|
День рождения Билли Пилигрима
Он был очень высокий, кудрявый, рыжий, в круглых очках. И очень любил кепки в клеточку. А еще он без конца рассказывал анекдоты. В самых неподобающих местах – во время присуждения премий, во время проповеди в воскресной церкви, во время лекций в университете и чуть ли не на собственных похоронах. 11 ноября этого года бы ему исполнилось 90 лет. Если резко снять с него очки, у него были детские глаза. Немудрено, что он написал самую пронзительную книгу о войне – «Бойня номер 5 или крестовый поход детей». И написал ее, как он сам говорил, «в телеграфно-шизофреническом стиле». В этой книге он описал безжалостную бомбардировку союзниками абсолютно беззащитного немецкого города Дрездена, где он сидел в немецком лагере как военнопленный. Его звали Курт Вонненгут.
Это был блестящий острослов и почти что великий писатель. Великим, наверное, станет лет через 45-50, когда пройдет больше времени от короткого мига его жизни. Самое удивительное, что его охотно печатали в Советском Союзе. Знали бы эти идеологи, каким бескомпромиссным их врагом он был. Но их магнетизировала его антивоенная направленность и его вечный «марк- твеновский» смех. Чего только стоит его обещание сделать так, чтобы в экранизации вышеупомянутой книги не смогли принять участие ни голубоглазый Фрэнк Синатра, ни мужественный Джон Уэйн. И он так и не остановился – все его книги были безжалостно смешными. И «Колыбель для кошки», и «Завтрак для чемпионов», и «Сирены титанов». И даже когда он, став классиком, получил право читать почетную лекцию в любом из университетов мира, он назвал ее «Как получить такую доходную работку, как у меня». И студенты во всех уголках мира до слез хохотали полтора часа.
Кандидатская диссертация не была защищена
19 ноября исполнилось бы также 90 лет великому русскому лингвисту и криптологу Юрию Валентиновичу Кнорозову. Этот выходец из безупречной интеллигентной семьи с детства увлекался историей, изучал историю и стал историком. Он увлекался Древним Востоком и лингвистикой. В войну он стал фронтовым телефонистом и, по слухам, шифровальщиком, что, конечно же, помогло ему в дальнейшей работе. В разгромленном Берлине он подобрал редкую книгу с репродукциями кодексов народа майя и увез ее с собой, чтобы спасти. Через десять лет он вернул ее в Берлинскую Национальную библиотеку. Но семя уже обрело свою почву – он занялся расшифровкой таинственного языка этого народа. Впервые в истории лингвистики он подобрал ключ к загадочным письменам майя. В конце 59-х годов Кнорозов попытался защитить диссертацию по этой теме. В 1975 году ему была присуждена Государственная премия СССР, а еще через двадцать лет за исключительные заслуги перед Мексикой его наградили Орденом Ацтекского Орла.
А что касается кандидатской диссертации, то она так и не была защищена. Кнорозову сразу присвоили докторскую степень.
Посидели, покурили...
6 ноября 1492 года во время своего первого трансатлантического путешествия Христофор Колумб в компании своих офицеров и нескольких матросов отправился с официальным дружественным визитом в гости к индейскому вождю. И там, сразу после торжественного обеда, состоящего из сладкого картофеля, зерен кукурузы, красного диковинного овоща томата и других деликатесов, белолицым гостям было предложено разделить с вождями и старейшинами племени некое странное лакомство, которое не ели, а вдыхали. Отказаться было ни-ни, потому что это было еще и ритуальное действо, олицетворявшее мирные намерения договаривающихся сторон. И никакая это была не трубка мира, а самая настоящая сигара. Гостям вдыхать дым понравилось. А дальше вы все знаете сами. Как поется в песенке из мультфильма «Остров сокровищ» – «И с первой трубки у костра, раскуренной с вождем, привычка вредная пошла в масштабе мировом». Хотя справедливости ради нужно отметить, что табак в Европу завез не Колумб.
Отец нации
Он был князем старинного рода. Он был патриотом своей родины. И он был великим грузинским поэтом. Грузинская Православная Церковь канонизировала его как святого Илью Праведного. А в народе его называли «наш Илья» и считали отцом нации. Его стихи ушли в народ, а преданность родине и политическая деятельность привели его к гибели от пули в спину. Его хоронил весь Тбилиси. Сегодня мы отмечаем 175 лет со дня рождения славного сына грузинского народа.
Дважды Нобелевский лауреат
Она родилась в Варшаве, 7 ноября 1867 года. Ее звали Марыся – Мария Склодовская. Она была старшей сестрой, и когда умерли родители, ей пришлось работать гувернанткой, чтобы дать возможность младшей сестре получить медицинское образование во Франции. А потом и сама она уехала в Париж и сумела получить образование в тамошнем университете. Судьба была к ней благосклонна – эта незаурядная девушка стала первой в истории Сорбонны женщиной-преподавателем. Там она встретила и своего будущего мужа – Пьера Кюри. Они были прекрасной парой. Вместе занимались наукой. Вместе изучали уран. Открыли новое вещество – радий, а за ним – полоний, названный так в честь Польши. А потом они получили Нобелевскую премию по физике. Но в 1906 году Пьер трагически погиб, и Марыся осталась одна. Она не бросила работу по изучению радия, и в 1911 году получила вторую Нобелевскую премию – по химии. Во время Первой мировой войны она на личные деньги обеспечивала госпитали рентгеновскими аппаратами. Но исследовать радиацию безнаказанно нельзя, и Мария Склодовская-Кюри умерла от лейкемии в 1934 году.
90 лет проклятию фараонов
4 ноября 1922 года с самого раннего утра к Долине Царей в Египте еще затемно начали стекаться люди. С первыми лучами солнца небольшая группа профессиональных копателей во главе с высоким, худощавым европейцем начала расчищать вход в гробницу, слухи о которой уже давно ходили по всем многочисленным археологическим экспедициям. Знаменитому американцу Говарду Картеру повезло – так считали коллеги. Дело в том, что Долина Царей была очень основательно изучена. Почти все могилы древних правителей были найдены и опознаны - естественно, они были пусты. Более, чем за 30 столетий неоднократно находились хитроумные и предприимчивые люди, жадные до царских сокровищ. Все подземные усыпальницы египетских фараонов были одинаково пустынны, и все их убранство составляли искусные росписи на стенах. Но недаром Говард Картер был американцем, предприимчивость которых вошла в поговорку. Из перечня царей нескольких династий, хоронивших своих мертвецов в этих местах, он выбрал одного, самого незначительного фараона и начал искать именно его могилу. И он не ошибся. Он сумел найти царское захоронение, нетронутое грабителями. Точнее, кто-то все же пытался туда пробраться, но похоже, древних грабителей кто-то спугнул – возможно, дозор стражи. Как шутили журналисты, Картер сорвал яблоко ненадкусанным. Так была открыта знаменитая гробница фараона Тутанхамона. Это был не очень значительный молодой фараон, правивший с 9 до 19 лет и умерший молодым. Конечно же, он был несамостоятельный – за него правили двое царедворцев его отца. Как сейчас доказали ученые, он был сыном знаменитого Эхнатона, фараона-реформатора, от одной из жен и пасынком знаменитой Нефертити.
Но празднество омрачила внезапная смерть спонсора экспедиции – английского аристократа лорда Карнарвона. А потом зашушукались, что нашедшие золотой саркофаг стали умирать один за другим. И что якобы число умерших от загадочного проклятия гробницы составляло 22 человека. На самом деле, сейчас мы знаем, что это большая натяжка – лорд Карнарвон был серьезным астматиком и то ли мельчайшие споры грибков, то ли другие микроорганизмы из гробницы вызвали у него приступ, от которого он и умер. И абсолютное большинство участников экспедиции дожили до преклонного возраста – в среднем до 74 лет.
Безутешная Нина
В самый разгар холодной осени 1812 года, когда на радость утомленным русским войскам поля России покрыл снег, а наполеоновские захватчики были вынуждены бежать в теплую Европу, среди молодых адъютантов кутузовского штаба случилось оживление – у молодого и красивого грузинского князя Александра Чавчавадзе родилась дочь, об этом пришло письмо. Ее назвали в честь равноапостольной Нино – крестительницы Грузии. Это была удивительно милая, красивая девочка с изысканными манерами и доброй душой. Ее любили в семье, ее любили крестьяне из окрестных сел, а отец постарался дать ей европейское образование. А другом отца, известного грузинского поэта Александра Чавчавадзе, был известный русский поэт, также Александр - Грибоедов, автор знаменитого «Горя от ума». Нину он знал с десяти лет. Будучи прекрасным пианистом, он частенько занимался с ней музыкой. Но все изменилось, когда Александр Сергеевич приехал в Тифлис в 1828 году. Он вновь остановился в доме у друга и поразился тому, какой красавицей выросла маленькая Нина. Вскоре родители их благословили, и пара обвенчалась в знаменитом храме Сиони. Они были счастливы ровно одну неделю. А потом произошло то, что знают все – посол России Александр Грибоедов отправился в Персию, где вместе со всем русским посольством был убит толпой религиозных фанатиков. Нина пережила его на 30 лет. Она не приняла ни одного предложения и ни на день не сняла траура. Грузия на нее буквально молилась, как на идеальный образец грузинских жен, и без того отличавшихся верностью. Умерла Нина во время эпидемии холеры, ухаживая за больными. Это был очень светлый человек.
Автор «Собаки на сене»
Его звали Феликс – счастливый. Он родился в дворянской семье и был литературно одарен с самого раннего детства. В юности, будучи студентом-школяром из университета в Алкале, он за ехидные памфлеты на десять лет был лишен возможности появляться в Мадриде. Однако, будучи человеком отчаянным, он этим запретом пренебрег, заявился в столицу и тайно похитил себе невесту, с которой жить ему пришлось уже в Валенсии. Он работал секретарем у знаменитого герцога Альбы и много писал для театра. Настолько много, что ни один специалист по его творчеству не назовет всех пьес, написанных Феликсом Лопе де Вега. Сам он утверждал, что этих пьес было 1250. Но жизнь он закончил священником. Вот и гадай теперь, что это все означало.
А «Собаку на сене» и «Учителя танцев» каждый год ставят на сцене какой-нибудь очередной страны.
Роб Авадяев |
|
Мы собирались в Зарзму. Я вспомнила, что и Михаил Нестеров, приехавший в Абастумани расписывать храм (правда, было это в феврале 1899 года), на следующий же день по прибытии отправился в Зарзму. «Мне передали, что великий князь Георгий Михайлович предлагает мне сейчас ехать с ним в Зарзму. Я быстро собрался, явился во дворец». Великий князь Георгий Михайлович – знаток истории, родившийся в Грузии, интересовавшийся этими местами и хорошо их знавший – был двоюродным дядей цесаревича Георгия Александровича, жившего в Абастумани по состоянию здоровья, и его постоянным спутником в поездках по окрестностям.
Итак, «… были поданы лошади… и через несколько минут мы уже катили по Абастуману».
Нам же подали опель и вскоре мы, поеживаясь от утреннего холодка, мягко выезжали из поселка вдоль речки Оцхе, стиснутой скалистыми горами.
Погода была отличная, до Зарзмы рукой подать – что-то порядка 40 километров – в том же Адигенском районе, что и Абастумани.
И компания была славная: архимандрит отец Максим – настоятель Абастуманского храма, построенного в 1898 году цесаревичем Георгием, «Павлович», душа-человек, всегда готовый возить гостей отца Максима куда угодно, и его маленький внук Илико. (Моя институтская подруга, с которой мы учились в Ленинграде, приехала в Грузию из Мурманска и я повезла ее в Абастумани.)
В Зарзму! - и мы едем в Зарзму. «Когда цесаревич обходил наш край, – не теряя времени, уже в машине начал свой рассказ священник, – он побывал и в Зарзме. Увидев храм, Георгий Александрович был потрясен его красотой и решил построить такой же в Абастумани, где сам жил. Но точная копия не получилась. Храм Александра Невского по размерам чуточку меньше Зарзмы, поэтому его назвали «маленькая Зарзма в Абастумани». А так – все похоже. Да вы сами увидите».
Я впервые попала в Зарзму в 1990-х годах. Мы ездили по Месхети и фотографировали культовые сооружения в рамках одного проекта. Объем работы был большой, сроки сжатые, мы торопились «поймать» натуру, погоду и очень спешили. Но в Зарзме вдруг захотелось остановиться. Я почувствовала необыкновенную ауру. Какое-то ощущение концентрированной духовности. Хотелось просто побыть в этой атмосфере спокойствия, гармонии, мира вокруг, который незримо сходил и на твою душу. Уезжала я оттуда с сожалением. Помнится, уходила и все оглядывалась.
А что там было особенного-то? Да ничего. Развалины, полутемная церковь. Ну, вид на Кваблианское ущелье – красивый, да. Да только красот природных у нас в Месхети – на каждом шагу.
Нет, там было нечто особое – намоленность. Выходила я оттуда совершенно завороженной. Возможно, и цесаревич почувствовал это более ста лет назад – современники утверждали: это был тонкой души человек.
Зарзма начиналась в IX веке. В «Житие Серапиона Зарзмели» (агиографическое сочинение X века) рассказывается, как святому Михаилу Парехели из Кларджети было ночное видение: «отправить в страну Самцхийскую выучеников своих Серапиона и Иоанна», при этом было показано место, на котором они должны были построить монастырь.
После долгих скитаний по горам «какие-то нечестивые люди» остановили их и попытались изгнать. Тогда Серапион показал могущество пославших его сил – совершил чудо: началось землетрясение, скалу прорвало, и хлынула мутная вода, затопив почти все село. «Место то получило соответствующее название Зарзма – от великого страха, объявшего народ».
Найдя место для строительства церкви, Серапион и его брат «заложили основу».
Владыка и хозяин тех мест богатый князь Георгий Чорчанели, встретив монахов, спросил, кто они такие и что делают на его земле?
Серапион ответил ему: «Здесь должен быть монастырь для собирания душ, любящих Бога» и что «такое повеление Божье». Властелин оказался не только богобоязненным, но и щедрым: он пожелал подарить монахам свои угодья. «Пусть завтра, - сказал князь, - с утра до вечера они обходят мое имение и, сколько они сумеют обойти, дарю им…»
С утра монахи начали обходить земли князя, но не успевали к вечеру вернуться. И тут свершилось еще одно чудо: до возвращения в монастырь «солнце стояло на своем месте по слову святого».
По истечении трех лет закончилась постройка церкви, в ней поставили животворящую икону преображения, после стали строить кельи для монахов. Монастырь начал расти, и на пустынном месте появился новый очаг грузинской христианской культуры.
Древнейшая церковь, возведенная зодчим Горбанели в IX столетии, до нас не дошла, сохранились лишь ее руины. На сей день – башенная церковь и несколько молитвенных построек.
Нынешний Зарзмский монастырь построен в начале XIV века, во времена правления князя Бека Мандатуртухуцеси. Он состоит из крестовокупольной церкви и большой колокольни. При его строительстве были использованы камни различной расцветки, что усиливает декоративность фасада. Вы еще не подъехали к монастырю, а разноцветные краски фасада уже издалека празднично приветствуют вас.
Фрески, которыми украшены стены церкви, также относятся к началу XIV века.
В 1577 году новые владельцы Зарзмы – князья Хурсидзе – сменили часть старой живописи новой, заделали арки на первом этаже звонницы и превратили ее в церковь Иоанна Евангелиста.
Зарзма была одним из очагов грузинского просветительства. Здесь, например, жили и работали видные книжники Герман Зарзмели и Бенедикт Зарзмели. Их труды, к сожалению, утеряны, но по предположению монахов, следы поисков ведут в один из крупнейших музеев мира – лондонский Британский музей. Настоятель монастыря отец Николай полагает, что именно в Великобритании могут находиться рукописи святых отцов.
Месхетинский край, который мы с Ниной объезжали, имеет сложную историю. Она непростая, противоречивая, и отношение к ней такое же. В силу этого там бытует много мифов.
Один из них тот, что здесь жили турки, их в 1944 году выслали, и, мол, правильно сделали. Почти за 70 лет, прошедших после депортации, советская пропагандистская машина сделала свое дело – большинство населения уверено, что их выслали «за дело»: поскольку рядом была турецкая граница, эти турки всячески вредили советской власти. И жителям края была поставлена задача лечь костьми и не пустить ни одного из них обратно. Что и делается. К любому чужому человеку, появляющемуся в крае, относятся с повышенным вниманием и подозрением. И это вызывает сожаление, потому что портится грузинский характер – по природе доверчивый и открытый.
Не раньше как день назад нам на полном серьезе рассказывали, как во время войны здесь появился «один германский шпион» и спросил турков – они против Сталина? Те ответили – да. И тогда, мол, он снабдил их пулеметами и автоматами. А Сталин, как только узнал об этом, велел выслать их в 24 часа.
Ага, именно так… Можете себе представить? Идет война, граница, так сказать, на замке, вся мужская часть крестьян – на войне, сражается с фашистами. И вдруг откуда-то берется некий «германский шпион», подстрекая женщин, детей и стариков свергнуть Сталина каким-то чудом подброшенным в далекий горный край оружием.
Как говорится в одном тбилисском анекдоте: «Где дом, где Кура?» Где Месхети, а где Москва со Сталиным в Кремле?
Миф примитивный, но он работает. И подробности: «Когда нас сюда привезли, в их домах все оставалось». «Что все?» - спросили мы, думая, что речь идет о продуктах, скоте и хозяйстве, которые при высылке людям не разрешалось забрать с собой.
«Автоматы, пулеметы и гранаты», - авторитетно заявляли люди, считающие себя хранителями истории края.
И на этом мифе выросло целое поколение.
Правда, его нам рассказывали те люди, которых тоже привезли сюда насильно – из других частей Грузии – Рачи, Имерети – охранять опустевшие земли. «Да кто нас спрашивал! - горестно сообщали. - Наши дома разбили бульдозерами у нас на глазах, а самих насильно привезли сюда». В руках отца народов люди в СССР были просто пешками.
По поводу того, спонтанным ли было выселение в 1944 году? - только один факт. В июле 1944 года первый секретарь Ахалцихского райкома партии Г.Кирвалидзе направил докладную записку в ЦК Компартии Грузии и Совет Народных Комиссаров Грузинской ССР. В ней он приводил факты искажения в Месхети грузинских фамилий и национальности месхов-мусульман. Кирвалидзе самолично обошел все села Месхети и с удивлением обнаружил, что месхи-мусульмане знают свои грузинские фамилии, но записаны почему-то «азербайджанцами». Секретарь райкома даже прилагает длинный список этих фамилий. Он просит родную партию «принять срочные меры по восстановлению фамилий и национальностей». Ответом был выговор – не твоего ума это дело, а «партийная линия», сиди и молчи. И спрятали эту докладную так далеко, что она была обнаружена в архивах только в 1989 году. А в это время полным ходом идет подготовка к высылке. Берия переписывается со Сталиным, готовятся железнодорожные составы, разрабатываются маршруты и места спецпоселения, выделяются «госсредства на спецоперацию по переселению». И через четыре месяца после докладной секретаря райкома, уже в ноябре 1944 года 125 тысяч мусульман Месхети, под видом «турок», выселяют из Грузии в Среднюю Азию.
Так что все было запланировано, как и все депортации 16 народов СССР. И никакие «германские шпионы» не были тому причиной.
Это хорошо известно тем жителям Месхети, которые счастливо избежали высылки в 1944 году. Как вы догадываетесь, они не были мусульманами. «Они – католики!» – с круглыми глазами говорили о них нам в Абастумани. Неужто это преступление? В их глазах – почти что. Вот уж действительно, как говаривал знакомый ученый: «Все мы – дети очень плохой истории…» Но я бы сказала – просто Истории, которая не бывает плохой или хорошей: история – это то, что происходило.
Однако, в самом деле, вернемся к истории края – до советских времен. Официальный сайт Зарзмского монастыря так повествует о ней:
«Монастыри Юго-Западной Грузии (Самцхе-Саатабаго, Джавахети, Тао-Кларджети-Шавшети) в прошлом являлись мощными очагами грузинской учености. На протяжении веков здесь трудились известные грузинские богословские писатели, переводчики, каллиграфы. В то же время этот край сильно пострадал от иноземных завоевателей. Во второй половине XVIII века он полностью был отторгнут от общегрузинского организма и был подвергнут насильственной исламизации. Почти все епархии прекратили свое существование. В оставшейся без пастырского попечения стране начали проповедовать католические миссионеры. За религиозным смешением последовало этническое смешение. Изменение веры вызвало деление населения на «татаров» (омусульманенных грузин) и «французов» (окатоличенных грузин)».
Вот и прояснение, откуда в крае появились и католики, и мусульмане. Подтверждение этому находится и у царевича Вахушти, описывающего месхов в 1745 году:
«…А мужчины и женщины похожи на картлийцев, но более их тихо и сладко говорящи, статны, энергичны, бесстрашны, прекрасны, знания и искусства любящи, но не теперь, благодаря магометанству; по вере, до 1626 года от Христа … все были христианами вместе с картлийцами, и составляли паству грузинскаго католикоса, ныне же мтавары и превосходнейшие суть магометане, а крестьяне – христиане, но в Кларджети и крестьяне большей частью магометане и, кто еще держится христианства, и те остаются без пастыря… и еще продолжают переходить в магометанство, по причине великих притеснений».
В своих «Путевых заметках» (Кавказ. Посховский участок) 1891 года графиня Уварова прямо пишет:
«…Жители всей этой местности (под общим названием Самсхве) исповедуют ныне ислам и принимаются часто за турок, что совершенно ошибочно, так как это чисто грузинское племя, долго остававшееся во владении Турции и принявшее магометанство только с 1626 г.»
Поэтому неудивительно, что и Нестеров в своих мемуарах упоминает Зарзму, как «татарскую деревню». Она, как многие другие села Самцхе-Джавахети, была насильно мусульманизирована.
Однако вернемся к путешествию Нестерова. Итак, они с Георгием Михайловичем – дядей цесаревича – едут осматривать Зарзму: «По дороге сменялись дивные виды. Великий князь, зная места, пояснял мне их историю, быт и прочее. Часа через два вдали на высокой скале показался великолепный Зарзмский храм. Он стоял среди татарской деревни или аула». Великий князь, оказывается, захватил фотоаппарат (невидаль в то время), и «пожелал снять храм, а также и меня на фоне этого дивного памятника грузинской старины». (Интересно было бы посмотреть сегодня на эти снимки.) А «скоро явились в сопровождении нашего проводника жители аула. Они низкими поклонами и особыми мусульманскими знаками выразили высокому гостю свое уважение, отперли храм».
Исторически все совпадает: Зарзма – православный монастырь (тогда, в 1899 году, недействующий и полуразрушенный), а жители – «татары» (омусульманенные грузины).
Нестеров восхищен: «Перед нами предстало чудо не только архитектурное, но и живописное. Храм весь был покрыт фресками. Они сияли, переливались самоцветными камнями, то синими, то розовыми, то янтарными…» Но тут же сокрушается: «Купол провалился, и середина храма была покрыта снегом. Всматриваясь внимательно, мы заметили, что и часть фресок уже погибла. Погибла дивная красота...
Побродив по останкам былого великолепия, мы вышли на воздух и обошли храм кругом. Он ясно вырисовывался теперь своим темно-красным, запекшейся крови, силуэтом на фоне окрестных гор, покрытых снежной пеленой. Он был такой одинокий, забытый, никому не нужный... К вечеру мы были в Абастумане. За обедом Зарзма была главной темой разговоров».
Представляю себе эту трапезу во дворце – за обедом с царскими особами. Сервированный стол сверкает саксонским фарфором и дятьковским хрусталем, слуги разносят изысканные блюда. Звенят бокалы и серебряные приборы. Но не еда главное. Главная тема – Зарзма. Русский художник поражен шедевром древнегрузинского искусства. Возможно, от волнения он размахивает руками и даже нечаянно смахивает серебряную вилку с дубового стола на паркет… Речь гостя – почтительная, но и горячая. Нестеров уверяет цесаревича в художественной ценности увиденного: «Ваше высочество! Необходимо спасти храм от разрушения! Нужно реставрировать это архитектурное чудо, чтобы оно не погибло окончательно».
Представляю и красивое, породистое лицо Георгия Александровича с тонкой улыбкой на бледных губах – в ответ на взволнованный монолог петербуржского художника. Цесаревич почти ничего не ест, только пощипывает хлеб и касается белоснежной салфетки. Он, как любезный хозяин и воспитанный человек, безмолвно слушает гостя. Хотя надо ли убеждать наследника российского престола в красоте Зарзмской церкви? Он давно ее увидел и полюбил. И разве новый храм, который он построил в Абастумани, а Нестерову предстоит расписывать, не является копией Зарзмы?
И все же – страстная убежденность Нестерова в необходимости восстановления Зарзмского храма передается цесаревичу, и в своем завещании Георгий Александрович выделяет деньги на его реставрацию. Нестеров скромно пишет в своих воспоминаниях: «Она и была произведена на средства наследника уже после его кончины».
А мы, в свою очередь, сегодня низко кланяемся Михаилу Нестерову за это.
Иначе мы не имели бы счастья лицезреть такое чудо, как Зарзмский монастырь.
Зарзма интересовала меня и по другому поводу. В 1990-х годах я вплотную занималась изучением фамилий депортированных месхов. Исследуя архивные документы царских переписей всех 180 сел Месхети с мусульманским населением, мне удалось выявить, что в XIX веке там бытовало более тысячи грузинских фамилий. Потом работа эта увидела свет в виде брошюры и мгновенно разошлась.
В ссылке у месхов зачастую отбирали грузинские фамилии. И в поисках своих корней многие приезжали в Грузию. Ко мне как-то обратился уроженец Зарзмы. Пожилой человек утверждал, что у них была грузинская фамилия, но в ссылке их силой записали Дурсуновыми, и фамилия таким образом была утеряна.
Когда их высылали из Зарзмы, ему было всего 10 лет, он помнит, что меж собой их род называли «Мани». Что могло это означать? Он пожимает плечами.
Трудная была задача, никакой зацепки – как звали деда, прадеда… Кого искать в переписях? Некоего «Мани»? Там и в помине подобного не было.
Может, он помнит какое-нибудь семейное предание? «А как же! - оживляется Дурсунов, - конечно помню!» И произносит торжественно: «Наши предки имели миссию». «И какую же?» - иронично поинтересовалась я. «Только наш род имел исключительное право охранять Зарзмский монастырь и осуществлять уход за ним».
«Как это? - недоверчиво спросила я. - Мусульмане охраняли христианский храм?»
«Да, представьте себе. Это шло с тех пор, когда наши предки были еще христианами. Ведь мусульманство мы приняли только в XVI веке, а ключи от монастыря хранились в нашем роду всегда и передавались от поколения к поколению. Наша семья ежедневно приводила в порядок двор, церковь, колокольню. Я до сих пор помню этот ключ – тяжелый такой, мне, ребенку, иногда доверяли его подержать…» Он вздохнул и добавил: «А когда в 44-м году нас выселяли, дед взял этот ключ со слезами на глазах и отнес в сельсовет. Что, мол, наш род несколько веков ухаживал за монастырем, а теперь нас выселяют, и мы не сможем выполнять свою миссию. Поэтому я сдаю советской власти этот ключ. Еще просил расписку дать. В сельсовете ничего не поняли – что за миссия, что за ключ? Ключ забрали, а деду сказали – иди-иди, какая еще тебе расписка…»
Это была удивительная история.
Еще не совсем поверив в ее реальность, я все же взялась за поиски. Надо помнить, что Нестеров в своих воспоминаниях о поездке в Зарзму (в 1899 году) пишет, что жители аула, открывшие им храм, были мусульмане. Значит, у кого-то из жителей действительно хранился этот ключ. Вопрос – у кого?
Поиски вновь привели к «Путевым заметкам» 1891 года графини Уваровой. Рассказывая о Зарзме, графиня отмечает: «Церковь сохраняется и оберегается ныне местным жителем, татарином Османом Ибрагимовым». Итак, человек найден! Идем дальше, в глубь века.
Камеральные списки 1873 года Тифлисской губернии Ахалцихского уезда. Они сообщают, что в селе Зарзма за номером 2 числится некий Осман Ибрагим оглы 45 лет. Он самый! Еще одно подтверждение! Важно еще то, что этот Осман, оказывается – «полесовщик и караул Зарзмского монастыря». Кажется, пазл складывается. Но самое интересное ждало меня в переписях 1886 года. Во-первых, из них выяснилось, что в селе Зарзма жили «грузины-мусульмане», а не «татары». И у всех жителей Зарзмы были грузинские фамилии! Значит, она должна быть и у нашего караула.
Я принялась искать в списках уже знакомого Османа Ибрагимова. И нашла его! В переписи под номером 4 был Осман Ибрагим оглы 58 лет. И возраст подтверждается: 13 лет назад по переписи 1873 года ему было 45 лет, именно на 13 лет меньше. А самое главное: он носил знатную грузинскую фамилию Турманидзе! Вот так вот иногда благополучно завершаются научные поиски. Радость была отменная… Оттого, что все сошлось, и история оказалась абсолютно достоверной.
Меня, правда, немного смущало прозвание рода – «Мани». Хотя, поразмыслив, я пришла к выводу, что «мани» - это, скорее всего, часть их утерянной фамилии Турманидзе, то, что осталось в памяти поколения.
Таким образом, можно утверждать уже документально: в самом деле, караулом Зарзмского монастыря на протяжении веков была грузинская династия месхов по фамилии Турманидзе.
Жаль, конечно, что сейчас она разбросана по свету и не может выполнять свою высокую миссию – охранять Божий храм.
Итак, мы ехали в Зарзму. И как обещание счастья возникли в далекой дымке очертания храма. Волнение нарастало по мере приближения к нему.
Не успели мы подъехать и войти на ухоженный монастырский двор, как оказались во власти высокого молодого монаха. Он смотрел на нас смеющимися глазами. Было впечатление будто внутри у него ярко горела веселая свечка. Через минуту он рассказывал нам историю монастыря на чистейшем русском языке. По ходу кто-то из монахов окликнул его и он, обернувшись, гортанно ответил по-грузински, давая какие-то хозяйственные поручения.
Контраст был разительный. «Так вы грузин или русский?» - несмело спросили мы, не зная, какие вопросы можно задавать монахам. Он улыбнулся: «По отцу я русский, а мама – грузинка. В миру меня звали Владимир Смирнов (так, кажется). А сейчас я отец Спиридон». И он засмеялся. Так смеются счастливые люди – просто, от ощущения радости жизни. Я решила, что он вроде завхоза и спросила: «А кем вы в монастыре…» - и запнулась. «Кем работаю?» - подхватил отец Спиридон. И вновь засмеялся, сверкнув белоснежной улыбкой из вьющейся бороды. «Мы в монастыре живем, а не работаем, – уже серьезно, но так же доброжелательно и мягко улыбаясь, ответил отец Спиридон. - Монастырь – наш дом. И жизнь монаха – молитва, труд и послушание. А работаю я – добровольно – в сельской школе: преподаю детям русский язык. Наши братья учат в школе детей математике, информатике и английскому».
Такие вот продвинутые монахи.
Дух старины по-прежнему витал над Зарзмой. «Первая церковь была построена в монастыре в девятом столетии, это ее руины. – Отец Спиридон с любовью погладил шершавые камни в центре зеленой лужайки. - А этот каменный крест стоит здесь с одиннадцатого века».
Он рассказал нам о Серапионе Зарзмели, (остановившем солнце), обратил внимание на икону X века, найденную при реставрации. Среди фресок XIV века, которые покрывали стены церкви с пола до потолка, мы увидели росписи правителей Самцхе князей Джакели. В маленькой пещере хранятся кости монахов, которые тут жили и были погребены. Отец Спиридон показал нам нетленное тело древнего монаха, обнаруженное в Ацкури и переданное монастырю. К нему прихожане приходят поклониться, считая его чудодейственным. Затем мы прошли в ювелирную мастерскую, и увидели превосходные изделия в технике перегородчатой эмали, сделанные руками отцов. Показали нам и как в монастыре производят свой ладан. Еще трудолюбивые отшельники сажают картошку, овощи, пекут хлеб, держат пчелиные улья.
Тут маленький Илико потянул за рукав и шепотом попросился в туалет. Я взяла его за руку и вышла на монастырский двор, который гудел от пчелиного жужжания. «Не бойтесь, они не ужалят», - застенчиво улыбаясь, сказал молоденький монах, указывая дорогу. По двору деловито носились братья в черных рясах. Они как-то умудрялись не поднимать головы и держали глаза долу. Лица у всех были иконописными. Монастырский туалет напомнил мне женевский отель своей чистотой.
На дворе под резной каменной аркадой за столиками сидели молодые монахи и занимались послушанием. Один из них – с римским профилем и рыжеватой вьющейся бородой – наклеивал вырезанные иконки на каменные булыжники. Потом кисточкой тщательно разрисовывал узоры, покрывал черным лаком и ставил готовые сувениры на каменный выступ сушиться.
Другой – в черной шапочке, надвинутой на густые брови, улыбался и, не поднимая глаз, накатывал восковую оболочку на суровые нитки. Крутанул раз – и вот уже это восковая свечка. Рядом с ним лежала горка готовых свечек.
Вскоре нас пригласили в просторную комнату с камином, где отец Максим беседовал с настоятелем монастыря отцом Николаем, у которого было вдумчивое лицо молодого профессора. Им, наверно, было о чем беседовать, двум настоятелям мужских монастырей: вместе они преподавали в Ахалцихской духовной семинарии им. Григория Хандзтели при Сафарском монастыре. Мы видели, как неохотно оторвались святые отцы от разговора и настроились на любезный тон гостеприимных хозяев. Столик перед камином моментально был покрыт белоснежной скатертью, и тут же появились свежий пышный хлеб, янтарный мед в глубоких мисках, ароматный чай из родниковой воды. Отказаться от таких яств было невозможно, и мы просто стали уплетать монастырское угощение. Затейливым ручейком потекла беседа, - на разные темы. Братья сидели на почтительном расстоянии и молча внимали нашему разговору.
В конце я отважилась попросить братьев спеть для нас. Помнится, в прошлый приезд не удалось послушать их знаменитое многоголосие – сказали, что второй голос их ансамбля уехал в Ахалцихе за продуктами. А сейчас как? Они засмеялись: нет-нет, отец Андриа здесь. Кликнули братьев, они с готовностью прошли с нами в полутемную церковь, освещенную дрожащими огонечками свечей. Потоптались, взглянули на потолок в поисках нужной акустической точки, и запели…
Как только под сводом церкви зазвучали их мощные чистые голоса, тут же мороз пробежал по коже и на глаза навернулись слезы. Когда прозвучала последняя звенящая нота, мы узнали, что эту песню написал Патриарх Грузии Илия Второй.
Выходя, мы вытирали слезы, а отец Максим сказал с улыбкой: вижу, вижу, значит, понравилось…
Смеркалось. Пора было уезжать, но мы оттягивали этот момент: подошли к ограде и еще раз полюбовались зовущим вдаль ущельем, в котором серебряной нитью вилась река Кваблиани. Вокруг веяло тишиной и абсолютным спокойствием.
Мы получили от отцов целую охапку подарков: иконки, диски с песнопениями, календари и милые поделки, сработанные вручную.
Братья вышли с нами к машине, сердечно попрощались, долго махали вслед. Опель мягко тронулся. Мы молчали. Было грустно и радостно – будто мы прикоснулись к чему-то высшему и светлому.
Клара БАРАТАШВИЛИ |
|
|
злой Рок Марины Цветаевой
8 октября 1892 года в Москве в семье профессора Ивана Цветаева и пианистки Марии Мейн родилась девочка. Ей дали имя Марина. Ее воспитанием занималась мать, и уже шести лет девочка писала стихи на русском, французском, немецком языках. Мать поощряла интерес дочери к творчеству и гуманитарным наукам. В 16 лет Марина едет в Париж, в Сорбонну слушать курс лекций по старофранцузской литературе. А с 18 до 20 лет в свет вышли первые сборники стихов Цветаевой «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь». В 1912 году Марина выходит замуж за Сергея Эфрона, вскоре у них рождается дочь Ариадна. С началом гражданской войны Сергей уходит воевать за белых и через несколько лет оседает за границей в эмиграции. Марина уезжает из России вслед за мужем. И начинается безрадостная и бесприютная одиссея грустной русской поэтессы по съемным углам вереницы европейских столиц. Вечная забота, чем прокормить двух детей, чем заплатить за жилье и что делать со своим могучим поэтическим гением – за пределами России она оказалась никому не нужна. Муж – Сергей Эфрон – стал агентом НКВД, запачкал себя в тайных злодействах этой свирепой разведслужбы, вернулся на родину и был расстрелян. Дочь тоже вернулась в СССР и попала в ГУЛАГ. А Марина, отчаявшись мыкаться по заграницам, также вернулась домой вместе с сыном-иностранцем, уже не понимающим и не принимающим Россию. Вернулась перелетная прекрасная птица отечественной поэзии себе на смерть. С началом войны покончила с собой в Елабуге – не смогла привыкнуть здесь жить…
Она не получила признания при жизни, да и после смерти прошел не один десяток лет, прежде чем ее начали печатать. Зато теперь ее книги стоят на книжной полке почти в каждом доме. А сама Марина Ивановна причислена к числу величайших русских поэтов.
Автор «Девушки с жемчужной сережкой»
31 октября 1632 года в голландском городке Делфте в очень небедной семье торговца шелком родился мальчик, который составил, говоря высоким штилем, славу отечества. Звали его Ян Вермеер, а если полностью, то Ян ван дер Меер ван Делфт. Он стал художником. В Голландии, не обиженной художественными талантами, это было не редкое явление, когда отпрыски богатых семей занимались творческими профессиями. Посему художники были вполне уважаемой профессией, и их было немало. Но Ян Вермеер оказался, тем не менее, в короткой линейке величайших голландских живописцев, наряду с Рембрантом, Рубенсом, Ван Дейком. В отличие от них, мы мало знаем о его жизни. Знаем только, что писал он мало и медленно, жил не на художнические заработки и нарисовал милую девушку с жемчужной сережкой, о чем был недавно снят очень симпатичный фильм. Но его живописная манера была уникальной даже для своего времени. А композиция его работ с безупречной перспективой и подробностью тщательно выписанных деталей, не имеет аналогов. Иногда его работы напоминают современные фотографии и наводят на мысль, что чем-то оптическим он пользовался, недаром современники подозревали его в том, что он рисовал внутри камеры обскуры – темной будки с объективом сбоку. Туда залезали и перерисовывали перевернутое изображение. Так по легенде рисовал Венецию знаменитый Каналетто. Но так это или нет, а Ян Вермеер довел технику своих картин до таких небывалых высот, что опередил свое время на добрых 250 лет.
После него осталось всего 40 работ, и то не все являются подлинниками – в первой половине прошлого века многие фальсификаторы, а особенно не лишенный гениальности Хан ван Меегерен, написали в его стиле несколько картин, которые оказалось совсем непросто отличить от работ самого классика. И даже среди маститых ученых нет единого мнения по этому поводу.
И генерал, и волк
В октябрьские дни 1922 года в красивом провинциальном подлинно русском городе Вязьме родился выдающийся актер и прекрасный человек Анатолий Дмитриевич Папанов. В молодости он работал в литейном цеху одного из московских заводов и играл в драмкружке. Потом была война, где он был тяжело ранен. Потом было поступление в ГИТИС. А еще потом он почти сорок лет проработал в Театре сатиры, где стал одним из ведущих актеров, сыграв с добрую полусотню ролей. А еще было кино. От генерала Серпилина из «Живых и мертвых», до уморительно смешного Лелика из «Бриллиантовой руки» и еще несколько десятков больших и малых ролей. И был еще неповторимый голос Волка из мультфильмов «Ну погоди». А прожил он всего 65 лет.
Демон со скрипкой
230 лет назад в портовом итальянском городе Генуя родился величайший скрипач и композитор Николо Паганини. И не было в истории музыки человека, который сделал больше для развития скрипичного мастерства, чем он. Долгое время после его смерти считалось, что некоторые его произведения сыграть в принципе невозможно, настолько они были сложными. Но в двадцатом веке скрипачи понемножку разобрались, и освоение техники игры Паганини стало своеобразным пропуском в высшую лигу скрипичных виртуозов. А еще он оставил более двухсот произведений для гитары.
Жизнь его не была простой. Сплошные концерты по городам и странам, бесконечные проблемы из-за вольнодумства и помощи карбонариям с властями и, особенно, с католической церковью, считавшей его еретиком.
Его необычайная аскетичная внешность с гривой непокорных черных как смоль волос способствовала созданию одухотворенного образа гениального демона со скрипкой.
Уже более шестидесяти лет в его родной Генуе проходит музыкальный фестиваль его имени, о котором в среде русских острословов до сих пор ходит анекдот – «скрипачу поиграть на скрипке Паганини, это как кагебэшнику пострелять из маузера Дзержинского».
От «Апофеоза войны» до броненосца «Петропавловск»
Художник Василий Васильевич Верещагин родился 170 лет назад. И происходил он из мира умиротворяюще спокойных русских усадеб, но избрал неспокойную жизнь художника и путешественника. Этот пронзительный реалист оставил после себя целую череду работ, которые по справедливости стоит назвать военно-репортерскими. Его «Апофеоз войны», пирамида из человеческих черепов – символическое изображение ужаса бойни потрясает зрителей до сих пор. Он прошел множество военных кампаний, объехал десятки городов и стран. А из своей последней военной кампании – русско-японской Василий Васильевич не вернулся. Его корабль броненосец «Петропавловск» под командой гениального адмирала Макарова подорвался на мине в сражении и за несколько мгновений ушел в морскую пучину. Спаслись совсем немногие. Они и рассказали, что художник Верещагин незадолго перед взрывом стоял на палубе и рисовал в рабочем блокноте.
Отец теории пассионарности
1 октября этого года знаменитому ученому-историку Льву Гумилеву исполнилось бы сто лет. Он был сыном выдающихся русских поэтов-акмеистов Анны Андреевны Ахматовой и Николая Степановича Гумилева. Когда говорят, что природа отдыхает на детях гениев, то это не тот случай. Блистательный ум ученого-аналитика и унаследованное поэтическое воображение помогло этому незаурядному человеку создать целое научное учение об этногенезе и пассионарности. И отнюдь не в комфортных условиях и в тиши академических кабинетов, а на лагерных гулаговских лесопилках, в экспедиционных палатках и в убогих питерских коммуналках. Жизнь ему досталась непростая, когда он поначалу не был принят из-за происхождения в университет и был вынужден работать рабочим, а потом и вовсе попал в лагеря, где пробыл с перерывом на войну и написание диссертации долгие десятки лет. Он стал настоящим памятником несгибаемой силе воли и непокоренному духу. И добавим еще – гениальности…
Был ли Ричард III гением зла?
2 октября, в день 560-летия печально известного английского короля Ричарда III, можно со всей смелостью сказать: нет, он не был гением зла, как в трагедии Шекспира, и малолетних племянников, скорее всего, в Тауэре не убивал, и особо коварным он тоже не был, и злобным его при жизни никто не считал. А еще он не был стариком – прожил всего 32 года, не был ни уродом, ни хромым, ни сухоруким, ни горбатым, хотя сколиоз у него был сильный. И по жене своей, Анне Невилл, искренне горевал, когда она умерла от чахотки. А вот неудачником он был первостатейным – правил всего 777 дней и стал жертвой «черного PR» 15 века – победившие Тюдоры сделали из него исчадие ада. Ричард честно погиб в битве при Босворте с мечом в руке. Когда в пылу боя король Ричард понял, что лорд Стэнли со своим войском перешел на сторону его врага, графа Ричмонда, он с немногими рыцарями бросился в гущу битвы, чтобы добраться до ставки претендента и, убив его, завершить сражение. Но в рукопашной схватке был сбит с коня, откуда и пошла фраза «полцарства за коня», а потом командир валлийских наемников Рис ап Томас ударом алебарды размозжил ему затылок. Лорд Стэнли подобрал в зарослях вереска корону и вместе с войском короновал Генриха Тюдора прямо на поле брани. Над телом бедного Ричарда глумились до ночи, пока верные люди в темноте не похитили его у победителей. И, перебросив его труп через холку лошади, привезли его в город Лестер, где и похоронили этого незадачливого короля в Аббатстве Серых Братьев. Долгое время считалось, что захвативший престол король Генрих Тюдор (между прочим, стоявший только девятнадцатым в череде престолонаследия) повелел уничтожить захоронение. Но буквально месяц назад в историческом центре Лестера начались раскопки в поисках фундамента Аббатства Грейфрайерс. И там, в хорах церкви, было найдено хорошо сохранившееся захоронение с останками мужчины со стрелой в спине, с раздробленной задней частью черепа и со следами сколиоза на искривленном позвоночнике. Редкостная археологическая удача. Осталось только дождаться результата анализа ДНК, благо нашлись прямые потомки сестры Ричарда.
День рождения Сулхан-Саба Орбелиани
25 октября за неимением более точных данных принято считать днем рождения великого грузинского просветителя, дипломата и писателя Сулхан-Саба Орбелиани. Он появился на свет в родовитой картлийской семье, его тетка была женой царя Вахтанга V. А сам он был воспитателем царевича, будущего Вахтанга VI. Всю свою жизнь он посвятил борьбе своей родины против персидской военной угрозы. Как дипломат он пытался добиться помощи против персов от французского короля Людовика XIV и Папы Римского, для чего даже принял католичество. Но это не помогло. В итоге Сулхан-Саба в 1724 году вместе со своим воспитанником Вахтангом VI был вынужден принять приглашение Петра Первого и эмигрировать в Россию. Будучи немолодым и нездоровым человеком, а также в тоске по любимой родине, он прожил не больше года в удобной усадьбе красивого подмосковного села Всехсвятского и был там же похоронен.
Сулхан-Саба Орбелиани оставил свой след в грузинской литературе, написав сборник басен и новелл «О мудрости вымысла» и обработал сборник восточных басен «Калила и Димна». В своих произведениях он фактически оформил новогрузинский литературный язык.
Роб Авадяев |
|
Прощание с Родиной
29 сентября 1922 года, 90 лет назад из Петрограда в Германию отправился знаменитый «философский пароход». Еще в мае того же года В.И.Ленин неожиданно решил заменить смертную казнь для неактивных врагов советской власти высылкой их за границу. Что это на него нашло – в гражданскую войну расстреливали сотнями и тысячами, а тут – езжайте себе с миром? Нет – просто времена переменились, нужно было продемонстрировать миру гуманность победившей советской власти. Мнение вождя мирового пролетариата также разделял и его сподвижник, позднее заклейменный советской историей, Лев Троцкий: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно».
В итоге пароход «Обер-бургомистр Хакен» отправился в короткое плавание по Балтийскому морю и менее чем через двое суток достиг Штеттина. На германскую землю ступили около трех десятков блестящих русских интеллигентов – философов, инженеров-механиков и экономистов, среди которых были Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, И.А.Ильин, С.Е. Трубецкой, Б.П.Вышеславцев, А.А.Кизеветтер, М.А.Ильин, профессор МВТУ В.И.Ясинский и другие.
Граммофон, играй – мою грусть развевай!
Так пелось в старинной уличной песенке конца XIX века. А вот кто изобрел черные хрупкие пластинки и этот смешной механизм с огромной трубой, который заводили, накручивая ручку сбоку? И называли то ли Эдисона, то ли француза Пате, а вот, оказывается, и нет – был такой изобретатель Эмиль Берлинер, он родился в Германии, но в девятнадцать лет уехал в Америку. И не просто уехал, а вполне там преуспел, став профессиональным изобретателем. И изобретений у него было не намного меньше, чем у знаменитого создателя лампочки накаливания. Например, угольный микрофон, без которого не смогли бы создать телефон. Знаменитый Александр Белл не просто купил у молодого Эмиля патент, но и пригласил к себе работать главным специалистом по телефонной технике. А в сентябре 1887 года Берлинер запатентовал сразу два революционных изобретения – граммофон и грампластинку. В возрасте сорока четырех лет, в 1895 году основал Berliner Gramophone – первую компанию, занимавшуюся продажей граммофонных записей. И снова вернулся в Европу, создав два филиала – в Англии Gramophone Company (сейчас EMI – одна из крупнейших звукозаписывающих компаний мира) и в Германии Deutsche Grammophon – тоже благополучно ныне здравствующую. Талантливый человек, как известно, талантлив во всем – среди его изобретений самолетный двигатель со звездообразным расположением цилиндров и даже три модели вертолетов. А также он основал Общество профилактики заболеваний. Благодаря Эмилю Берлинеру, в Америке появился закон об обязательной пастеризации молока.
Модно и недешево
130 лет назад, 4 сентября 1882 года, для восьмидесяти пяти нью-йоркских богачей наступил новый век – эра электричества. В их домах зажглись лампочки Эдисона – хилые, хрупкие, ненадежные и даже не очень яркие. Сразу же появился анекдот: «Сэм, зажги спичку и посмотри, горит электричество или нет?» И стоило это, мягко говоря, недешево – великий изобретатель свою выгоду знал очень хорошо. Оставалось только хвастаться перед знакомыми и говорить, что электричество гораздо лучше газового света. Знакомые завидовали, ибо такая новинка была куда престижнее, чем сегодня последний iPad.
Вскрывая сейф – надень перчатки
С 13 сентября 1902 года это предупреждение грабители банков и прочие нарушители закона стали друг другу передавать на воровских сходках и выстукивать через стену из тюремной камеры в камеру. Потому что отныне в суде стали принимать в качестве неопровержимой улики отпечатки пальцев с места преступления. Этот способ идентификации человека по неизменному за жизнь рисунку папиллярных линий на пальцах был предложен криминалистом Уильямом Гершелем колониальной полиции в Индии, а разработан до надежной методики Френсисом Гальтоном.
Герой, которого надо было бы выдумать
855 лет назад, а именно 8 сентября 1157 года родился, наверное, самый романтичный король в истории. Он был высокий, настоящий гигант по средневековым меркам (192 см), красивый, голубоглазый с золотыми волосами, образованный. А еще он был поэт, правда, плохой, прекрасный певец – так говорили современники, храбрец-герой-полководец и настоящий рыцарь – это точно! Короче, краса и гордость своих подданных и своей умнейшей, мудрейшей и коварнейшей мамы – королевы Алиеноры Аквитанской. Мы говорим, конечно же, о знаменитом английском короле Ричарде Львиное Сердце. Кстати, по-английски (Richard the Lion Heart) при жизни его так никто не называл. Ибо в родной Англии, став королем, он, во-первых, не пробыл им и десяти месяцев, а во-вторых, английским языком не владел вовсе – ибо был чистокровным французом. Наверное, имело смысл именовать его на французский лад – Ришар Кер-де-Лион. Короче, хоть он и был неотразимым «душкой-военным», королем он был никудышным – страну обескровил, Иерусалим у неверных не отвоевал, детей после себя не оставил. Стоимость его ратных увеселений – крестовых походов была невообразимо огромной, ну, а выкуп, чтобы вытащить этого любимого маменькина сыночка из австрийской тюрьмы, куда он попал на пути домой, сделал бедными всех англичан, как уже бедных, так и до этих пор богатых. Местных пейзанов попросту задушили налогами до немыслимого предела. Потомки еще долго расхлебывали горькую кашу неудачливого царствования короля Ричарда I. Но, что поделаешь, такие герои нужны во все времена. Еще Вольтер говорил, правда, по другому поводу,что, если бы таких, как он, не было, их нужно было бы выдумать.
200 лет Бородинскому сражению
Уже два века все граждане России испытывают невольный трепет, заслышав про День Бородина. Это не просто одна из страниц учебника истории или конкретная географическая точка на европейской карте – это воистину слава России, Великая битва в истории страны! Она произошла под Москвой 7 сентября 1812 года. Тогда лучшие и храбрейшие сыны России сошлись на Бородинском поле, чтобы дать отпор грозному врагу – агрессору, пришедшему на родную землю, французской армии императора Наполеона Бонапарта. Овеянные славой, прошедшие пыльными дорогами Европы, непобедимые легионы гениального корсиканца наконец-то получили достойного противника. Редко бывает, что обе стороны считают себя победителем в битве, но это именно тот случай. И правы обе стороны: французы весь день атаковали и на следующий день продолжили наступление, а русские к исходу сражения остались на своих же позициях, а неприятель отступил на свои, исходные. Что бы там себе не думали иноземные историки, факт остается фактом – русские не дрогнули. Хотя в итоге и оставили поле битвы, а потом и вовсе ушли из своей древней столицы Москвы, оставив ее французам. Великие русские полководцы не стали цепляться за сиюминутный успех в Бородинском сражении, зная, насколько опасен Наполеон и его маршалы. Кутузов и его соратники обманули ожидания французского штаба – те надеялись на продолжение решающего сражения – они решили выиграть не просто сражение, а всю войну. Так и случилось – от шестисоттысячной Великой Армии, перешедшей Неман в июне, к 14 декабрю осталась всего жалкая полуторатысячная колонна оборванных и замерзающих несчастных бродяг – в этот день они сумели переправиться в Польшу около литовского Каунаса. Отечественная война 1812 года завершилась практически полным уничтожением французской армии.
День Кетеван Мученицы
24 сентября Грузинская Православная Церковь отмечает день святой мученицы Кетеван – кахетинской царицы, жившей на рубеже 16-17 веков. Ее под именем Кетеваны почитает также Русская Православная Церковь. С ее именем связаны важные события в грузинской истории. Это были страшные времена, когда сильные враги попеременно вторгались в пределы Грузии, а княжеская вольница безответственно играла судьбами родного народа. Царица Кетеван, оставшись вдовой, мирно строила храмы, больницы и монастыри, когда брат ее мужа Константин, прозванный Окаянным, принял ислам, захватил и убил ее свекра и свояка – царя Александра II и царевича Георгия. А потом велел погрузить тела на верблюда и отослать их Кетеван. Получив такую страшную посылку, она оплакала родственников, достойно их похоронила, а потом призвала к оружию кахетинцев и разбила войско отступника Константина вместе с войском его союзников-персов. Но после этой битвы персидский шах Аббас I взял в заложники сына Кетеван, Теймураза и очень нескоро его отпустил, разумеется, за большой выкуп. Но продолжал угрожать, что обратит Грузию в руины. Желая недопустить такое несчастье, царица Кетеван сама отправилась к шаху с богатыми дарами и предложила себя в заложницы. В Исфахане ее заточили в темницу на долгих десять лет, а потом, когда не удалось склонить ее к мусульманской вере, после жестоких пыток, сожгли. Это случилось 13 сентября 1624 года. Мужество Кетеван потрясло присутствовавших при ее мучениях португальских миссионеров-августинцев. Они ночью выкрали ее обугленные останки и спрятали, чтобы впоследствии достойно похоронить. Это удалось сделать только через три года в католическом храме Святого Августина на индийском острове Гоа. Часть мощей Кетеван также переслали сыну Кетеван, царю Теймуразу I, который заложил их под алтарь в соборе города Алаверди. А другую часть ее мощей августинцы отвезли в Рим, где они с большим почетом были помещены в соборе святого Петра.
Литература и культура в сентябре
8 сентября 1952 года, шестьдесят лет назад, вышло первое издание великой повести Хемингуэя «Старик и море». Ее автор, колоритный бородатый храбрец, и ее герой, усталый рыбак Сантьяго, поймавший большую рыбу, сразу шагнули в бессмертие. А пятьдесят лет назад в тот же день на венецианском кинофестивале главный приз «Золотой лев святого Марка» получил советский режиссер Андрей Тарковский за фильм «Иваново детство». А 155 лет, 16 сентября 1857 года, назад некая Джейн Пирпонт из Бостона получила авторские права на детскую песенку «One Horse Open Sleigh», которую мы знаем как рождественскую песню «Jingle Bells». А казалось, что она была всегда... 120 лет назад, 25 сентября 1892 года, в тифлисской газете «Кавказ» был напечатан самый первый рассказ Максима Горького «Макар Чудра». А 30 сентября 1472 года в Майнце Иоганн Гутенберг завершил печать самой первой книги – Библии.
Роб Авадяев |
|
