин перешел от идей к делу, приступив к созданию балетного искусства XX-го века. Артистам предстояло сделать выбор: Тамара с матерью были уверены, что должны перейти к Джорджу. Другие артисты колебались. Мадам Прео посоветовала идти к Баланчину. Работать у него было непросто: с утра начинались занятия, весь день длились репетиции. Балерин поражала изобретательность Баланчина-хореографа, который ежедневно преподносил своим артистам сюрпризы. У него была привычка выбирать одну танцовщицу и работать с ней весь день, пробуя незнакомые движения. «Когда он, наконец, решал, что правильный баланс корпуса установлен, то говорил: «Теперь вы можете вращаться, сколько хотите». Это было счастьем! Так мы и делали», – пишет в своих воспоминаниях балерина Тамара Чинарова.
Мамы всех балерин на целый день оставляли девочек на попечении Баланчинa и забирали их в конце дня. Так поступали все, кроме Евгении Туманишвили, которая упорно высиживала на всех репетициях, заверяя Баланчина, что никак не может удалиться, поскольку составляет одно целое со своей дочерью. Однако балетмейстер проявил твердость и запретил ей присутствовать в зале, и Евгения вынуждена была дожидаться дочь в гримерной.
Баланчина называли «мистер Би», все девушки были в него влюблены, в том числе и Тамара. Вот что она вспоминает о далеких днях своей юности: «Несколько недель назад я нашла дневник, который вела в то время, и увидела запись: «Ой, ой, ой, Тамарыч, осторожно, осторожно»... Потому что понимала, что он был очень привлекательным». Преданность Тамары окрыляла Джорджа, специально для «дорогой Тамарочки» он создал шедевр – первую версию балета «Моцартиана» на музыку Чайковского. «Гордость в сочетании с техникой, вот чему научил меня Баланчин, – писала Туманова. – Я прекрасно это освоила и демонстрирую до сих пор. Не для какого-нибудь показного шика, ни для всяких там «фигли-мигли».
Нэнси Рейнольдс, директор центра исследований Фонда Баланчина вспоминает, что балет «Моцартиана» вызвал неоднозначную реакцию, консерваторов возмущали «недопустимые» для классического балета позиции артистов. «Баланчин в это время уже искал новый, более современный язык для классического танца», – говорит она.
Напряженный период репетиций, наконец, завершился. И «Ballet 1933» представил на сцене «Theatre des Champs-Elysees» (Театра Елисейских полей) шесть новых балетов Баланчина. Это был настоящий прорыв, новаторскими были и постановка, и декорации, и костюмы. Премьера прошла успешно, но последующие выступления не принесли успеха: балет «Скиталица» окрестили скандальным, «Моцартиану» – скучным, а «Семь смертных грехов» – не эстетичным. Однако Гертруда Стайн предрекла: «Придет время. Все увидят и поймут!». Компания Баланчина протянула всего полгода, но своему создателю принесла неоспоримую пользу. В Лондоне его постановки увидел американский мультимиллионер, искусствовед и филантроп Линкольн Кирстейн, мечтавший создать американскую балетную школу, и на ее базе компанию. В лице Баланчина он увидел человека, которому под силу исполнить его мечту и предложил балетмейстеру переехать в Америку. «Его грузинское имя – Георгий Баланчивадзе. Он обладает личным шармом, он брюнет, гибкий, отменный танцор и самый гениальный мастер балетной техники из тех, кого я знаю. Будущее за нами. И ради Бога, не позвольте нам потерять его!», – писал Кирстейн своему партнеру в Нью-Йорк. Хореограф, дав согласие работать в Америке, поставил условие, что желает видеть у себя в труппе Тамару Туманову в качестве звезды.
По разным обстоятельствам Тамара с родителями переехала в США только в 1937 году. А первое ее знакомство с Америкой произошло во время гастролей по стране, которые организовал Сол Юрок для труппы «Русскoго балета Монте-Карло» в начале 30-х годов. В программе тура были уникальные балеты Мясина. Тамара исполняла в них ведущие партии. Она также была занята в классических балетах – «Сильфида», «Лебединое озеро», «Петрушка». Следует отметить, что балетом «Петрушка» дирижировал автор, Игорь Стравинский.
Переехав в США, Туманова с родителями обосновалась в Лос-Анджелесе. Приезжая в Нью-Йорк, она спешила посетить Академию балета Баланчина и позаниматься у него в классе. «У меня никогда не было травм после его класса. Я безмерно совершенствовалась, набирала все большую скорость, все большую уверенность и, самое важное, от скорости у меня появлялась свобода движений», – вспоминала Тамара.
Туманова была фанатично предана классическому балету, поэтому ее поразил сам факт, что Баланчину нравились американские шоу, атмосфера на Бродвее, видимо, феерический размах постановок давал выход его фантазиям. Например, в 1942 году он даже согласился поставить цирковой номер для 50 слоних и 50 балерин. Музыку для этого дивертисмента, так называемую «Цирковую польку», написал Игорь Стравинский.
Баланчин постоянно навещал Туманову в Калифорнии, в кругу ее семьи он чувствовал себя уютно, был дружен с отчимом Тамары, бывшим полковником царской армии и талантливым литератором. В один из своих визитов Баланчин, как раз вернувшийся из Южной Америки, привез Тамаре в подарок ярко-красный аметист. «Баланчин любил красивые вещи», – вспоминала балерина. Порой, гуляя по Пятой авеню, хореограф подолгу останавливался у витрин известного ювелирного дома и любовался изделиями. «Я всегда любил драгоценности, – говорил он. – Я ведь восточный человек, я – грузин». Настанет время, и Баланчин создаст свой шедевр, к которому он шел четверть века, – балет «Драгоценности» в трех частях – «Изумруды», «Рубины» и «Бриллианты», и посвятит его трем балетным школам – русской, французской и американской.
Туманова участвовала в постановках для «Ballet Theatre» в Нью Йорке, а также для «San Francisco Ballet». Однажды ей позвонил Баланчин и сообщил, что задумал для нее новый балет «Балюстрада». Тамару такое предложение обрадовало. В то же время ей было лестно, что в течение трех недель Баланчин, композитор Стравинский и художник Челищев ежедневно посещают ее спектакли в Калифорнии. В день окончания сезона эта троица явилась к ней в гримерку. «В знак уважения к вам и вашему искусству мы желаем подарить вам бриллиантовое ожерелье», – торжественно объявили гости. Тамара смутилась от волнения, и тут друзья пояснили, что подразумевают не обычное ожерелье, а задуманный специально для Тамары балет, созданный на музыку скрипичного концерта Игоря Стравинского. На репетициях Джордж работал под запись концерта. Евгения Дмитриевна, как всегда, присутствовала в репетиционном зале, выражая недовольство, если дочь, по ее мнению, принимала чересчур откровенные позы. Джордж изредка оглядывался на Евгению и, улыбаясь, бросал ей утешительную фразу: «Мамочка, не думайте плохого!». Композитора на репетиции не допускали, такова была воля Баланчина. Он говорил: «Я не приглашу Стравинского до тех пор, пока не закончу номер. Не волнуйся, он пока не придет. Он до смерти хочет здесь быть. Он хочет сунуть свой нос в постановку, но я не позволю». Перед началом представления в день премьеры Баланчин вышел к зрителям, указал перстом вверх и сказал: «Стравинский звонил оттуда и сказал мне: «Делайте, что хотите и как хотите, концерт – ваш!», – этим Баланчин подчеркнул, что гениальный композитор предоставил ему полный карт-бланш, и только хореограф в ответе за все, что будет происходить на сцене. Стравинский дирижировал на премьере, партию скрипки исполнил Эммануил Душкин.
Тамара появлялась во второй и в четвертой частях. Перед премьерой ей доставили в гримерку ее сценический костюм. И тут она поняла в полной мере, что имел в виду Баланчин, пообещав ей бриллиантовое ожерелье. Ее костюм был усыпан драгоценностями, он искрился бриллиантами, на свету переливались гранями рубины и изумруды, а прическу балерины венчал сверкающий алмазами полумесяц. Даже туфельки украшали драгоценные камни. На сцене белая балюстрада выделялась на фоне черного занавеса. Тамара вспоминала: «Я была в черном. Каждое движение было выверенным. Во время премьеры в зале несколько раз раздавались восклицания, настолько были поражены зрители. Балет был сделан прекрасно, в великолепной манере». По словам рецензента Э. Денби, Туманова представала перед публикой подобно драгоценной статуэтке, с лицом невероятно величественным, в нем было даже нечто демоническое. «Она околдовывала своими ослепительными великолепными ногами, острым, как удар кинжала шагом, смелыми пируэтами и длительным балансом», – писал критик. Стравинский был абсолютно очарован балетом. Он сказал: «Жорж, думаю, что это – эпитома моих мыслей». Он написал в своей книге, что «Балюстрада» был самым значительным балетом в его карьере.
Xореограф Бронислава Нижинская поставила специально для Тумановой балет «Время урожая», в котором Тамара блистала в роли ведущей примы. Тамара вспоминала, как Баланчин навестил ее после выступления в этом спектакле: «Oн стоял за кулисами и следил за действием. После спектакля зашел в мою гримерную, присел и говорит: «Знаешь, Тамарочка, ты танцуешь балет мадам Нижинской, как Хейфец играет на скрипке. Твои ноги исполняют свою партию, как Хейфец свою смычком на струнах». «Баланчин никогда не завидовал. Он уважал других хореографов», – вспоминала Туманова.
Популярность Тамары в США росла с каждым годом, известные авторы писали о ней статьи, ее фотографии появлялись на обложках модных журналов. Ее замечают в Голливуде и приглашают сниматься в военной драме «Days of Glory» («Дни Славы»). Тамара играла роль балерины Большого театра, которая по воле судьбы оказалась в партизанском отряде. Туманова способствовала тому, чтобы роль красавца-партизана в фильме досталась начинающему театральному актеру – так с легкой руки балерины началась блестящая кинематографическая карьера Грегори Пека. Из любви к Тамаре продюсер и сценарист фильма готов был не только отдать роль дебютанту, но и исполнить любой ее каприз. Сделав предложение руки и сердца, Кэйси Робинсон согласился даже на то, что теща и тесть будут жить с ними под одной крышей. Вопреки американским традициям, главным условием балерины было то, что ее родители останутся жить с ней. Венчание Тамары и Кейси Робинсона, успешного магната Голливуда, состоялось 13 июля 1944 года в православном храме Пресвятой Богородицы. Тамара намеренно не пригласила на свадьбу жившего в Нью-Йорке Баланчина, не желая подвергать его хлопотам, в годы Второй мировой войны гражданские самолеты летали по специальному графику. «Церемония была очень скромной, – вспоминала Тамара. – После алтаря и объявления нас мужем и женой мы принимали поздравления, и я внезапно увидела Баланчина. Он подошел ко мне, поцеловал меня, поздравил Кейси, даже поцеловал его. Я говорю: «Георгий Мелитонович, как невероятно, что вы здесь!». «Как я мог пропустить свадьбу моей дочери?», – скромно ответил Баланчин. Евгения Дмитриевна, как всегда, была в своей стихии, все распланировала, всем руководила, даже отправилась с молодоженами в свадебное путешествие.
Семья поселилась в Беверли-Хиллз, a через два года Кейси приобрел особняк в престижном Бел-Эйр, в северной части которого жили Фрэнк Синатра, Стив Мартин, Энтони Куинн, Грета Гарбо, Ава Гарднер, Лана Тернер и другие знаменитости первой величины. Была ли здесь счастлива Тамара в качестве миссис Робинсон? Ведь она получила все, о чем только могла мечтать. Кэйси оказался внимательным и заботливым супругом. Просьба Тамары пристроить к дому репетиционный зал была выполнена беспрекословно и мгновенно. Он не требовал, чтобы Тамара родила – у Кейси были дети от других браков. Его даже не раздражали высокомерные высказывания тещи об уникальности ее дочери. Он был благодарен Евгении Дмитриевне, которая взяла на себя все домашние заботы. Тамара писала о своей жизни: «У меня красивый муж. Он уважает моих родителей, а они боготворят его. Я имею все, что могу пожелать. У меня три собаки, ручные голуби и шикарные автомобили». Кроме того, для Тамары были открыты все двери в Голливуде, она не только гастролирует по миру, но и снимается у знаменитых режиссеров. Однако стоило Джорджу Баланчину позвонить из Парижа и предложить ей танцевать в Опере Гарнье, как Тамара сорвалась с места и без сожаления оставила свою спокойную и роскошную заводь.
Баланчин не мог обойтись без Тамары – он готовился к открытию первого послевоенного сезона в «Гранд-Опера». Театр был в ужасном состоянии, здание и сцена были повреждены от обстрелов. «Не было отопления, стены – мокрые, полы – разобраны. Я репетировала в шерстяной кофточке. После Калифорнии трудно было приспособиться к холоду, но все же я находилась во Франции, у себя дома», – вспоминала Тамара. Бытовые трудности с Тамарой разделяла Евгения Дмитриевна, которая, как обычно, сопровождала дочь. Однако все трудности были побоку – единомышленники были поглощены постановкой «Жизели». Баланчин помогал Тумановой готовить эту сложную партию, он занимался с ней ежедневно, вникая в каждое движение и жест балерины. Позднее Тамара говорила, что своим успехом в «Жизели» была обязана Джорджу. И вот после напряженных трудов настал день открытия сезона. Весна 1947 года, 17-ое апреля, супруга президента Франции, госпожа Ориоль объявляет об открытии сезона «Гранд-Опера». После большого успеха в «Жизели» Туманова неоднократно говорила: «Я стала Тамарой Тумановой благодаря Баланчину. Он был настолько выдающимся, что после него я могла безболезненно работать с другими хореографами».
28 июня 1947 года Баланчин вынес на суд французской публики балет «Le Palais de Cristal» («Хрустальный дворец»). Эту постановку хореограф подарил «Гранд-Опера» и его балетной труппе. Основой балета послужила Симфония си мажор, написанная Жоржем Бизе в 17 лет, ее случайно обнаружили в Парижской библиотеке. На премьеру этого спектакля из Америки приехал муж Тамары. На следующий день после приезда Кейси Робинсона супруги вместе пришли в театр на репетицию. За кулисами им повстречался художник Павел Челищев. Тамара познакомила его с мужем, и художник, поклонившись, скороговоркой обронил по-русски: «Вы все равно разойдетесь!». Тамара удивилась его бестактности, но не подала виду. Через несколько лет это предсказание сбылось, пара распалась после того, как Тамара узнала об изменах мужа.
Первая сцена нового спектакля «Хрустальный дворец» в постановке Баланчина началась необычно и эффектно. Открылся занавес, а на освещенной сцене уже стояли улыбающиеся танцоры в красных костюмах. Прекрасные наряды были созданы художником Кристианoм Делакруа и представляли собой настоящие шедевры: сверкали в лучах прожекторов и меняли цвет в каждой хореографической картине. При смене эпизодов красный цвет менялся на черный, черный преображался в зеленый, розовый и т.д. Такое динамичное зрелище изумляло, покоряло, оборачивалось фейерверком музыки, цвета, чувств и красоты. Тамара танцевала адажио во второй части балета, это была сложная партия, требующая соблюдения устойчивого баланса и равновесия. Тамара вспоминала: «Я закончила танцевать, преклонила колено перед партнером, а в зале стояла полная тишина. «Неужели не понравилось?», – промелькнула мысль. И вдруг раздались оглушительные овации. Это был самый экстравагантный балет Баланчина!». Туманова не раз вспоминала свое выступление в этом спектакле: «Когда я танцевала этот балет, я чувствовала себя, как в раю».
Наступил театральный сезон 1949 года, он вновь был открыт в «Гранд-Опера» неувядающей «Жизелью» с Тумановой. Она также великолепно станцевала «Жизель» c труппой балета маркиза де Куэваса в театре «Palais de Chaillot». В знак признания ее мастерства президент Франции Винсент Ориоль вручил балерине бронзовые слепки ее кисти и стопы. «Этой наградой мне дали понять, что Франция признает мою Жизель как одну из лучших», – вспоминала Тамара. За исполнение партии Жизели Cерж Лифарь вручил ей премию имени Анны Павловой Парижского университета танца. Тамара также стала лауреатом премии «Le Grand prix de Giselle» Федерации танцевальных журналистов и критиков Франции. По мнению французского критика балета Леона Вайара (Leon Vayar), в мире было три Жизели: Павлова, Спесивцева и Туманова.
Тамару Туманову восторженно принимала публика во всем мире, включая страны, где искусство балета было в новинку. В Аддис-Абебе император Хайле Селассие изъявил желание, чтобы Тамара станцевала только для него «Умирающего лебедя», в награду за танец он предлагал царице балета огромный изумруд. Но Тамара отказалась. В Йоханнесбурге после завершения выступлений к Тамаре пришла депутация трудящихся: «Предлагаем вам возглавить государство, когда наша партия станет правящей!».
Но познавшая славу балерина не переставала относиться к своему первому хореографу и наставнику с неизменным почтением. Множество дам, добивавшихся внимания Баланчина, называли его «милый Жорж», «наш несравненный Джордж». Тамара продолжала величать его по имени отчеству.
Баланчин считался непревзойденным гурманом и сам прекрасно готовил. Тамара никогда не опускалась до такой «прозы жизни», но однажды в отсутствие ее кухарки нагрянули в гости родители мужа, и Тамаре пришлось что-то приготовить самой, получилось удачно, и с тех пор она заинтересовалась кулинарией. «Я сказала об этом Баланчину, и он ответил: «Ага, теперь мы посмотрим, кто из нас – лучший повар, ты или я?». После этого вызова к его приезду, я всегда сама готовила пирожки и большие пироги, а также бефстроганов», – вспоминала Туманова. – «Он был доволен. И говорил мне: «Сказать по правде, мне не удается такое тесто, как у тебя». По словам Тамары, любимым напитком Баланчина было шампанское «Roederer Cristal». «Я наслаждаюсь им, несмотря на то, что его любил и наш последний царь», – шутил хореограф.
В месяцы совместной работы Тумановой и Баланчина над постановками в Лос-Анджелесе супруг Тамары часто приглашал всю компанию в модный ресторан «Романофф». «Раз в неделю Баланчин устраивал ужины у себя. Они были совершенно чудесны. По вечерам приходил Стравинский и играл на фортепиано. Затем играли в карты. Они научили меня играть в покер, – говорила о той поре Тамара. – Вечерами отдыхали, а весь день трудились с упоением».
B декабре 1962 года в семью Тумановыx пришла беда – скончался отчим Тамары, Владимир Хасидович. А через две недели из Парижа пришла печальная весть о смерти Ольги Преображенской, что окончательно погрузило Тамару в депрессию. Узнав, в каком состоянии находится Тамара, Баланчин поспешил ей на помощь. Он только что вернулся из Советского Союза и сразу же приехал в Калифорнию, чтобы подбодрить осиротевших женщин. Чтобы развеять грусть, Джордж рассказывал им о путешествии в Россию и Грузию, о встрече с братом Андреем в Тбилиси, которого не видел около 40 лет, о городе Кутаиси, где посетил могилу отца Мелитона Баланчивадзе. «Любовь к прекрасному и ощущение прекрасного в любви у меня от отца, – говорил он. – А что может быть прекраснее женщин и музыки, и соединяющего их танца!». Слушая Джорджа, мать и дочь мысленно переносились на родную землю. Возможно, именно тогда у Тамары возникло желание поехать на гастроли в Советский Союз, посетить Тбилиси и повидать своих родственников. Как удалось выяснить, в 1966 году балерина обратилась с письмом в Госконцерт с просьбой разрешить ей приехать в СССР на гастроли, и получила обнадеживающий ответ, но гастроли так и не состоялись.
Туманова прекратила выступать в 1971 году. Ее уход стал сенсацией. Тамара и тут проявила силу своего характера, поставив решительную точку на взлете своей карьеры. Прощальное выступление Тумановой прошло в знаменитом лондонском театре «London Coliseum Theatre». Расставаясь со сценой, Тамара станцевала свою любимую роль – партию Одетты в «Лебедином озере» Чайковского.
В 1972 году Баланчин был поглощен устройством концертов, посвященных годовщине смерти Стравинского. Хореограф посвящал Тамару в свои планы и пригласил ее на премьеру трех балетов, которые он создал на музыку композитора. То были: «Симфония в три движения», «Два концерта» и «Концерт для скрипки». В последнем – Баланчин, находившийся под впечатлением от поездки в Грузию, поставил для кордебалета грузинский танец. Баланчин был полон энергии и с удовольствием повторял: «Мы, грузины, живем до 150 лет!». На «Фестиваль Стравинского» Тамарe не удалось приехать из-за болезни матери. Забегая вперед, отметим, что не поехала Тамара и в Вашингтон, где в декабре 1978 года Баланчину вручили высшую награду Центра исполнительского искусства имени Джона Кеннеди. Тем не менее это никак не отразилось на их теплых отношениях. Тамара сердечно поздравила Георгия Мелитоновича по телефону. Он, как обычно, интересовался ее мнением. Вряд ли они догадывались тогда, что говорили друг с другом в последний раз.
Баланчин скончался 30 апреля 1982 года. Тамара Туманова ушла из жизни через четырнадцать лет, в возрасте 77 лет. Хореограф и его муза вошли в историю мирового балета. Танец Тумановой являлся образцом для многих западных балерин, в том числе для Марго Фонтейн. В годы становления американского балета многие балерины старались подражать Тумановой, которая представляла идеальный образец хореографического стиля Баланчина. Недаром мистер Би называл Тамару «величайшей танцовщицей и актрисой».


Нана ГОНГАДЗЕ