Окончание

В 1868 году в Тифлис приехал некий Н.В. Орлов, который, как нам удалось установить, был известным провинциальным режиссером того времени. Судя по циклу его статей в «Кавказе» под названием «Тифлисский театр», по первому впечатлению приезжего», он хорошо разбирался в вопросах театра и особенностях актерского искусства. Начинает он свои заметки с описания чудесного здания театра: «Коридоры не широки, но устроены удобно. Зала с таким вкусом отделана, что воображение нового посетителя уносит его далеко в область сказочного мира. Все здесь поражает зрение. Подобную театральную залу едва ли можно где увидеть в Европе. Оркестр составлен с полным знанием дела и дирижируется капельмейстером, как видно, недюжинным артистом».
Затем взор автора приковывает сцена, на которой разворачивается действие комедии «Горе от ума». В спектакле, который смотрел Н.Орлов, был занят очень сильный состав: Чацкий – Аграмов, Фамусов – Яблочкин, Молчалин – Музиль, Репетилов – Соколов. “Первая и вторая сцены шли как-то спешно: Чацкий, г. Аграмов, еще не войдя в роль, говорил с торопливостью и заметно затруднялся, как нужно держать себя в объяснениях с Софьей (г-жа Снеткова), которая от начала до конца держалась в какой-то драматической позе, несвойственной ее роли. В ее игре не видно было безделицы – души и жизни. Зато Лиза была необыкновенно типична. Но актриса была слишком молода для смышлености Лизы, этого произведения Кузнецкого моста. Скалозуб, г. Аркадьев, был бы хороший Скалозуб, если б дело не доходило до танцев. Здесь он без зазрения совести пустился в балаганные фарсы” (1868, №3).
Орлов продолжает: «Фамусов (А.Яблочкин) мог бы играть эту роль и в столице. Правда, его скорая походка, быстрые движения не в характере Фамусова. Но в местах патетических он выдержал роль как большой артист. С 3-го действия г. Аграмов, входя более и более в пассию, держался ровно и с достоинством, в последней сцене с Софьей он был очень хорош. Здесь блеснул его талант искрой огня, который при его старании дает надежды, что в лице г. Аграмова со временем может выработаться настоящий Чацкий».
Рецензент не ошибся – Михаил Васильевич Аграмов стал интересным актером. Особенность его дарования заключалась в поразительной реалистичности игры, в том, что он умел в ролях трагического репертуара высветить близкое и понятное каждому зрителю. Лучшие свои роли – Гамлета, Арбенина и Франца Моора он играл «обыкновенными смертными» (История русского драматического театра. т. 4, Москва, Искусство, 1979).  
В рецензии Орлова даны сведения  и о том, что в 60-е годы девятнадцатого века в Тифлисе работал такой выдающийся актер, как Н.И. Музиль, ставший впоследствии одним из великих деятелей Малого театра. Критик отзывается о нем так: «Молчалин, г. Музиль, был довольно приличен в своей роли. Нам кажется, он был бы даже удовлетворительнее, если б был подвижен в мимике». Орлов заключает рецензию такими словами: «Пьеса более или менее выдержана удовлетворительно и дает право новому в Тифлисе человеку думать, что труппа составлена удачно и управляется хорошим режиссером. Конечно, в губернских городах такого театра, как в Тифлисе, нет, кроме разве Саратовского, поражающего, впрочем, своей величиной и только».
В 1872 году было решено отдать театр на содержание частной антрепризе (до этого здание ассигновалось правительством) (ЦГИА, ф. 5, оп. 1, д. 2432, д. 2500, д. 2536). Однако контракт с А.А. Яблочкиным был продлен (ЦГИА, ф. 5, оп. 1, д. 2940). Пьеса Грибоедова по-прежнему ставилась добротно, но несколько водевильно. Особенно в этом отношении «старался» Соколов, исполнявший роль Репетилова.
Рецензент К. К. Г, опубликовавший свои «Театральные заметки» в газете «Кавказ» (1873, №70-74) особо отмечает игру Нильского в роли Чацкого и даже посвящает ей несколько номеров. Исходное положение критика – утверждение, что Чацкий очень умен: «Да, такие, как он, погибают, но его едкий смех страшен в этом болоте «общественной глупости». Особо импонирует критику в исполнении Нильского простота и безыскусственность тона. Но зато он жестоко высмеивает актера там, где он впадает в тон водевильного любовника или придает себе вид «важного человека». В целом Нильский провел роль верно, сыграв Чацкого как умного и глубоко чувствующего человека.
В начале 1874 года в Тифлисе нашумело дело Брянского и Яблочкина. Актер обвинял режиссера и антрепренера труппы в невыплате ему суммы, означенной в договоре («Дроэба», 1874, №445). Но дело само собой замялось, так как 11 октября этого же года Тифлисский театр сгорел со всеми помещениями, и представления в нем прекратились.
Вскоре был объявлен конкурс на лучшее здание театра. Победу одержал проект академика Шретера. Однако постройка нового здания затянулась, поскольку государственный совет сократил сумму расходов на театр. Как сообщают архивные материалы, в 1887 году Петр Ильич Чайковский подал прошение о скорейшем открытии кредита на окончание постройки театрального здания в Тифлисе (ЦГИА, ф. 5, оп. 8, д. 326, ф. 416, оп. 3, д. 595). Но в этот год строительство не сошло с мертвой точки.
Между тем дочь Станислава Осиповича и Вассы Петровны Маркс и ее муж Питоев создают любительский театр. Обратимся к ее воспоминаниям: «В этом театре, вмещающем 300 человек, мы возобновили «Горе от ума». Понемножку наш кружок превратился в Тифлисское артистическое общество» (Грибоедов. Горе от ума. Вступление И.К. Ениколопова. Тбилиси, 1946).
3 мая 1877 года начала свои представления новая труппа под руководством Сергея Пальма, сына известного драматурга и петрашевца А.Пальма, чьи пьесы, поставленные в Тифлисском театре, пользовались неизменным успехом у публики и в интеллигентных кругах столицы Грузии. А.Пальм участвовал в работе театра наравне с сыном-антрепренером. В театральную деятельность были вовлечены и жена драматурга, и второй сын (выступал под фамилией Арбенин) (Сквозь столетия. Сост. В.С. Шадури. Тбилиси, Мерани, 1983). Начался период расцвета Тифлисского театра.
Уже в 60-е годы в провинциальных театрах наметился кризис театра старого типа – антрепренерского. Новая труппа Тифлисского театра состояла из группы молодых актеров, которая была организована на основаниях свободного и равноправного товарищества. Начинание А.И. Пальма поддерживали передовые общественные деятели Грузии, в частности, Акакий Церетели.
Однако постановка пьесы Грибоедова не удалась и в этот раз. Спектакль «Горе от ума» с участием С.Пальма (Фамусов), Шумилина (Чацкий), Погодиной-Долинской (Софья), Юшковой (Лиза), Соколова и Арбенина был оценен газетой «Тифлисский вестник» как средний (1877, №114).
Критик «Кавказа», подписавшийся «Дилетант», отнесся к спектаклю более мягко и все обвинения в недостатках отнес за счет самой пьесы, которая, по его мнению, «прелестна в основном только в чтении. Но исполнители почти управились. Роль Чацкого надо читать внятно, а не так торопливо, как читал ее г. Шумилин (хотя в последнем монологе он был хорош). В роли Фамусова г. Пальм был слишком не-барин. Ему недоставало ни голоса, ни фигуры. Как неожиданный сюрприз, предстала пред нами роль Молчалина в исполнении г. Леонова, все в ней было чистенько, гладенько, точно с иголочки, стишки были прочитаны внятно, с некоторым чувствием и апломбиком. Немножко побольше подобострастия перед Фамусовым, немножко побольше игривости с женщинами – и роль будет ничего себе...» (1877, №105).
В 1878 году роль Чацкого исполнил Стрельский. Рецензент «Тифлисского вестника» по имени Экс справедливо писал: «Чацкий – человек, а не ходульный герой, каким его сделало большинство русских актеров. Стрельский не отделился от этого большинства» (1878, №277).
Намного больше удалась театру следующая постановка пьесы в 1879 году, когда роль Чацкого вновь сыграл Шумилин и на этот раз довольно удачно. В основе его концепции образа Чацкого лежала убежденность в его необыкновенной наивности и человеческой незащищенности при всем уме и понимании ситуации. Эта трактовка вполне удовлетворила строгого критика Экс.  
Сергей Пальм был щедрым и бескорыстным человеком и не скупился на средства. В итоге его чрезмерная доброта привела к краху театра, а его самого – чуть ли не в долговую яму. Но он оставил о себе самую добрую память. Вот отзыв о его деятельности в «Кавказе»: «Он повел дело на широкую ногу, в первый же сезон составив прекрасную, большую и дорогую русскую драматическую труппу. На второй сезон доходы Пальма начали с каждою неделею уменьшаться. Молодой антрепренер потерпел убытки, но не убоялся таковых, а решился еще более расширить свое предприятия» (1882, №219). Однако, воспользовавшись его доверчивостью и добросердечием все, начиная «с первого портного и кончая последним ламповщиком», стали обворовывать его.
К сожалению, товарищество актеров – новый тип организации театра – не нашел поддержки ни со стороны массового зрителя, от которого зависели сборы труппы, ни со стороны некоторых актеров, которые опасались остаться без средств к существованию. Вскоре театр прекратил свое существование.
В 1877 году, в год создания товарищества, на страницах тифлисских газет разгорелась полемика вокруг вопроса о новом типе театральной организации. В газете «Тифлисский вестник» была опубликована статья Экса о неблаговидных действиях комика Л.Соколова, который вносил раздор в товарищество. Сам же Соколов ответил на эти обвинения в газете «Кавказ».
Чтобы глубже понять, кто прав, а кто виноват, необходимо коснуться истории. Газета «Кавказ», основанная в 1846 году, являлась официальным органом. А «Тифлисский вестник» имел в числе своих авторов таких прогрессивных общественных деятелей, как А. и Г. Церетели, Д.Эристави, Н.Николадзе. Это была первая демократическая русская газета в Грузии. Неудивительно, что Л.Соколов, требовавший баснословные гонорары, чем нанес своим товарищам непоправимый урон, избрал своей трибуной именно «Кавказ».
Громадное значение в споре двух газет имела проблема постановки классики. Автор под псевдонимом Экс справедливо утверждает, что пьесы, подобные «Горю от ума» и «Свадьбе Кречинского», лучше не ставить вовсе, чем ставить так, как это делает труппа Пальма, и советует играть те пьесы, которые актерам «по плечу». В отличие от него, Л.Соколов («Кавказ», 1877, №139) все время подчеркивает количество сыгранных классических пьес, не акцентируя внимания на качестве исполнения.
Выяснить истину было бы невозможно, если бы не был найден еще один документ – письмо общины русских драматических артистов, обращенное к читателям «Тифлисского вестника» (1877, №154). На основе этого письма выясняется, что Соколов не принимал условия товарищества и «ничего нового учить не желал и предлагал к постановке разную дребедень». Основным мотивом спора было сребролюбие Соколова, в чем Экс его упрекает.
Как нам удалось выяснить на основе изучения статей газеты «Кавказ», под псевдонимом Экс выступал будущий антрепренер Тифлисского театра И.Е. Питоев. Он первым ввел утренние спектакли для учащихся, которым предлагали смотреть такие классические произведения, как «Недоросль», «Ревизор», «Власть тьмы». Питоев был известен как меценат. Он был дружен с М.Г. Савиной. По его приглашению на гастроли в Тифлис приезжали крупнейшие актеры конца девятнадцатого века. Он выпускал юмористический журнал «Фаланга», издание которого было прекращено по настоянию цензуры (ЦГИА, ф. 5, оп. 1, д. 6606), являлся одним из основателей Артистического общества, в здании которого сейчас находится театр имени Шота Руставели, а также – мужем известной актрисы Маркс и отцом Ж.Питоева, который стал впоследствии выдающимся французским актером.
В 1878 году происходит размолвка между труппой Пальма и Питоевым, который, несмотря на симпатии к товариществу, осуждает С.Пальма за то, что он не подписал договор с талантливой актрисой Немировой-Ральф. Критик с сожалением отмечал, что интересы искусства в этот раз оказались для Пальма на втором месте («Тифлисский вестник», 1878, №286-288). В спор даже вмешался А.Церетели, поддержавший позицию своего сотрудника Питоева. Нельзя также не отметить, что пример русских актеров вдохновил грузинских актеров на создание товарищества.
В 80-х годах девятнадцатого века пришло время для появления комедии Грибоедова и на грузинской сцене. К тому периоду уже существовал перевод Григория Цинамдзгвришвили, высоко ценившего произведение русского драматурга. Полагают, что перевод был сделан по заданию деятелей грузинского театра, возглавляемого известным комедиографом Георгием Давидовичем Эристави, который даже сам пытался переводить комедию. Впервые на сцене грузинского профессионального театра пьеса была поставлена в 1884 году в городе Кутаиси.
В Тифлисе произведение Грибоедова впервые прозвучало на грузинском в январе 1887 года. Газеты «Иверия» (№13) и «Кавказ» (№12) восторженно отозвались об этом спектакле. Чацкого превосходно сыграл К.Месхи. «Сафарова-Абашидзе в роли Лизы и Абашидзе в роли Фамусова, – по словам «Кавказа», – вполне художественно воспроизвели изображаемые ими типы. Недурен был Скалозуб (Цагарели). Алексеев-Месхиев в роли Молчалина был бесподобен». В феврале того же года пьеса была показана в бенефис талантливого артиста Васо Абашидзе. Начиная с 1881 года «Горе от ума» ставилось в Тбилиси и на армянском языке (в переводе П.Тер-Аствацатуряна (Там, где вьется Алазань. Сост. В.С. Шадури. Тбилиси, 1977).        
Что же привлекало деятелей искусства и актеров в произведении Грибоедова? В этой гениальной пьесе запечатлен неумирающий конфликт – столкновение ума и посредственности, чувства и равнодушия, горения и мелочных интересов. Трагедия Чацкого далеко не только в любовном фиаско, а прежде всего – в невозможности изменить мир, в котором господствуют мещанство и рутина. Талантливый и умный человек, он потрясен своим бессилием доказать фамусовской Москве свою единственную правду.
Со временем конфликт, запечатленный в комедии, становился все более актуальным и для деятелей Тифлисского театра. Ни в коем случае не сравнивая Питоева с Фамусовым или Пальма с Чацким, нельзя не увидеть некоторые аналогии с пьесой Грибоедова. Представьте: полные сил и надежд актеры, окончившие Императорские театральные училища, видевшие в Москве и Петербурге лучшие образцы сценического искусства, приезжают в Тифлис. И все их иллюзии рушатся – вместо ценителей «высокого искусства» они встречаются с невежественной в основной своей массе публикой.
Понимаешь, как трудно было этим людям, когда вчитываешься в прессу – единственное живое, горячее свидетельство, запечатлевшее их победы и промахи. В каждой рецензии – описание неприличного поведения зрителей, выкриков, эпатажа и других не очень красивых эпизодов. Нужно было немалое мужество, чтобы в такой обстановке сохранить дарование, продолжать нести знамя высокого искусства. Каждый актер был в то время своеобразным Чацким, ведущим борьбу одного со множеством, искусства с развлекательностью, актерской гордости с толпой, алчущей удовольствий.
В то время у нас было еще мало истинных ценителей театра, да и сам тип театральной организации оставлял желать лучшего. Это подтверждают следующие строки из «Истории русского драматического театра»: «Легкомысленное восприятие театра с особой победоносностью вспыхнуло в самом конце 70-х годов, сразу после жестокого кризиса, охватившего все без исключения театры провинции в период Забалканской войны. Особенно выразительны свидетельства, относящиеся к Тифлису этих лет, слывшему «городом театральным», но «довольно неразборчивым» (том 5, Москва, Искусство, 1980).
В 1884 году антрепренером Тифлисского театра, пережившего экономический провал товарищества, стал И.Е. Питоев (ЦГИА, ф. 12, оп. 8, д. 69). Ф.Б. Бурдин писал М.Г. Савиной в то время: «В Тифлисе труппа так хороша и так хороша обстановка, что в провинции едва ли найдется что-нибудь подобное» (ЦГИА, ф. 689, оп. 1, д. 118, д. 357).
В 1885 году в постановке «Горя от ума» в Тифлисе на русской сцене появился, по признанию критики, «лучший Чацкий»: «Ленский-Петров (не следует путать с А.П. Ленским – А.Ф.) провел роль обдуманно, приложил много старания, читал прекрасно, с душой. В его игре чувствуется личность, талантливый человек» (1885, №2). Постановка этого года была особенно удачной. Все «провели роли с большим комизмом и удачно выдержали типы». Актеры пытались избежать карикатурности в изображении персонажей, и это им удалось.
В тот же сезон прекрасно исполнил главную роль актер Николин, который в предыдущем спектакле играл Фамусова. Его Чацкий предстал прежде всего влюбленным юношей, который оказывается обманутым и отвергнутым любимой девушкой. Однако «в игре даровитого артиста более прекрасной читки и строгой обдуманности, чем неподдельного чувства» («Кавказ», 1885, №31).
В 1885 и 1889 годах А.В. Ленский, гастролируя в столице Грузии, тоже играет Чацкого. Критик «Нового обозрения», в целом недовольный постановкой, писал, что актер в главной роли бесподобен и «такого Чацкого вряд ли кому случалось видеть».
В 1886 году в Тифлисском русском театре вновь меняется хозяин антрепризы. Им становится В.Форкатти – известный провинциальный антрепренер (ЦГИА, ф. 12, оп. 8, д. 255), деятельность которого нанесла театру экономический урон. В этот период «Кавказ» отмечает, что обстановка и костюмы в спектакле не имели себе равных. Но само исполнение было значительно слабее питоевского.
В 1891 году в газете «Кавказ» публикуется письмо актеров русской труппы с осуждением неблаговидных поступков Форкатти, который не пожелал выплачивать им жалования (1891, №72). Сообщения о бедственном положении Тифлисской труппы появляются в это время даже в столичной прессе в газете «Артист». Однако в 1892 году контракт с Форкатти возобновляется. Антрепренер сразу же, во избежание недовольства зрителей, приглашает на гастроли великую П.Стрепетову.
В 1894 году младший сын А.Пальма Григорий подает прошение с просьбой доверить ему антрепризу (ЦГИА, ф. 12, оп. 8, д. 2911). Но дирекцию Тифлисского театра больше устраивал В.Форкатти, при котором театр приносил большие доходы в основном благодаря приезду именитых гастролеров.
В 1894 году новая постановка комедии Грибоедова была воспринята исполнителями не как жанровое произведение, а в основном с точки зрения сюжета пьесы. На первый план выходил любовный треугольник. Исполнитель роли Чацкого Радин-Инсаров показывал Чацкого доверчивым идеалистом, вначале жизнерадостным, а затем – разочарованным человеком. По характеру своего дарования актер был романтиком, поэтому ему особенно удавались лирические места роли («Кавказ», 1894, №194).
В 1896 году в роли Чацкого на сцену вышел Самойлов-Мичурин. При первом же его появлении всем казалось, что это не взрывной, темпераментный и желчный Чацкий, а всем угождающий Молчалин, настолько он был «приятен всем и каждому» («Кавказ», 1896, №135). Но позже зрители поняли, что он был предельно естествен и искренен. Он глубоко трогал сердца.
В конце девятнадцатого века было решено выстроить еще одно здание театра (ныне – театр имени Шота Руставели). Руководство по постройке было поручено Питоеву. При открытии этого театра в феврале 1901 года вновь давали «Горе от ума». В этом спектакле в последний раз выступила г-жа Маркс – дочь Вассы Петровны и Станислава Осиповича и жена Питоева, после чего сошла со сцены.
Так с именем Маркс, связанным с первой и последней постановкой грибоедовской комедии в Тифлисе, заканчивается история постановок «Горя от ума» в девятнадцатом веке. Заканчивается, чтобы открыть новые страницы, вписанные двадцатым веком, когда на сцене русского театра и Артистического общества в Тифлисе расцветал и обретал силу одухотворенный талант В.Ф. Комиссаржевской, осуществлял свои смелые фантазии В.Э. Мейерхольд, который тоже поставил «Горе от ума», но уже в своем оригинальном прочтении.
Наверное, совершенно нет случайности в том, что не только судьба самого Александра Грибоедова, но и история постановок его гениальной пьесы тесна связана с Грузией и вписана в историю русского драматического театра в Тифлисе...  


Анна ФАЛИЛЕЕВА

Из истории Тифлисского русского театра ХIХ века

История Тифлисского русского театра, а тем более история постановок русской классики на его сцене – тема совершенно не исследованная. В разное время к ней обращались дореволюционные и современные авторы, рассматривая создание и развитие этого театра как важную страницу в обширной и малоисследованной истории русского провинциального театра.
Но вне поля исследователей оставались собственно спектакли, составляющие жизнь театра, имена гастролеров и главных деятелей театра и даже даты постройки театра, который по праву считался одним из лучших. Исследователям известны лишь скупые сведения о создании Тифлисского русского театра. Особенно большой пробел составляет история постановок классики на его сцене.
Пьеса, на мой взгляд, не может жить полноценной жизнью без воплощения на подмостках. Драматургия предназначена для театра в той же степени, как театр для зрителя. Поэтому при разговоре о классической драматургии следует иметь в виду ее постановки. Большая часть нынешнего классического наследия рассматривалась в то время как произведения современных писателей, пытавшихся ответить на актуальные вопросы действительности. С этой точки зрения особый интерес представляют статьи и рецензии, опубликованные в позапрошлом веке о русском театре в Тифлисе. Они раскрывают взгляды современников на творчество тех, кого мы сегодня зовем классиками.
В этой статье предпринята первая попытка исследования постановок пьесы А.С. Грибоедова «Горе от ума» на сцене Тифлисского русского театра. Произведение русского драматурга, как и его жизнь, была теснейшим образом связано с Грузией и историей возникновения и существования русского театра в Тифлисе. Пьеса Грибоедова была поставлена в Тифлисе на любительских домашних сценах еще в 1832 году, когда в городе еще не было профессионального театра, но было множество самодеятельных кружков. Как пишет И.К. Ениколопов, «Акты Кавказской Археографической Комиссии» упоминают о представлениях «Горе от ума» любителями у тестя Грибоедова – князя Александра Чавчавадзе, в зале армянской духовной семинарии... и в доме Петра Багратиона» (А.С. Грибоедов. Горе от ума. Вступление и статья И.К. Ениколопова. Заря Востока. Тбилиси, 1946).
Вопрос о создании профессионального театра возник во время наместничества М.С.Воронцова, который поручил составить тифлисскую труппу ставропольскому антрепренеру и главе русско-украинской труппы Г.П. Яценко (Летопись дружбы. Составлено В.С. Шадури. т. 1, Мерани, Тбилиси, 1967). Как утверждают некоторые ученые, он не смог привезти труппу, так как она распалась еще в Ставрополе, и за ее организацию взялся новый директор. Эта точка зрения опровергается исследованиями Г.Бухникашвили, В.Шадури и Н.Шалуташвили, которые доказали, что именно основная часть труппы Яценко составила ядро тифлисской русской труппы.
Это подтверждается материалами газеты «Кавказ» и хранящимся в архиве письмом М.С. Воронцова к М.С. Щепкину, которое находится в Центральном государственном архиве в Тбилиси. М.С. Воронцов писал: «С самого приезда моего в Тифлис я обратил внимание на недостаток в нем театра и считал учреждение оного здесь не только не лишним, но и во всех отношениях крайне полезным, и приказал войти в сношения с находившеюся тогда небольшою театральною труппой в Ставрополе, которая и была потом сюда приглашена и с сентября месяца давала представления» (ЦГИА, ф. 4, оп. 8, д. 113, л. 4).
Воронцов отпустил на первоначальное обзаведение театра 2900 рублей серебром. Под театр был устроен манеж, вмещавший 340 зрителей. Еще до первого представления, которое состоялось 20 сентября 1845 года, к части труппы Яценко присоединяется небольшая группа бродячих актеров под руководством комика К.М. Зелинского, одного из лучших антрепренеров своего времени. Актеры давали несложные водевили и комедии.
Через год труппа уехала. Вслед за этим по рекомендации М.С. Щепкина была выписана группа актеров из Таганрога, Екатеринодара, Харькова, Симферополя и Одессы. Режиссером был известный актер И.Х. Дрейсиг (1791-1888), в свое время  игравший с Щепкиным. Труппа была действительно маленькой – 20 человек, в основном водевильной, но привлекла большое внимание национальным репертуаром. «Драмы идут плохо. Переводные водевили, особенно где изображаются типы французского общества, весьма часто не удаются. Но зато русские пьесы и малороссийские разыгрываются даже превосходно», – писала газета «Кавказ» (1846, №2).
Несмотря на очевидный успех, Воронцов счел нужным еще более усовершенствовать театральное дело и по рекомендации того же Щепкина выписал актеров Императорских театров. Теперь в состав труппы входили актеры, которые вполне могли бы составить славу столичной сцены. Среди них: талантливый Львов – актер драматического амплуа, который восхищал зрителей в драме «Отец и дочь»,  в мелодраме «Людмила», Смирнов – «комик с дарованием, со знанием дела и любовью к своему искусству» (газета «Кавказ», 1846, №6), комик-буфф Рязанцов, Пряженковская, которая блистательно исполняла роли благородных старушек и пожилых провинциальных и вздорных барынь, молоденькая актриса Смирнова и другие.
Успеху театра, тогда еще мало игравшего классический репертуар, больше всего способствовала талантливая игра супругов Маркс – Станислава Осиповича и Вассы Петровны. Работавшие в Тифлисском театре с первых дней его основания на протяжении всей жизни, они стали настоящими любимцами публики. Успешно работали в театре и три их дочери. Критик А.Баженов писал о старшей из сестер в журнале «Музыкальный и театральный вестник»: «В игре ее так много знания сцены и привычки к ней, взгляд ее на искусство так строг и верен, вкус так умно разборчив... Она заняла бы видное место на любой столичной сцене» (1860, №32).
Если в первой рецензии на игру ее отца в газете «Кавказ» писали: «Маркс имеет талант разнообразный, он является в драмах, комедиях и водевилях, играет всевозможные роли и везде высказывает разнообразный талант, но зато некоторые из них утрирует» (1846, №2), то через несколько лет можно было прочитать о нем такой отзыв: «В исполнении этого умного артиста не сказывались ни малейшее эффектничанье, фарсерство и ничего рутинного. Он не заслуживает со стороны критики никакого замечания. Всякий театр мог бы гордиться, имея такого артиста». («Музыкальный и театральный вестник», 1860, №32). Вершиной его творчества явилось исполнение роли гоголевского Чичикова в пьесе «Мертвые души», переделанной для сцены В.А. Соллогубом.
Актерское творчество Вассы Петровны Маркс было более ровным, во всяком случае, так оно отражено в газете «Кавказ», где печатались серьезные рецензии на спектакли Тифлисского театра. Первые строчки о ней были следующими: «Маркс очень хороша. Между актрисами, исполняющими роли молодых женщин, она должна занять у нас первое место. Г-жа Маркс жива, развязна и всегда тверда в своих ролях, но особенно она превосходна в малороссийских пьесах и в ролях субреток» (1846, №6). Не успела она проработать и года, как ее уже ставят в пример молодым актрисам. Лучшими ролями Вассы Петровны были Устинья Наумовна («Свои люди – сочтемся» А.Островского) и Солоха («Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.Гоголя).
В 1853 году дебютировала их старшая дочь, младшая впервые вышла на сцену в 1868. Семья много играла в классическом репертуаре: в 1867 году С.О. Маркс исполнял роль Вышневского в «Доходном месте» А.Островского, а его младшая дочь играла в «Грозе». 8 октября 1846 года В.Маркс исполнила роль Лизы в «Горе от ума», а уже в 1856 году в ее бенефис шел «Станционный смотритель». В 1855 году Маркс стал антрепренером русского театра вместе с Мухиным и Ивановым. Но в 1856 году из-за тяжелого материального положения, конфликтов с дирекцией театра и сокращений расходов на театр семья Маркс вынуждена была уехать.
Талантливый актер возвращается в Тифлис только в 1867 году, когда русский театр был возрожден вновь. Через два года, в 1869 году, Станислав Осипович умер во время репетиции, на сцене. Вассы Петровны не стало в 1887 году. Их младшая дочь вышла замуж за коммерсанта И.Е. Питоева. Домашние спектакли их семьи были очень популярны среди артистического общества города.
Но вернемся в то время, когда карьера Марксов только начиналась. Тифлисский русский театр фактически начал работу в 1845 году, но истинной датой его открытия можно считать 1846 год, когда в бенефис В.П. Маркс, состоявшийся 8 октября, была поставлена комедия Грибоедова «Горе от ума» – первое классическое произведение на сцене нового театра. К тому времени в труппу влились новые артисты Императорских театров из Петербурга и Москвы во главе с А.А. Яблочкиным. Все они незадолго до этого окончили Петербургскую театральную школу. Наиболее ярким дарованием среди них был Ф.А. Бурдин (1825-1887), друг великого А.Н. Островского. В 1851 году его пригласили в Александринский театр, где он прославился исполнением ролей купцов в пьесах своего друга. В числе прибывших в Тифлис актеров были Иванов, Мухин, Фомин, Медведева, Авенариус и Дмитриева.
Режиссером обновленной труппы стал истинный патриот Тифлисского театра А.А. Яблочкин. Даже будучи режиссером Александринского театра, он продолжал руководить нашим театром и пострадал из-за самовольной отлучки из Петербурга в Тифлис в разгар сезона, за что его с семьей уволили из театра. Его жена и старшая дочь, ставшая впоследствии народной артисткой СССР, тоже много играли на сцене Тифлисского театра. Именно Яблочкин в 1846 году впервые поставил на сцене комедию Грибоедова и сыграл в своем спектакле главную роль.
Но первая рецензия о режиссере и актере Яблочкине и его спектакле была малоутешительная: «В театре нет опытного режиссера. Занимающий эту должность господин Яблочкин слишком молод. Природный недостаток голоса и силы груди мешали г. Яблочкину. Ему недоставало благородной развязности, приличной молодому человеку, посещавшему высшее общество» (газета «Кавказ», 1846, №14). Но тут же рецензент признает: «Некоторые места последнего действия были выполнены им недурно...»
Первая постановка великой пьесы имела успех, но не передавала подлинного смысла произведения. На сцене происходило не представление комедии, а чтение стихов. Единодушное возмущение всех критиков, писавших о спектакле, вызвало окарикатуривание фигуры Скалозуба (Маркс), который превратился в «какого-то фертика, смешившего публику фарсами и смешными прыжками».  
Остальные исполнители тоже не вызвали у рецензента особого восторга, кроме Медведевой (Хлестова), Мухина (Загорецкий) и В.П. Маркс, которая в свой бенефис прекрасно сыграла Лизу, за что «Кавказ» выразил ей особую благодарность. В спектакле участвовал также Смирнов – первоклассный комик, долгие годы украшавший сцену Тифлисского театра. Но на этот раз и его постигла неудача. Его Репетилов, по выражению критика, слишком «лихо сыгран». На исполнении ролей сказались недоработанность, отсутствие ансамбля еще не привыкших друг к другу актеров. Спектакль репетировали всего 10 дней!
Поэтому каждый играл что хотел: «Генделевич представил Фамусова слишком нараспашку и так сказать разгульно, а ведь сам Фамусов говорил, что нельзя же в его лета пускаться вприсядку» (газета «Кавказ», №42). А.Бурдин «низвел Молчалина до манер буфетчика Петруши». Весь спектакль получился жалкой копией со столичного варианта с провинциальной, неумелой утрировкой.
А теперь для сравнения остановимся на рецензии в другой газете – «Закавказский вестник». Здесь неизвестный рецензент довольно интересно пишет прежде всего о самой комедии. Для него Чацкий – сам Грибоедов. Но если это мнение спорно, то со следующими словами вряд ли можно не согласиться: «Если я еду в театр смотреть «Горе от ума», где б то ни было, в Тифлисе или в Москве, я наперед должен быть уверен, что пьеса не будет вполне удачно разыграна. Для роли Фамусова во всей России создан один только гениальный Щепкин, для роли Чацкого - ни одного. Чего ж мы ожидали от молодых артистов, по большей части едва только начинающих театральное поприще? Я ожидал хорошего чтения с приличными жестами, и не ошибся» (1846, №21).
С этой иной, чем в «Кавказе», более облегченной, нетребовательной позиции рецензент хвалит всех, кроме Бурдина и Маркса. Тут мнение «Закавказского вестника» совпало с отзывом «Кавказа»: «Вместо Молчалина вышел какой-то официант. Досадно, что со своим дарованием г-н Маркс типическое лицо так своевольно обратил в какое-то карикатурное исключение! Из всех остальных лучше всех была г-жа Медведева в роли Хлестовой» (1846, №21).
В целом отношение прессы к новой труппе довольно критическое. Действительно, «талантов, равных Шумскому или Шуберт, среди направленных в Тифлис не оказалось. В Тифлис не был приглашен на гастроли ни один из столичных корифеев. Не оказалось здесь и таких опытных руководителей, каких имел одесский театр» (История русского драматического театра в 7-ми томах. т. 4, издательство Искусство, 1979).
Но не слишком ли безнадежную картину рисуют авторы «Истории русского драматического театра»? К сожалению, примерно в таком безрадостном тоне написаны все страницы «Истории», посвященные Тифлисскому русскому театру. Думается, такая точка зрения на этот театр несправедлива. Уже в октябре того же 1846 года дела театра пошли как нельзя лучше. Газеты назвали период антрепренерства Яблочкина самым блистательным периодом в истории Тифлисского театра.
В ноябре 1852 года И.Ф. Золотарев писал Я.Полонскому: «Тифлис процветает, становится большим полуевропейским городом. Театр наш в полном блеске» (И.Богомолов. Я.П. Полонский и Грузия. Тбилиси, 1956). Само движение, развитие театра было намного сложнее и богаче, чем оно представлено на страницах «Истории». Авторы заостряют внимание на недостатках театрального дела в Тифлисе и в целом рисуют весьма безнадежную картину, не избегая при этом фактических ошибок (например, известная нам Васса Петровна Маркс именуется Вассой Борисовной и т.д.).
Через месяц после представления «Горе от ума» «Кавказ» сообщает, что «театр кишит многочисленным собранием публики» (1846, №46). Постепенно здание манежа, в котором работал театр, становится тесным. И вот 28 октября заключен контракт на постройку каменного театра. Архивные материалы свидетельствуют о том, что Воронцов отдал для этой цели почетному гражданину, богатому купцу Тамамшему 855 кв. сажен городской земли на Эриванской площади, перерезанной в то время широким и грязным оврагом, чтобы на этом месте построить караван-сарай, а внутри его устроить театр и кругом – лавки» (ЦГИА, ф. 416, оп. 3, д.  591, л. 1). По контракту все лавки принадлежали Тамамшеву, а театр – городу Тифлису.
Тамамшев был обязан содержать все здание в исправности, производить в нем капитальный ремонт. На внутреннюю отделку Воронцов выделил 255000 рублей. Оформлял театр известный русский художник Г.Г. Гагарин. Архитектором был утвержден Г.Скудиери. Открылся новый театр в 1851 году. К этому времени по инициативе Воронцова была набрана также грузинская труппа, итальянская опера и балет, которые давали спектакли в одном здании. Директором был назначен известный писатель В.А. Соллогуб. В своей статье, посвященной порученному ему театру, он писал: «Русская труппа в Тифлисе – из лучших, если не лучшая из всех второстепенных русских трупп» («Кавказ», 1852, №15).
В 1853 году в газете «Кавказ» печатались статьи под названием «Тифлисский театр в 1853-1954 г.г. (письма странствующего театрала)». Вот какая в них представлена картина: «Беспристрастие требует сознаться, что русская (как и грузинская) здешняя труппа не пользуется особенным сочувствием публики. Репертуар довольно беден – в основном водевили Кони, Соллогуба и других менее известных авторов. Актерам работать неинтересно». Недаром рецензент сетует на отсутствие прилежания у актеров: «В этом последнем отношении нельзя упрекнуть только г.г. Маркса и Арнольда, г-жу Белоусову и г-жу Яблочкину. Однако я видел многие, почти все провинциальные русские труппы, и ни одной из них не отдам преимущества перед тифлисской. Сильных, ярких талантов здесь нет, но поражает ансамбль, ровность, равновеликость одаренных актеров» (1854, №49).
«Странствующий театрал», характеризуя игру актеров, дает оценку спектаклю «Горе от ума», который был поставлен в 1853 году. Он считает, что Маркс – хороший актер, но «часто смущается и слишком суетлив в роли Фамусова. Г. Арнольд – прекрасный, образованный актер, но медленно совершенствуется. В Чацком игра его неровна, дикция однообразна. Добросовестная, привлекательная г-жа Белоусова (София) остается в ожидании лучших партнеров» (1854, №49).
Смерть Николая I и смена наместника привели к серьезным проблемам в театре, который закончил сезон 1854/55 г.г. с дефицитом в 5000 рублей. Русские спектакли давались осколками прежней труппы, возглавляемой актерами Мухиным, Марксом и Ивановым, а затем антрепренером Шадиновым. Новый наместник Н. Муравьев «принимал в соображение, что в настоящую горестную эпоху, по кончине блаженной памяти государя императора, театральные представления не должны иметь места» (ЦГИА, ф. 3, оп. 1, д. 402, л. 1), и закрыл театр... на девять лет.
В 1867 году артисты Императорских театров Яблочкин, И. К. Немов, служивший до 1859 года в Малом театре, и Ижорская обратились с просьбой к наместнику о предоставлении им права давать в Тифлисе русские спектакли, но наместник приказал это дело отложить (ЦГИА, ф. 5, оп. 1, д. 267). В это время в периодике печатаются дискуссии по вопросу «Действительно ли необходим в Тифлисе русский театр?» («Кавказ», №21, №48, №69). В них критики отстаивают необходимость русского театра и указывают на то, что здешняя публика хорошо разбирается в искусстве, поскольку избалована итальянской оперой.
Через некоторое время разрешение было дано. Театр был вновь предоставлен в распоряжение А.Яблочкину. Возрожденный в 1868 году русский театр блестяще доказал необходимость своего существования. К этому времени даже был написан устав Тифлисского театра (ЦГИА, ф. 5, оп. 1, д. 414) и возбуждено дело об увольнении итальянской труппы (ЦГИА, ф. 5, оп. 1, д. 796).
Пьеса Грибоедова вновь одной из первых появилась на сцене театра. Мы знаем об этом по рецензии в газете «Кавказ»: «О г-не Аграмове (Чацкий), с успехом исполняющем на нашей сцене довольно важные роли, мы скажем, что он артист ловкий, умный и обладающий прекрасными средствами, но несколько угловатыми манерами. Своего мало, но зато все чужое передается им с некоторым искусством. Г-жа Снеткова (Софья) – опытная актриса, но бесталанна» (1868, №3).
В это же время в газете «Дроэба» (1868, №21) появляется еще одна отрицательная рецензия, написанная известным грузинским публицистом, общественным деятелем, писателем и редактором газеты Георгием Церетели. Он высоко оценивает произведение Грибоедова, но, не умаляя достоинств труппы, объективно осуждает постановку за излишнюю водевильность, а актеров – за недостаток профессионального мастерства.
Окончание следует.          


Анна ФАЛИЛЕЕВА